– Иван сказал, что феномен самозамыкания Двери продолжается не меньше суток. Успеем!
– Ты псих.
– Знала, с кем связываешься. Что характерно, я тебя не заставляю. Оставайся дома и жди. Что-нибудь случится – позвони Ивану, он придумает, как меня вытащить.
– Однажды ты шею себе свернешь…
– Клянусь, я точно знаю, что мы не влипнем! Шестое чувство! Наверное, то самое врожденное чутье аргуса!
– Не чутье, а самая натуральная метафизика, – бросила Алёна. – Готов? Как я выгляжу?
– Охренительно. Платье тебе очень идет.
– Разумеется, все-таки «Прада», а не китайский ширпотреб. Но у меня стрижка, а…
– Забудь. В тридцатые годы многие женщины носили короткие прически, любой фильм тех времен посмотри!
В общей сложности прогулка через центр Ленинграда заняла два часа тридцать пять минут, с учетом визита на Почтамт. В главном почтовом учреждении города привычно пахло сургучом и пергаментом, суетились курьеры, над входом висели два огромных портрета – товарищ Каганович и товарищ Калинин. Стойки остались с дореволюционных времен: темное дерево, полукруглые окошки касс, исчезли только мониторы компьютеров и навязчивая реклама – по этим признакам современной цивилизации Славик ничуть не скучал.
Возле конторки, где принимали ценные бандероли очереди не было. Оно и к лучшему, незачем сейчас лишние глаза и уши. Славик сдвинул брови, положил на стойку книгу большого формата в темной суперобложке, которую всю дорогу нес в кожаном портфеле обнаружившемся на этой стороне в гостиной комнате квартиры. Представительно сказал пожилому усатому служащему:
– Гражданин, мне нужно отправить этот альбом в Москву. Упакуйте.
– Железной дорогой или аэропланом? – дед употребил старорежимное наименование самолета. Видимо, из «бывших».
– Поездом надежнее, – подсказала Алена.
– Да, – кивнул Славик.
Книгу взвесили, поместили в картонный короб, чтобы не помялась, обернули тонкой мешковиной, перевязали джутовой веревочкой. Капнули на узлы горячим сургучом.
– Адрес напишите сами, – служащий подвинул к Славику чернильницу. – И квитанцию заполните.
Славик шумно выдохнул и вывел на листке плотной почтовой бумаги: «Москва, Кремль, товарищу Сталину».
Почтовик не проявил ни единой эмоции, даже глазом не моргнул. Принял как нечто само собой разумеющееся.
– Пятнадцать рублей семьдесят пять копеек. Квиточек не забудьте, гражданин.
Через несколько шагов по выходу из гулкого здания Главпочтамта Славик обернулся, подсознательно ожидая увидеть за спиной хмурых типов в плащах с поднятым воротником и надвинутых на глаза шляпах, но не заметил даже постового милиционера. Кажется, леденящие кровь истории о всемогущей госбезопасности следящей за каждым шагом советских граждан несколько преувеличены. Впрочем, кто знает – вдруг подарки товарищу Сталину здесь посылают каждый день в промышленных масштабах?
– …Посылку обязательно проверят, – сказала Алёна. – Может быть не сейчас, а по доставке в Москву. И если найдут интересной, доложат куда следует. А вот что произойдет потом и в чьих руках она окажется?…
– Нет смысла гадать. Мы попытались и этого достаточно. Идем домой. Хватит, нагулялись.
…Общеизвестно, что девяносто процентов информации человек получает зрительно – глаза недаром именуют «вратами души». Славик, задумав нынешнюю авантюру сообразил, что посылать Ого-го Кому многотомное сочинение наподобие «Истории Второй мировой» Уинстона Черчилля смысла не имеет – огромный объем текста плохо воспринимается. Если (а вдруг?!) книгу откроют и начнут изучать, воздействие должно быть максимально сильным – требуется максимум визуальной информации.
В результате был выбран толстенный фотоальбом со скромным заголовком «1939-1945. Фотолетопись». Более семи тысяч снимков, начиная с Польской кампании и заканчивая взятием Берлина и разгромом Японии. Закладку Славик нарочно положил на разворот с кадрами Ялтинской конференции, где личность потенциального получателя ценной бандероли была отображена наиболее полно – маршал Сталин и президент Рузвельт, маршал Сталин в Ливадийском дворце, маршал Сталин и товарищ Молотов…
Допустим, посылка дойдет до адресата. Допустим, он оценит ее содержание. Что дальше?
Есть подозрение, что ровным счетом ничего. Многолетний опыт аргусов свидетельствует: писатели-фантасты нагло врут, субстанция именуемая «историей» прекрасно заботится сама о себе – даже если очень захочется, Гитлера или Наполеона ты не убьешь, Пуническую войну не предотвратишь, а «Титаник» в любом случае утонет, как ни старайся при возможной личной встрече с капитаном Смитом предупредить его о грядущей катастрофе. Поговорка «сделанного не воротишь» актуальна и при работе в «исторической реальности» – любые твои действия приведут к результату, записанному в летописях и учебниках. Любые.
Давайте проверим, попытка не пытка. Рискованно, но…
Зов Двери начал чувствоваться когда Славик с Алёной вышли на улицу Дзержинского – так сейчас называлась Гороховая. Тихое-тихое гудение, физически ощущаешь, как тебя связывают с «червоточиной» невидимые нити. Дверь каким-то образом опознала своего владельца на расстоянии – попомнишь тут слова Гончарова о том, что аномалии «настраиваются» на аргусов.
– Кажется, прореха нестабильна, – пробормотал Славик. – Ничего, успеем. Я бы понял, случись что нехорошее с Дверью…
Знакомый угловой дом в три этажа. Сейчас он выкрашен блекло-желтым, через семь десятилетий станет бело-розовым. Возле арки, ведущей во двор, стоит запряженная двумя грустными лошадками телега с высоким бортом – оказалось, мусор забирать приехали. Усатый дворник в кожаном фартуке ведет степенный разговор с кучером, жильцы выносят пакеты и ведра с отходами – эта практика оказалась очень живучей, в некоторых старых районах Питера и в XXI веке контейнеры во дворах не устанавливаются, мусор вывозят по расписанию, надо спускаться из квартиры к машине…
На проскользнувшую в арку парочку дворник глянул без всякой заинтересованности: выглядят прилично, наверное к кому-то в гости пришли. Вернулся к беседе.
Дом строился для обеспеченных горожан, никаких сомнений. Дверь в парадную деревянная, резная, явно осталась с прежних времен. Закрывается не пружиной, а противовесом – антиквариат каких поискать! В лестничных нишах стоят не сохранившиеся в далеком будущем гипсовые вазоны, по углам ступенек заметны крепления для ковра. Все эти приметы дореволюционной истории здания ко времени получения Славиком наследства исчезнут окончательно…
– Где ключи от квартиры? Надеюсь, не потерял?
