Ника, щадя его чувства, смолчала, будто и не расслышала этих слов.
Заняв в храме предназначенное ей место напротив алтаря в виде мраморного паука, Ника, чтобы не видеть его бурую от засохшей крови спину, закрыла глаза и незаметно для себя вздремнула под тягучее, монотонное пение во славу Ллос, не обращая внимания на холодный камень кресла в котором сидела. Такие кресла, окружавшие алтарь, имела каждая из Матерей шести Правящих Домов. За креслами толпилась свита, разодетая в цвета Дома, к которому она принадлежала. Были здесь черные, серые, синие свиты, коричневые похожие на монахов, и, разумеется, зеленые цвета Дома Кьорл Одрант.
Перед алтарем, воздев к нему руки, стояла жрица, моля Ллос о том, чтобы она снизошла до жертв, что будут принесены ей во время поединков первых оружейников. Верховной Жрицы на службе не было, но это, похоже, никого не волновало, а, значит, в том, что она отсутствует, не было ничего необычного. И Ника, сладко посапывая, чуть не пропустила окончание службы, если бы ее вовремя не разбудил Клопси, легонько ущипнув за грудь.
— Я не храпела? - испуганно шепнула Ника, сразу встрепенувшись, выпрямляясь на своем каменном сиденье.
— О, нет, моя владычица. Вы имели благопристойный и величественный вид.
Ника поднялась и, поклонившись жрице, направилась к выходу. Ее свита в бледно- голубых одеждах, почтительно расступилась, и дождавшись, когда она пройдет, последовала за ней. На выходе к ним тотчас поспешили мужчины, подгоняя диски поближе и помогая эльфийским дамам всходить на них. Все спешили к арене, где вот-вот должно начаться долгожданное зрелище.
Арена представляла собой высеченные из камня ступени, вкруговую уходящие вниз. Это была гигантская воронка, заканчивающаяся огромной круглой площадкой. По ее краям высились статуи женщин-воительниц, подсвеченные фиолетовым рассеянным светом. Центр занимала уродливая, приземистая фигура каменного паука. Над ареной светящимися разноцветными гирляндами повисли парящие диски. Перила лож знати, шедшие вокруг арены, тоже были подсвечены тусклыми огнями и украшены, развешанными на них гобеленами.
Устроившись на каменной скамье, застеленной густой, мягкой шкурой, Ника, облокотившись на мраморное ограждение ложи, смотрела на истертые плиты арены. Вокруг стоял гул голосов. Она взглянула вверх, куда уходили заполненные зрителями скамьи. И вот среди этого непрестанного гула раздался скрежещущий, словно шедший из-под земли, звук. Тотчас наступила тишина, и в ней, уже отчетливее, вновь прозвучал тот же неприятный скрежет. То поднимались тяжелые решетки ворот, выпуская на арену толпу визжащих от ужаса гоблинов. Их, хлеща бичами, подгоняли воины дроу.
Из противоположных ворот торжественным строем вышли молодые темные эльфы. Как пояснил ей Клопси, то были воспитанники Академии военных искусств Мензоберранзана. Облаченные в сверкающие доспехи, они не торопясь, сохраняя порядок, окружили жавшихся друг к другу беспомощных уродцев, у которых в руках не было даже палок, а тело защищали драные шкуры. Дроу медленно начали сжимать вокруг них кольцо. Одна из тварей, не выдержав молчаливого, зловещего натиска, с воплем бросился на них, надеясь прорваться сквозь цепь эльфов. Засверкали мечи, и бедняга был моментально изрублен в кровавое месиво. Это послужило сигналом к избиению остальных гоблинов.
Ника в каком-то ступоре смотрела на эту методичную бойню, с которой не могли сравниться никакие боевики или фильмы ужасов, с их кровью из кетчупа и бутафорским членовредительством. Не выдержав кровавого зрелища, она опустила глаза, но визгливые, истошные предсмертные вопли гоблинов не смог заглушить даже восторженней рев трибун, приветствующий особо изящный, точный удар меча. Молодые дроу красовались в забрызганных кровью доспехах, стараясь эффектно добить раненых гоблинов. Ведь может быть, уже сейчас, какая-нибудь знатная Мать могущественного Дома присмотрела себе будущего оружейника и фаворита.
Клопси, в азарте, чуть ли не вываливаясь из-за корсажа Ники, первый заметил ее состояние по той мелкой дрожи, что обычно предвещает начинало истерики. Он вылез из-за корсажа и, цепляясь за ее платье, перебрался на широкие каменные перила ложа.
— Моя владычица? - позвал он, испуганно глядя на нее своими глазищами.
— Поговори со мной, Клопси, - с трудом преодолевая дурноту, прошептала она.
Не обращая внимание на визг рассекаемого пополам гоблина, Клопси с тревогой смотрел в остановившиеся, остекленевшие глаза Ники.
— О чем, моя владычица? - заикаясь, спросил он.
— О… своем доме… откуда ты…
— Я не помню дома, моя госпожа. Я не знаю его. Я всегда жил в Мензоберранзане.
— Но ты… не из Подземья?
— Нет… Кажется, - задумчиво ответил Клопси, - здесь нет таких, как я.
— Я… я расскажу тебе о Поверхности и ты, может быть, что-нибудь вспомнишь.
— Вам не нравится бой молодых эльфов, госпожа? - раздался позади нее вкрадчивый голос. - Право, некоторые из них подают неплохие надежды. Вы не находите?
Ника обернулась. С верхней ступени скамьи к ней склонилась Тирелла, впившаяся в нее взглядом своих узких змеиных глаз.
— Мне надоела эта бойня, - процедила сквозь зубы Ника. - Думаю, Ллос достойна более умных поединков.
— О! Ждать осталось недолго, госпожа, - пообещала Тирелла, величественно выпрямившись на своем месте.
Отвернувшись от нее к Клопси, Ника тихонько начала рассказывать ему о солнце, облаках плывущих по бездонно-голубому небу, о ветре, колышущем травы и приносящим первые капли дождя, о высоких деревьях с пышными зелеными кронами, нежных изумительных цветах и сочных плодах, напоенных солнцем, о реках, заключенных в причудливо извилистые русла, что несут прохладные воды к безбрежному соленому океану. Клопси заворожено слушал, не замечая ликующих криков упивавшихся победой дроу. Они словно отгородились светлым миражом, от темного, кровавого ужаса.
— О, да, да, - прошептал кроха, закрывая глаза. - Я помню то место, о котором вы мне рассказали. Я его вижу, но очень смутно. Ах, моя владычица, боюсь, что только я один уцелел из всего моего народа.
Разбуженные Никой воспоминания о далекой родине причинили Клопси боль. Из-под прикрытых век по щекам покатилась слезы. Ника пальцем погладила его по понуренным голове и плечикам, и оба вздрогнули от дружных воплей, раздавшихся позади них. Это кланы приветствовали своих оружейников, вышедших на арену. То были оружейники Дома За Кеш и Дома об Убель, как назвал их Нике Клопси. Оружейник За Кеш в коричневых одеждах, подняв с лица серебряную маску, с ненавистью наблюдал за своим соперником в одеждах темно синих цветов, что выехал на арену на ящере, чем вызвал бурный восторг не только приверженцев своего Дома, но и остальных зрителей.
