– Ты действительно считаешь, что аристократка из Благого Двора захочет перейти к Неблагому Двору? – спросила я.
Холод посмотрел на меня.
– Какие бы предубеждения ни питала когда-то Мэви Рид к неблагим, она уже сотню лет живет без прикосновений фейри. – Он поднял мою ладонь к губам и поцеловал кончики пальцев, согрев каждый из них своим дыханием перед тем, как поцеловать. У меня по телу забегали мурашки. Он заговорил, почти касаясь губами моей кожи: – Я знаю, что это такое, когда ты жаждешь прикосновений другого сидхе, а тебе отказано в этом. Но у меня по крайней мере был двор и вся волшебная страна в утешение. Я не в состоянии вообразить ее одиночество на протяжении всех этих лет.
Последние слова он прошептал. Его глаза потемнели до оттенка дождевых туч.
Мне пришлось сделать усилие, но я смогла перенести внимание с Холода на Дойла.
– Ты думаешь, он прав? Она ищет способ вернуться к фейри?
Дойл пожал плечами, кожаный пиджак на нем скрипнул.
– Кто может знать наверняка? Но знаю, что после вековой изоляции я бы точно искал такой способ.
Я кивнула.
– Значит, мы все согласны. Входим.
– Мы не все согласны, – заявил Рис. – Я – против.
– Прекрасно, ты – против, но ты в меньшинстве.
– Если с нами там стрясется что-нибудь ужасное, я скажу, что я вас предупреждал.
Я кивнула:
– Если мы проживем достаточно долго, чтобы ты успел это сказать.
– Клянусь Богиней, если мы умрем так быстро, мой призрак станет тебя преследовать.
– Если там есть что-то, что может убить тебя, Рис, то я умру много раньше, чем ты.
Он нахмурился: я это видела даже через фальшивую растительность на его лице.
– Такие соображения не успокаивают, Мерри. Ну совсем не успокаивают.
Но он повернулся лицом к большим воротам и высунулся в открытое окошко, чтобы нажать кнопку интеркома и сообщить о нашем прибытии. Хотя я могла поклясться, что она уже знала об этом. У нее было сорок лет, чтобы пронизать чарами эту местность. Конхенн, богиня красоты и очарования, знала, что мы здесь.
Этан Кейн не был так высок, каким казался на вид. На самом деле он был одного роста с Рисом, но казался выше, словно занимал больше места, и с физическими размерами это никак не было связано. У него была короткая стрижка, волосы темные, почти черные – и все же не совсем черные. Очки без оправы были на его лице почти незаметны. Этан вполне мог быть красивым – широкоплечий, спортивный, мужественно-резкие черты лица, ямочка на подбородке, светло-карие глаза за очками окаймлены длинными ресницами. Одежду он шил на заказ, так что вполне соответствовал по имиджу звездам, с которыми обычно общался. Все ему было к лицу – кроме него самого. У него всегда был такой вид, будто он чего-то сильно не одобряет, и это кислое выражение убивало всю его привлекательность.
Он стоял, положив одну руку на запястье другой, широко расставив ноги и чуть раскачиваясь, перед большими двустворчатыми дверями дома Мэви Рид. А мы стояли у подножия мраморной лестницы, которая вела к этим дверям. Люди Этана выстроились вдоль изящной дуги белых колонн, поддерживавших крышу узкого портика. Портика, потому как вряд ли эту архитектурную деталь можно было назвать верандой: он был большим и внушительным, но в нем не хватило бы места, чтобы поставить садовые стулья и пить чай со льдом в жаркие летние вечера. Портик служил для украшения, не для жизни.
Четверо мужчин, явно наемные бойцы, встали между нами и Этаном – и дверью, конечно. Одного я узнала. Максу Корбину было под пятьдесят. Большую часть своей сознательной жизни он работал телохранителем в Голливуде. Он был на дюйм ниже шести футов[6] и сложен на манер шкафа: сплошные прямые углы, включая огромные костистые руки. Довольно длинные седые волосы выглядели подстриженными стильно, на пике моды, но Макс не менял свою прическу лет сорок. Нос ему ломали достаточно часто, чтобы свернуть его на сторону и слегка расплющить. Макс, конечно, мог бы загнать свой костюм от кутюр и оплатить пластическую операцию, но считал, что такой нос придает ему вид крутого парня. И не ошибался.
– Привет, Макс, – поздоровалась я.
Он кивнул мне:
– Здравствуйте, миз Джентри. Или я должен сказать: "Принцесса Мередит"?
– "Миз Джентри" – вполне мой размер.
Он улыбнулся, блеснув глазами, но тут голос Этана прервал наш обмен репликами, и к Максу вернулся обычный ничего не выражающий взгляд телохранителя. Взгляд, который говорит: мы ничего не видим и ничего не помним, но замечаем все и отреагируем в мгновение ока. Ваши секреты с нами в полной безопасности, как и ваши тела. Телохранитель, склонный поболтать с прессой или с кем бы то ни было, в Голливуде не задержится.
– Что ты здесь делаешь, Мередит?
Мы с Этаном не были достаточно коротко знакомы для такого обращения, но это ничего, я ему отвечу тем же.
– Мы здесь по приглашению миз Рид, Этан. А ты?
Он моргнул, и легкое движение плеч дало мне понять, что его что-то беспокоит, а может, что наплечная кобура плоховато подогнана.
– Мы – охрана миз Рид.
Я кивнула, мило улыбнувшись.
– Об этом я догадалась. Должно быть, вы недавно на этой работе.
– Почему ты так решила?
Я просто расплылась в улыбке:
– У тебя здесь чуть ли не все твои бойцы. Если бы "Кейн и Харт" давно были так плотно заняты, мы получали бы больше заказов.
Складка между его бровями стала глубже.
– У меня гораздо больше четырех сотрудников, Мередит, и тебе это известно. – Он произнес мое имя так, словно оно было бранным словом.
Я кивнула. Я это и впрямь знала.
– Существует причина, по которой ты держишь нас у дверей, Этан? Миз Рид очень настаивала, что мы должны увидеться сегодня днем, не ночью, а днем. – Я выразительно посмотрела на солнце, коснувшееся верхушек группы эвкалиптов у дальнего изгиба стены. – Дело к вечеру, Этан. Если ты продержишь нас здесь подольше, будет ночь. – Это было преувеличением, у нас оставалось еще несколько часов дневного света, но я устала от этих проволочек.
– Изложи ваше дело, и, возможно, мы вас пропустим, – сказал Этан.
Я вздохнула. Это было грубостью даже по человеческим стандартам; это было за пределами грубости по меркам фейри – но мне было как-то все равно. Мне хотелось уйти куда-нибудь в тихое местечко и спокойно поразмыслить.
Холод стоял немного позади и сбоку от меня, Дойл находился на таком же расстоянии с другой стороны, и их стойка почему-то ясно давала понять, что они противостоят двоим телохранителям на ступеньках. Рис стоял ближе, перед Максом, улыбаясь ему во все тридцать два зуба. Макс был почти таким же фанатом Хэмфри Богарта, как и Рис. Они провели как-то вместе долгий день, связанные нудной телохранительской работой – на разных клиентов, – обсуждая классику "фильм нуар". С тех пор они стали друзьями.
