и вывернуть ее в нужную сторону.
В этот момент тихий шелест чужих слов и поток сладковатой пряности пронесся мимо, обволакивая стрелка. Лицо его тут же осоловело, глаза закрылись, и он сполз по стене, обнимая свой арбалет как невинное дитя игрушку. Похрапывать «грабитель» стал еще в падении.
Я позволила огню стечь по пальцам, прижигая липкую кожу соратника уснувшего парня:
— Грабить нехорошо. Владыки наказать могут. Слышал об этом?
Тот не ответил. Несмотря на мой захват попытался взмахнуть кистенем. Вот правда — дурак. Я рванула его ладонь в сторону, попутно лишая парня равновесия. Судя по треску костей — в следующий этот оборванец явно задумается перед тем, как руки тянуть куда не надо. Рухнул на пол он не слишком элегантно, зато вставать не пытался, тихо поскуливая.
— Думаю, теперь слышал, — заметила неестественно высоким голосом подошедшая чародейка.
На ее руке плясали какие-то злые пряности.
— Не нужно магии, — примирительно заметила я, — они больше не опасны.
— Да. Милые котики.
— Скорее — глупые щенки, — усмехнулась я, забирая арбалет у спящего и ломая его ногой.
— Кай, Болт, немедленно прекратите! Они спасли мне жизнь, а вы…
По проходу к нам несся бледный Калеб. Без кольчуги он выглядел, надо признать, не сильно лучше этих двух оборванцев. Неплохо бегает, кстати, для почти умершего недавно. Пусть и платит за это неестественной бледностью.
Парень с кистенем попытался собраться кучу и подняться, но кинул на меня взгляд — и передумал.
— О, вы и сами справились, — облегчение в словах Калеба было очевидно. — Прошу прощение за это недоразумение. Пойдемте, дамы, выпивка в «Крысе» за мой счет.
— Если все так, как я думаю, то тебе придется нам доплачивать только за то, что мы то пойло понюхаем, — хмыкнула я, для верности выдирая кистень из руки «грабителя».
— Не, Мо плохого спиртного не возит, — Калеб улыбнулся с немалым облегчением. — Идем, здесь недалеко.
Идти и правда было недалеко. На самом деле, мы ошиблись лишь раз, на прошлой развилке.
— Работу твои друзья искать не пробовали? — осведомилась я у Калеба, когда мы заняли угловой столик в мрачной тесной прокуренной насквозь таверне.
«Крыса» соответствовала своему названию. Мелкая забегаловка для мелких же преступников. Местные оборванцы кидали на Дианель многозначительные взгляды. Да что там «многозначительные взгляды» — скорее уж пожирали ее глазами. Догадываюсь я, что не будь с нами Калеба, который в этом заведении явно чувствовал себя как рыба в воде, кроме многозначительных взглядов были бы и вполне однозначные комментарии.
На меня тоже глазели, но уже посдержаннее. Видимо, меч и броня заставляли немного задуматься о том, чем я занимаюсь. Ну и во внешности я Дианель проигрывала с треском, что уж там.
Эль правда был почти не отвратительным. Так, самую малость похож на ослиную мочу.
— Они работают, — Калеб поморщился, — но платят мало.
— Да, да. Очередной плач о том как злые богатеи обижают несчастных работяг, и те от большой нужды выходят на грабежи с арбалетом. И будь это не мы — ты бы и глазом не моргнул ведь.
Калеб отвел взгляд.
Я сложила руки перед собой, без всякого интереса рассматривая сколы, кажется, от лезвия ножа на столешнице.
— Знаешь, по-хорошему шериф должен знать о твоих товарищах. Очень должен. А по-плохому — им стоит подумать о смене места жительства. На сыру землю. Я очень не люблю когда мне угрожают, знаешь ли. И то, что у твоих товарищей здесь, — я оглядела с десяток собравшихся в таверне молодцев и девиц с самодельным простецким оружием, заплатанной одеждой и понурыми лицами, — что-то похожее на кистени и топоры совершенно ничего не изменит. Магия уничтожит вас за секунды, а кого вдруг не сможет — того уничтожу я.
Разумеется, кровавая бойня в мои планы не входила. Ни прямо сейчас, ни вообще. Я не мясник в конце концов. Но Калебу и остальным его юным бандитам этого знать было не обязательно.
Если бы я никогда в своей жизни не видела мела, то сейчас точно могла бы сказать, какой у него цвет — настолько сильно побелело лицо моего нового знакомого. Он беспомощно оглянулся на одноглазого тавернщика, бросил взгляд на пару совсем юных девушек в углу. Сглотнул.
— Я знаю, что Служителей нельзя подкупить. Но если я могу что-то для вас сделать — то скажите.
Умный мальчик. Дианель демонстративно разожгла огонь на ладони. Не настоящий, я бы почувствовала. Иллюзию. Но все равно смотрелось эффектно.
— Знания — сила. Так говорят, — протянула чародейка. — Хотя что вы в своей дыре можете знать, если даже не способны понять, кому можно угрожать, а кому нет?
Калеб вздохнул.
— У нас… Сложная ситуация. Совет Семей и Круги впились друг в друга. Круги хотят прав на заключения договоров и, по сути, самостоятельности. Совет хочет урезонить Круги. А страдают работники. Кай с Болтом, и другие наши, работали на дальних плантациях у Манфреда Кана. Мелкий собственник, из старой, но почти разорившейся семьи. Ближайший Круг, во главе которого Одноглазая Герда, сначала подбивал работников объединиться, рассказывая про выходные, уменьшение выработки, охрану и больше золотых, а когда все согласились, то Герда с остальными просто пришла к Манфреду и вместо переговоров избила его и верных ему сотрудников, и выкинула с плантации. Тот пожаловался в Совет. Те прислали шерифа. В итоге Герда смылась, Кан вернул все назад, и, разумеется, всех, кто ее поддержал, выгнал. И другим сказал чтобы не брали. Вот и…
— Слезливая история, — фыркнула я.
Вот всегда одно и то же. Кто-то у них виноват.
— Мне плевать на ваши сложности и на грызню за власть, — я прищурилась, разглядывая Калеба. Нет, о колдунах он точно ничего не знает. Но может быть знает того, кто что-то видел или слышал. Такие как он держат ухо востро. — Плевать на Круги и Совет. Но мне надо знать, кто мутит воду. В Зеркальной Пирамиде. Тайные сообщества. Странные собрания. Ночные песнопения. Исчезновения людей. Одержимость. Странное поведение савров, их тела или, наоборот, их исчезновение. Если что-то будет нам полезным, то, возможно, твоим друзьям просто придется настоятельно подумать над своим поведением. И поискать работу, не связанную с угрозами насилия.
— Если, — улыбнулась чародейка.
Я бросила на нее взгляд. Подыгрывает — или наслаждается? Грань тонкая, но стоит ее переступить — и все закончится очень и очень плохо.
Калеб глубоко задумался. Юноша склонил голову и постукивал пальцами по столу, словно выбивая какой-то ритм.
Я отпила эль. Народу в таверне прибавилось — не иначе как подтянулись остальные «бандиты». Выглядели новоприбывшие правда не лучше чем местные завсегдатаи, только разве что чуть больше решительности во взглядах имели.
