И они тронулись в путь, который должен был занять еще около трех часов. Дрю и Уитли шли в центре группы, и вновь бок о бок с Ченсером. Харкер шел у плеча Дрю, трое солдат двигались впереди, двое других замыкали колонну сзади. Хотя весь день Дрю и Уитли полагали, что идут очень споро, сейчас темп ходьбы значительно вырос, местами стражи переходили даже на бег. «Ну что ж, – подумал Дрю. – По крайней мере, теперь-то уж Уитли точно наберет нужную для лесов форму».
Первым признаком приближения к Брекенхольму стали внезапно замерцавшие в темноте леса огоньки. Это горели огни в окнах домов, разбросанных у подножия огромных деревьев. Дрю отметил, что деревья эти намного больше, чем в глубине Дайрвуда.
Но и эти деревья, мимо которых они проходили, казались карликами по сравнению с появившимися исполинами – чтобы обогнуть ствол такого великана, потребовалось бы сделать не менее пятнадцати-двадцати шагов. В кронах некоторых из этих гигантов мелькали огоньки, и Дрю неожиданно для самого себя догадался, что это поднятые высоко над землей сторожевые посты.
Вскоре дорога – привычно грязная и неровная – резко изменилась, под ногами теперь ощущались гладкие плиты из желтоватого камня. Бежать по ним босиком, как Дрю, было жестко и неудобно. Наконец лес остался позади, и дорога вырвалась на поросший вереском, раскрывшийся до горизонта луг. Хотя стояла глубокая ночь, Дрю чувствовал себя входящим в сказочную страну, превосходящую его самые смелые фантазии. На всем лугу не торчало ни единого дерева – жители Брекенхольма немало потрудились, чтобы очистить окрестности своего, расположенного среди лесов города. Пространство просматривалось с городских стен на несколько километров, и оттуда как на ладони был виден любой дурак, набравшийся наглости напасть на родовое гнездо герцога Бергана. Познания Дрю о том, что находится за границами его родного Холодного побережья, были крайне скудными – они ограничивались скупыми случайными фразами родителей, касавшимися их былой службы при дворе старого короля. Подробно вспоминать о тех временах они не любили. Правда, Дрю знал, что по всей территории Лиссии вспыхивают бои, и укрепления Брекенхольма были лучшим тому подтверждением.
Возглавляемая стражами группа продолжала бежать так, словно за нею гнался огромный дикий зверь, и сбавила ход только тогда, когда из темноты перед ними выросла огромная деревянная стена. Дрю прикинул, что высота стены метров пятнадцать, не меньше, и сколочена она наподобие частокола, из глубоко вбитых в землю гигантских древесных стволов. Могучая стена. Неприступная. По ее вершине, за зубцами и бойницами, расхаживали часовые – иногда они неожиданно выглядывали наружу, чтобы выкрикнуть распоряжение тем, кого увидели внизу.
Перед нашими путешественниками начали медленно, скрипя зубчатыми колесами и потрескивая шкивами, открываться высокие городские ворота. По обе стороны ворот стояли двое стражников с пиками и зажженными фонарями. Проходя в ворота, «ветка» Харкера обменялась со стражниками несколькими словами и кивками. Дрю отметил, что Городские стражи носят другую униформу – вместо длинных зеленых плащей, в которые были одеты Лесные стражи, у них были более легкие зеленые накидки. Впрочем, из-под их накидок выглядывали те же, что и у Лесных стражей, кожаные доспехи. Будь Дрю простым туристом, а не арестантом, он, пожалуй, залюбовался бы роскошной амуницией стражей. Открывшаяся за воротами улица была освещена укрепленными на высоких столбах фонарями и являлась продолжением все той же, прямой как стрела, Даймлинг-роуд. По обеим сторонам улицы тянулись цепочкой маленькие одно– или двухэтажные домики, не шедшие ни в какое сравнение с другими чудесами, которыми мог удивить Брекенхольм.
Дрю насчитал внутри городских стен пять Больших деревьев – они были видны ночью благодаря огонькам, усыпавшим их стволы и подвешенным высоко на ветвях. Силуэты деревьев проступали на фоне пронизанного светом звезд ночного неба. Впрочем, слова «большие» было явно недостаточно для этих гигантских, колоссальных дубов. Дрю почувствовал несильный толчок ладонью в спину и понял, что давно уже стоит на месте, раскрыв рот от удивления.
– Здесь вы расстанетесь, – сказал Харкер, обращаясь к Дрю и Уитли. Юноши вновь, как на дороге, обменялись на прощание несколькими короткими словами.
– Разыщи меня, Уитли, – сказал Дрю. – Поговори обо мне со своим отцом, если хочешь помочь.
Уитли энергично кивнул и ушел, сопровождаемый двумя стражами, вместе с Ченсером и привязанным к нему Хоганом. Харкер сказал, что раненого следопыта отвезут в храм, где опытные монахи-травники постараются вывести яд из его организма. Если, конечно, еще не поздно это сделать.
Остальные стражи повели Дрю к одному из Больших деревьев. Когда они приблизились, Дрю увидел, что кора дерева почернела, а его ствол выглядит высохшим и перекрученным. По всей длине уходящего в небо ствола виднелись прорезанные в нем окошки. Дрю понял, что дуб выдолблен и внутри его, вверх по стволу, проделан проход. Пока Дрю размышлял об этом, стражи привели его к большим, прорезанным в стволе дуба дверям – они стояли открытыми, а за ними виднелся освещенный огнями холл. Проходя внутрь, Дрю успел заметить большой знак, вырезанный над дверью. Белыми буквами по черной коре было написано: «Гарнизон».
При входе Харкер обменялся несколькими словами с вышедшим навстречу им и высшим по званию офицером в черных кожаных доспехах, украшенных на груди эмблемой в виде серебряного дерева. Офицеры поговорили еще немного – вполголоса, то и дело бросая взгляды на арестованного юношу, – а затем Харкер вернулся к Дрю, взял его за руку и подвел к офицеру в черном. Тот позвал, и по его команде из соседнего караульного помещения в холл прибежали два стража, также одетых в черные доспехи.
– Парень, мне было очень приятно сопровождать тебя. Хочу, чтобы ты знал об этом, – сказал Харкер, похлопывая Дрю по спине. – Даю слово офицера, что передал тебя под расписку и буду с интересом следить за твоей дальнейшей судьбой. И не смотри так испуганно, мы здесь не Лесовики. – Харкер наклонился ближе и сказал на прощание: – Все это делается для твоего же собственного блага.
Стражники взяли Дрю за наручники и повели к лестнице. Харкер смотрел им вслед до тех пор, пока они не исчезли из вида.
Затем стражники привели Дрю в эту камеру, где он сидел сейчас, размышляя о своей дальнейшей судьбе. Юноша чувствовал себя уставшим, не выспавшимся. Сначала он попробовал лечь на нары, но не мог на них уснуть – их жесткие доски были для Дрю «слишком ровными», если можно так сказать. В итоге он спал на полу, завернувшись вместо одеяла в плащ Уитли. С первыми проникшими сквозь зарешеченное окно лучами солнца Дрю поднялся и принялся ходить по камере, испытывая непреодолимое желание вырваться на свободу. Дверь камеры была деревянной, массивной, обитой для прочности металлическими полосами, и, разумеется, запертой. В центре двери виднелось маленькое прикрытое с внешней стороны окошко. Дрю позвал стражника, но никто не откликнулся и не пришел. С тех пор прошло несколько часов.
