— Так линию опрокинули, а они бежать?
— Да, даже когда конники ударили. Не помогло. Все равно побежали.
— Интересно, а как тогда всю пехоту перебили? И почему, коли бежать кинулись, до замка никто не успел? — надавил опять на сомнительный момент.
— Так их уже дружинники обошли, — победно ухмыльнулся Эрик.
— Так быстро свое крыло перебили, что и из него к замку никто не убежал? И окружить остальных успели, пока вы еще со своими рубились? Хотя ты говоришь, сразу опрокинули? — Эрик подавился ухмылкой.
— Ты что, вруном меня хочешь выставить? В походе побываешь, получишь право слова воина сомнению подвергать!!! — Закипятился оппонент. — Конунг часть дружины по лесу в обход послал. Они войско вражье и обошли. Заодно путь к замку перекрыли. — Я был явно на верном пути.
— А эльфы что?
— А эльфы первыми побежали. Как мы с ними меч в меч сошлись.
Что произошло, я приблизительно сообразил. Осталось только расставить точки над i:
— Попробую рассказать, как было. Без побасенок. — Эрик взвился. Рольф положил ему руку на плечо и усадил на бревно:
— Сядь пока. Что ты хочешь сказать? — это уже мне.
— Как было дело всего лишь. Ты же тоже участвовал? Скажи, когда будет неверно. — К колдуну и купцу присоединились кормчий с начальником охраны.
— Часть дружины конунг отправил в обход. А потом тянул время, пока вы вроде пытались вызвать атаку. Не захотел тупо совать войско под эльфийские стрелы, чтобы потом конники разогнали, а пехота добила уцелевших. — Снорри охнул, колдун наклонился вперед.
— Когда решил, что время пришло или знак какой подали, вы атаковали. С людьми сошлись. А эльфы стрелами отбились. Завязли вы в кольях. — Эрик и Рольф шевельнулись.
— Тем временем ваши обходники вышли из леса и зашли для удара в спину. Конные отряды людей и эльфов бой вступили. Рыцари в дружине завязли. А эльфы вас опрокинули. Уж больно цель легкая, расстроенный стрелами противник. — Тут вздрогнул уже колдун. От этого обалдел сам, даже сбился с темпа.
— Дальше понятно. Обходники ударили в спину. Эльфы, скорее всего, трепыхаться не стали и ушли. А вот люди не успели. Так что, если кого вы догнали и порубили из эльфийских лучников, так это неудачников из тех, кто отходил последними. Ну и конников сколько-то за себя взяли.
— В чем я не прав? — К Рольфу.
Он промолчал. Потом как плюнул:
— Конунг нам на помощь пришел.
А Эрик ударил меня в лицо. Убрать голову не успел. Поделом, нечего зевать. Был бы умнее, ожидал бы. Завалился назад с бревна, схватился за мизеркорд, чтобы оппонент не сразу добил чем острым по запарке.
Того уже крутили коллеги, отбирая меч, к нему приближался Снорри. Эрик поливал меня матом. Помимо прочего, перешел на личности конкретно:
— Ты, ублюдок короткорукий. Меня в лжи посмел заподозрить? В хлеву зачала мамаша от неизвестно кого! В бой не ходил, а что-то пытаешься сказать… — Оказывается, не только я внимательная личность…
Поток помоев прекратил Снорри — элементарно перекрыл кислород, взяв за горло. Мать была родственницей, а отец если не другом, то деловым партнером.
Тут уж включилась половина Края, оскорбленная упоминанием матери до глубины души, или двух там, не понять.
— Тебе ли об ублюдках говорить, пес помойный, о своем хлеве вспоминая! Что же ты тогда про свою не помалкиваешь!.. — После чего крутить руки и отбирать оружие начали уже у меня.
Короче, впечатление удалось. На все триста процентов. На всех, как видевших, так и разбиравших дело.
Главарь поселкового парламента, по совместительству судья, его честь Кнуба A'Корт на глазах наливался желчью. Рядом в качестве «кивал» пристроились колдун и бургомистр. Обошлись без присяжных. Все сверлили глазами нас, режущих друг друга ненавидящими взглядами.
Ситуация была непростая в плане решений. Будь я полноправным воином, можно было бы пустить дело на самотек. В смысле организовать дуэль. Но я им не был, так что громкие вопли Эрика о том, что он меня вызывает и убьет, не имели никакого смысла, пока я добровольно не соглашусь. И заставить меня невозможно, в трусости никто здравомыслящий не обвинит. Примирить тоже не просто, он ударил, а я фактически провоцировал, публично усомнившись в его правдивости. За меньшее убивали, даже если сомневались правильно.
Не дожидаясь решения судьи, я заявил:
— Круг. Будем биться. Он мою мать оскорблял. Притом что самому не матерью гордиться. — Эрик опять зашелся в мате.
Кнуба прокашлялся:
— Ты новик, не воин пока. Он не может тебя вызвать. А язык прикуси.
— Может, потому что я согласен. Такие слова кровью смывают. Если думаете, что трусом прослыть боюсь, то ошибаетесь.
Колдун усмехнулся, глядя мне в глаза и кивнул, будто соглашаясь.
На том неохотно и порешили, хотя мать и сестры вместе с Эрикой чуть позже меня едва не порвали за такое решение.
Биться решили на берегу перед пристанью. По общему согласию огородили ринг для безопасности зрителей — положили жерди на козлы, наподобие противотанковых ежей. Козлы сколотили и связали рабы за полчаса, пока мы готовились к схватке.
Пока обряжался, выслушал немало нового о себе от матери. Эрика с подругами тусовалась за забором. Нервничала, зараза лопоухая. По вооружению договорились на меч и щит, плюс доспех, какой есть. Победитель это дело забирает как дополнительную виру за оскорбления. Кольчугу поверх бригантины одевать не стал. Одел, наконец, обшитые пластинками металла сапоги. Мечом взял цзянь. Если не убьют, как раз окрещу в крови личности куда более неприятной, чем четверо убитых рабов. Во всяком случае, о них хоть болела совесть.
Одновременно поймал себя на мысли, что вжился в мир, приняв его таким, какой он есть. Или опять живу по морали войны. Не суть важно. Ценой моего длинного языка и желания произвести впечатление на колдуна и девушку будет смерть. Или моя, или чужая. Надеюсь, чужая.
Если мой наблюдательный оппонент ожидал от потенциального бастарда кожаной рубахи с костяными нашлепками, то здорово обломался.
Во всяком случае, самодовольства поубавилось. Снорри заинтересовался, о чем-то заговорил с боргманом. Бригантина-то была под кольчугой, когда он меня в доспехе видел. Колдун покачал головой.
Принарядился оппонент в длинную кольчугу с наборным ламеллярным панцирем поверх. На голове простой шлем с бармицей и железной стрелкой. Наручи заменяли длинные рукава кольчуги. Поножей не было, обычные сапоги. Щит обычный круглый, с оковкой и умбоном. Перчатки тоже кожа.
Однозначно, признанный отцом бастард. Для обычного искателя приключений, свалившего из рода на их поиски, дополнительный к кольчуге панцирь не характерен.
