Третий кит: никто не может вмешаться в процессы, происходящие во «Втором Мире», неигровыми методами. Ни один из сотрудников корпорации не способен нарисовать даже медную монетку. Для этого потребуется создать персонажа, добыть медную руду, получить из нее медный слиток промышленным или магическим способом, отправить его на монетный двор, где под контролем императорского советника по финансам он будет превращен в разменную монету. Других способов не существует. Как и на нашей старой доброй Земле, во «Втором Мире» предметы не появляются из ниоткуда, а являются финальным продуктом производственной цепочки. В играх наших предшественников администратор мог многое. Например, появиться в игре на «персонаже-боге», с невероятно завышенными характеристиками, наштамповать любые предметы в любом количестве, заблокировать игроку чаты или даже выкинуть его из игры. Все это создавало почву для злоупотреблений или хотя бы для подозрений, что администрация вмешивается в игровой процесс. Во «Втором Мире» это невозможно даже теоретически.
«Гильдия „Великая Армада“ сообщает, что игрок Арибростен Докарабарус является мошенником. В одностороннем порядке он разорвал контракт и покинул неохраняемую шахту, не сдав при этом добычи. Нарушение контракта зафиксировано в гильдии горняков города Цитримон».
«Принято. Подтверждено. Внесен в черный список гильдии „Картахена“».
Первые два поста одной из многих тем игрового форума испаноязычного сектора
«Тамсахурдия Абушан — кидала. Снял хабар с вагонетки на второй день месячного контракта и свалил. Кто не верит, дуйте к неписям в гильдию горняков Лласы. „Непрощенцы“».
«Да он просто хач с хачиковским ником».
«Вы все конченые нубы!»
Первые три поста одной из многих тем русскоязычного сектора
— Эй, ты! Просыпайся!
Рос недоуменно заморгал. Он что, заснул?! В этой немилосердно трясущейся повозке, причем обуреваемый самыми нехорошими мыслями?! Да еще и в игре?!
Однако… Выходит, даже здесь без сна никак не обойтись.
Спустившись на землю, он, чуть привыкнув к бьющему в глаза солнцу, обнаружил, что стоит на вытоптанной до камнеподобного состояния земляной площадке. Перед ним поднималась стена высотой в пару человеческих ростов, сделанная из толстых бревен. Она от края до края перекрывала узкое ущелье с отвесными стенами, разбивающее высоченную скалу. Для прохода имелись одни-единственные дощатые ворота, обитые полосами тронутого ржавчиной железа.
Обернувшись, он увидел за спиной опушку мрачного елового леса, из которого выходила узкая грунтовая дорога, — именно по ней его сюда привезли.
— Эй! — крикнул немолодой, но крепкий возница с жиденькой бородой и богатым пузом. — Принимайте дорогого гостя! Иль оглохли там все?!
Над изгородью показалась голова в закрытом наглухо стальном шлеме, прогудела:
— Тарор? Чего в такую рань приперся? Совсем страх потерял ночью по лесу кататься?
— Так я к селянскому каравану пристроился, меня там как облупленного знают. Этого вон привез заодно из конторы, а на обратном пути могу прихватить ваше добро, если сговоримся.
— Да много ли тебе влезет?
— Сколько надо, столько и влезет.
— Знаю я твои хитрости. А ты кто такой?
— Я? — Рос указал на себя.
— Нет, это я лошадь Тарора спросил. Ну и дурак же ты! Хотя нам других редко привозят, так что удивляться нечему.
— Я — ваш рабочий. Новый.
— Спасибо, что пояснил, а то я тебя за императора принимал. На завтрак ты уже не успел, но на работу не опоздаешь. Эй! Гриди! Хватит уже зад просиживать на своем насесте! Новенького принимай! Сюда, говорю, иди!!! Свежее мясо тебе привезли!!!
Загремел засов, ворота со скрипом приоткрылись, из них вышел плечистый гном. Судя по выражению лица, он только что слопал ведро лимонов без сахара, и Рос заподозрил, что с этим субъектом он вряд ли подружится.
Ник Гридиус Наппи, не слишком-то похоже на рабочий. Да и вместо «червяка» пузатый ромбик и еще какой-то значок непонятный вроде лопаты, воткнутой в могильный холмик.
— Ты кто? — неприязненно спросил гном.
— Ник у меня над головой, сам выговорить его не могу. Можешь звать меня Рос.
— Тебя? Звать? Ну ты и возомнил о себе, нуб. Что там у тебя над пустой башкой? Ростендрикс Потерентакс. Небось долго придумывал? Ладно уж, будешь Росом.
— Согласен.
— А кто спрашивал твое согласие, смешной ты наш? Иди за мной и не отставай.
В паре десятков метров за первой изгородью оказалась вторая, заметно выше, и возле нее пришлось постоять, ожидая, когда откроют ворота. За ней обнаружилось много чего. Ущелье здесь резко расширялось, образовывая что-то вроде кратера вулкана с вертикальными стенками. Карабкаться наверх пришлось бы метров двести, причем это отсюда, потому как дальше дно кратера проваливалось в бездну, конца которой Рос разглядеть с этой позиции не мог.
Пространство перед провалом было заставлено хаотически расположенными бревенчатыми домишками одинакового размера. Будто крестьянские одноэтажные избы. Дальше других приткнулось скромное строение, рядом с которым густо дымили две пузатые металлургические печи, перед ними суетилось несколько полуголых фигурок, судя по телосложению — орки. Другого движения в поселении не наблюдалось.
Все это Рос разглядывал на ходу, Гриди шагал без остановок куда-то в противоположную от печей сторону. Там виднелся круг из нетесаных камней, в центре его торчал невысокий кол.
— Привязывайся, — буркнул гном.
— Что?
— Я говорю, привязывайся.
— Не понял?
— Ты что, полный нуб?
— Вроде того.
— Ну и денек… Где вас только набирают, таких идиотов?! Точка привязки это наша, все к ней привязываются. И ты давай.
— Зачем?
— Червяк, если тебя привалит в шахте, ты где появишься после воскрешения?
— Не знаю, я еще ни разу не умирал.
— Я даже удивлен: ты у нас прямо-таки бессмертный счастливчик. Немного поучу тебя жизни, пока что бесплатно: появишься ты там же, где начал игру. Это твоя первая точка привязки. И пойдешь ты назад, на работу, через поля и леса, где тебя, само собой, скушают вечно голодные волки и прочая фауна и флора. И ты опять пойдешь пешком, и опять тебя скушают. Спрашивается: кто будет работать, покуда ты кормишь разную нечисть? И я тебе на это отвечу: никто.
— Все понял. То есть я могу воскрешаться на этом месте?
— Ну можешь вон там, на краю провала, чтобы как раз над пропастью появляться, или поищи сортир и в нем привяжись. Тебе, ненаглядному, здесь везде будут рады.
