Карлик стоял в вольной третьей позиции, сцепив коротенькие ручки на уровне пупка, и со скучающим видом рассматривал сквозь свою лупу настенные шпалеры.
Нас эта замечательная личность, казалось, совершенно не замечала.
Поскольку Шалай, увидев этого бородатого, близорукого и одноглазого франта, остановился не доходя до лестницы, мы с Душегубом остановились тоже. Ребята, выйдя из-за наших спин, остановились рядом с нами, и вся наша четверка уставилась на расписного малорослого аборигена. Рядом с ним наши не совсем обычные наряды казались весьма заурядными.
С минуту в зале висело молчание, а затем карлик перевел свой вооруженный взгляд на воеводу и немедленно заверещал тоненьким голоском:
– А-а-а! Шалайчик вернулся!.. Ну что, заарестовал этих пивохлебов? Или, может, им сбежать удалось?!
– А ты когда это успел в Замке объявиться?! – странно придушенным голосом поинтересовался воевода.
– Когда, когда! – передразнил его карлик и, не обращая на нас никакого внимания, включил свою пищалку на полную громкость: – Ты из Замка убрался – я и объявился! И сразу начал у всех выспрашивать: «А где это мой друг Шалаюшка? А куда это он подевался?!» И представь себе мое состояние, когда я узнал, что ты на особо ответственном задании! Что тебе надо с риском для жизни заарестовать и доставить немедленно живыми или мертвыми каких-то четырех злодеев, насмерть перепугавших Мала двенадцатого и выпивших все пиво в окрестностях Замка. Ну, Мал-то кузнечика увидит – перепугается, а вот за выпитое пиво с них надо спросить по всей строгости! Ишь ты, пива им в немереных количествах подавай! А как это пиво людям достается…
Этот хлыщ мог, видимо, бесконечно болтать по поводу выпитого моими друзьями пива, но в этот момент Душегуб шагнул вперед и грубо оборвал его монолог совершенно беспардонным вопросом:
– Это еще что за клоп в кружевах?!
Несмотря на то что карлик, как я уже говорил, стоял на три ступеньки выше нас, его макушка едва доставала Душегубу до пупка. Кроме того, на плече тролля покоилась его верная дубина. Так что по всем законам человеческой психологии «клоп в кружевах» должен был здорово испугаться. Однако этого не произошло. Напротив, карлик оглядел Душегуба презрительным взглядом снизу вверх, задумчиво погладил свою эспаньолку и, повернувшись к Шалаю, поинтересовался:
– Ты где откопал этого плюшевого верзилу?
Но воевода не стал отвечать на хамский вопрос карлы, а, словно опомнившись, шагнул на лестницу и коротко пробормотал:
– Не до тебя сейчас! Мы к правителю опаздываем!
И тут карлик шустро прыгнул в сторону, загораживая Шалаю дорогу, и пронзительно запищал:
– А вы уже опоздали! Я для этого здесь и поставлен, чтобы предупредить тебя. С докладом явишься завтра поутру, а заарестованных пивоманов – в правый флигель и по камерам!
– Как, сразу всех четверых? – задал воевода весьма растерянным тоном несколько непонятный вопрос.
– Ага! – с необъяснимой радостью подтвердил карлик. – Девку и мохноногого малыша в середку, а мохнатого дылду и старикана – по краям!
В то же мгновение Душегуб протянул свою огромную лапу и, ухватив карлика за шкирку, поднял его до уровня своего лица:
– Ты кого это девкой назвал?.. – ласково, почти шепотом, поинтересовался тролль у местного распорядителя.
Тот скосил оснащенный линзой глаз вниз, словно прикидывал расстояние до пола, потом снова пригладил свою бороденку и задумчиво, будто бы про себя, пропищал:
– Что, переросток шерстнатый, справился с маленьким да покалеченным…
Но это обращение Душегуба отнюдь не смутило. Он тряхнул своим кулаком так, что у карлика мотнулась голова и растрепалась эспаньолка, и повторил свой вопрос:
– Я тебя, вошь бородатая, спрашиваю: кого ты девкой назвал?
– Кто вошь, кто вошь?! – неожиданно заверещал карлик, дергая ручками и ножками. – Совсем, что ли, ослеп – не видишь, кого в лапе держишь! Так я тебе свою моноклю дам поносить! Нашел тоже вошь! Вот ручки! Вот ножки! Какая же я вошь!.. – А затем взвизгнул почти в ультразвуке: – А ну поставь меня сейчас же на ножки!!!
Могу сказать без преувеличения, что этот вопль потряс всех присутствующих. Даже Душегуба, хотя он и не показал виду. Наоборот, еще пару секунд подержав карлика в своей лапе, он угрожающе пробурчал:
– Если ты еще раз позволишь себе оскорбительное высказывание в адрес прекрасной Эльнорды, я тебя раздавлю, как самую настоящую вошь вместе с ручками, ножками, бороденками и моноклями!
И после этого разжал свой кулак.
Карлик камнем рухнул вниз с трехкратной высоты собственного роста. Однако у самого пола его падение резко замедлилось, и на глазах у изумленной публики он аккуратно встал на ноги. Но удивиться как следует он нам не дал, потому что тут же уселся на ступеньку, обхватил двумя руками собственную правую ногу, прижал ее к своей груди и завопил во всю силу своего фальцета:
– Ой-ой-ой! Зверюга безмозглая! Гризли говорящая! Шкура немытая! Чтоб из тебя мягкую игрушку сделали! Чтоб у тебя ухи отпали! Сломал мне ножку! Ну совсем, гад, оторвал! Как я теперь с одной правой ходить-то буду! О-о-о, моя любимая левая ноженька! Съедят теперь тебя, отделенную от тулова, собаки!..
– Ногу поменяй, – прервала Эльнорда своим музыкальным голоском его причитания.
– Чего? – не понял карлик.
– Ногу, говорю, поменяй! – повторила Эльнорда. – По твоей версии тебе левую оторвали. Что ж ты правую нянчишь?
Вот тут карлик и растерялся. Он выпустил из рук оторванную ногу и принялся ее разглядывать через свою лупу. А Эльнорда повернулась к воеводе:
– Не знаю, где правитель взял этого недомерка, видимо, в каком-то бродячем цирке. Но он мне надоел! Не будешь ли ты столь любезен, не проводишь ли ты нас в отведенные нам казематы?
– Ну какие казематы, госпожа! – смущенно пробормотал Шалай и покосился на Душегуба. – Просто в правом флигеле расположены комнаты для гостей… Отдельные…
– В казематы их! – вскочил на ноги карлик. – А этого, шерстнатого, на цепи! Чтобы лапы свои загребущие не распускал! Ишь ты, моду взял, левые ноги отрывать! Эдак в королевстве скоро все без левых ног останутся!
Тролль зарычал и повернулся в сторону бесстрашного карлы, но тут уж я остановил его:
– Душегуб, оставь карлика в покое! Не видишь, он тебя специально провоцирует.
– Кто карлик?! Кто карлик?! – тут же переключился карлик на меня. – Думаешь, бородищу отрастил, сразу всех оскорблять можно! Еще шляпу нацепил, старикашка длинномерный! Я, может, еще длиннее твоей бороду отпустить могу! А еще Конец называется! Еще разобраться надо, чей ты Конец! Еще…
В этот момент я не выдержал и щелкнул своими могучими пальцами. Карлик продолжал широко разевать свой рот, но больше ни звука не было слышно. Мы в полном молчании, но с глубоким интересом наблюдали за его попытками докричаться до нас. Наконец в растопыренном моноклем глазу появилось недоумение, потом растерянность, а потом паника. Но своих беззвучных воплей карлик не прекращал. Физиономия его от натуги покраснела, и он уже практически не закрывал рта.
