— Мы приманили ёкая, — взялся все-таки объяснять Шин, — но пока я его держал, он не знал, что я привязал к нему одно заклятие.
— Ты умеешь колдовать?
— Это… не совсем так работает, но суть ты уловила, — объяснил шинигами. — Это что-то вроде маячка, и хоть он сбежал, теперь я знаю, где его искать.
Дальнейших расспросов от меня не последовало, я задумалась и попыталась сделать выводы самостоятельно.
— Ты поймал его, но он молчал, как партизан…
— Кто? — Не понял, естественно, Шин.
— Неважно! — Отмахнулась. — Он сбежал, решив, что ему удалось уйти, и теперь он вернется к себе домой… ну или где там ёкаи обитают?.. И теперь за ним можно проследить и узнать, где это место! Более того — скорее всего ведь именно там он может держать Нацуэ! И так мы ее найдем! Шин — ты гений!
Шин ухмыльнулся.
— Мне говорили, — горделиво заявил он.
— Кто? — Зачем-то ляпнула я, парень тут же оскорбился, ведь мы уже не раз обсуждали, что у него ни друзей, ни даже сослуживцев. Вот черт. Если честно, я задала это вопрос больше ревниво, нежели с укором. Но объясняться не хотелось. — Я говорю: когда ты собираешься отправиться?
— Ночью, — ответил он, хотя я об этом и сама догадалась.
Вот почему мы сейчас здесь. Целый день впереди же. Так, а какое сегодня число? У меня же там и так перенесенный экзамен! Не забыть бы… о чем это я? Не помереть бы в лесу! Нацуэ… как долго мы ее ищем.
— Ты думаешь, она в порядке? — Уточняю я опасливо.
Шин вернулся к своему рамену, сделал небольшую паузу, прежде чем ответить. Мне это не очень понравилось.
— Я знаю лишь одно: Нацуэ пропала. Причем отовсюду. И что с ней стало, это загадка и для меня. Поэтому гарантировать ее благополучие я не могу.
Понимающе закивала и сделала глубокий вздох. Ладно, главное, что имени Нацуэ нет в списках на смерть. И хоть это странно, что она пропала так внезапно, да еще и столь капитально, но сдаваться нельзя.
Снова взяли небольшой перерыв на рамен. В сумерках хмурого Токио снаружи здесь казалось еще уютнее. Я уже расслабилась и поддалась на эту атмосферу, как вдруг прилетело, откуда не ждали.
— Что насчет вчерашнего вечера? — Я чуть лапшой не поперхнулась, когда Шин задал мне этот вопрос.
А я-то надеялась, что мы уже все уладили. Нет? Ешь рамен, делай вид, что это архи важно. Да, именно так. А что? Такой вкусный рамен и неважен? Да ни за что в жизни. Надо съесть и успокоиться. Что бы придумать?..
— Вечера? — Переспросила я, промокая губы салфеткой. Нет, это слишком явно укажет на связь. Брось салфетку. — Ну… если честно, я плохо помню вечер.
Шин все это время выпытывающе за мной наблюдал. Было сложно держаться и делать вид, будто я ничего не понимаю. Если бы я была игроком в покер, я бы была плохим игроком в покер. Лицо держать не получалось и даже без зеркала я это знала.
— Плохо помнишь, говоришь? — Как-то чересчур беспощадно, а, может быть, немножечко злится, Шин. — И что же ты запомнила?
Зачем ты вообще поднимаешь эту тему? Так хорошо сидели…
— Я… помню… — а что я могу помнить такого, чтобы меня не компрометировало? — кажется, я горела?
Опять этот взгляд «а ну, выкладывай все, я знаю, что ты врешь», а я лишь обнимаю тарелку с раменом и дрожу, словно осенний лист на ветру. Выдержал небольшую паузу, додавил до последнего. Но я не сдавалась! Потому что из раздавленной виноградины, коей я себя ощущала, уже нечего выдавить.
— Ты не горела, — отпустил немножко Шин, я почти вздохнула с облегчением. — Это твой ожог.
Ожог. Точно! Хватайся, цепляйся когтями, держись изо всех сил, не отпускай!
— Что это за ожог, Шин? — Спросила я, заостряя внимание. — Ты ведь знаешь, что это.
Он отвел взгляд — ага! Получилось! — задумался, потом сделал то же самое, что и я — взялся за рамен для отвлечения. Поел немного. Я не стала его торопить, ждала. Туз в моем рукаве все-таки был.
— Я уже говорил тебе, — вспомнил будто шинигами. — Это магия ёкаев.
— Да, но что она означает?
Шин снова выглядел так, что не поймешь: он вообще на меня внимание обращает? Или в своем мире где-то?
— Существуют разные ёкаи, — взялся все-таки объяснять он. — И тот, которого мы вчера привлекли, людоед. Он заманивает людей в лес и пожирает их. Твой ожог… возможно, это ориентир.
— Но… — я задумалась, — если он людоед, то… Нацуэ…
— Если бы она была мертва, она бы была в списках, — снова напомнил мне Шин то же, о чем я сама до этого думала, чем успокаивалась.
— Надежда есть, — добавила я нервно.
— Ну, конечно, — его глаза словно пронзили меня насквозь. — А иначе мы бы здесь не сидели.
Я ухмыльнулась.
— Хочешь сказать, эта раменная надежды? — Отшутилась я.
— Это раменная самого вкусного рамена на свете, — ухмыльнулся и Шин. Я улыбнулась, приободрилась, а он возьми и ляпни: — Что еще ты помнишь?
— А? Ничего.
— Правда? — Он как будто точно знал. — Совсем ничего?
— Я тебе уже все сказала, — какой вкусный рамен! Лопаем дальше!
Шин подался ближе, снова скрестил пальцы, пристально за мной наблюдая. А я? А что я? Я ем рамен!
— Значит, ты не помнишь, как хотела меня поцеловать? — В лоб спросил меня Шин.
Я поперхнулась лапшой (ааа!!), и уставилась на парня. Он меня словно гипнотизировал. Ладно, ну, а чего я ожидала? Это у меня был жар и бред, оправдание. А Шин… а зачем Шину-то вообще все это?
— Нет, не помню, — неважно, замнем тему.
Пожалуйста, Шин, давай замнем тему.
— Совсем?
— Чего ты хочешь? — Уже не было сил сопротивляться.
— Понять, — ответил он неопределенно.
— И простить? — Добавила я и ухмыльнулась.
— Лиса, — позвал меня серьезно, возвращая к разговору, а не шуткам. — Я ведь не лгал тебе. Между нами ничего не может быть.
— Слушай, Шин, — я нервно постукивала пальцами по тарелке, — я знаю, что выгляжу в твоих глазах как какая-то озабоченная, но честно! Первый раз был вообще во сне! А там можно всё, как ты понимаешь! А вчера… мне, правда, было очень жарко, я была в бреду, и… что?
— Значит, ты всё помнишь, — заключил он и снова откинулся назад.
— Эээ… не всё, — тоже мне, спалила весь дом, а потом решила сказать, что даже спичек в руки не брала. — Зачем ты вообще поднимаешь эту тему?!
— Затем, что ты должна понять: между нами ничего и никогда не будет.
— Да я и не претендую, — буркнула под нос.
— Это запрещено. Ты — человек. Я не могу к тебе ничего испытывать.
— Вчера…
— Тебе показалось.
— Я не это хотела сказать.
— А что же?
— Я хотела сказать следующее: вчера мне было очень плохо, от меня буквально шел пар, настолько мне было жарко. Я бы пристала даже к деревяшке, если бы она попалась мне в тот миг. Так что ты не особенно обольщайся на свой счет, потому что теперь мне стало легче, и я могу себя контролировать. Я не животное и мне не нужна вся эта лекция на тему «не приставай ко мне». Это ты не приставай ко мне! Потому что я лично этого делать и не собираюсь. Ясно? А теперь давай поедим рамен! Мы же здесь ради этого.
Не сказать, что Шин успокоился, он еще пытался будто бы мне что-то сказать, но каждый раз, когда его губы приоткрывались (ну, извините! Он идеален! Конечно, я пялилась как пятиклассница!), он все же не решался мне что-то говорить. Я изо всех сил делала вид, что все в порядке и лопала рамен, иногда причмокивая и восхищаясь вкусом. Но рамен, и правда, был божественен…
Наконец, Шин перестал таранить меня взглядом, сам вернулся к своему рамену.
Мы, молча, поели.
Глава 14
В университет мы вернулись к вечеру. Не сказать, что разговор о том, кто там кого переспорит, привел к чему-то конкретному, но по факту это нас немного разобщило. Да, мы перешли к деталям плана, который, оказывается, был, но по факту всё сводилось к одному: Шин сражается, бьет ёкая, я же осматриваю его логово и разыскиваю Нацуэ. Ну или хотя бы какие-нибудь следы ее существования.
