— Уговорила. Меня ее общество тоже порядком раздражает. И не ревнуй, пожалуйста. Повторяю, между мной и Мияко ничего нет. А с Фейралисе ты будешь разбираться потом, после того, как мы его спасем. Договорились? И еще запомни, заруби себе это на носу или напиши на бумаге и повесь на самых видных местах: я никогда не брошу Фея в беде, он мой брат, он мой друг. Ты поняла это?
Къёла кивнула и растянула уголки губ в улыбке. Глаза остались прежними: болезненными от тоски, обиды и горя. Тиас взял ее за руку:
— Милая моя, родная девочка, я понимаю, как тебе больно и трудно. Я знаю, что мы с Феем заставили тебя страдать. Обещаю, что скоро это кончится. Мне не надо было впутывать тебя в это дело с самого начала, но, пойми, без тебя я бы не справился… Я привезу кристалл, мы найдем Фейралисе и…
— Тиас… А если он… Если он на самом деле… Как же я? — она растерянно смотрела в глаза брата, по щекам быстро-быстро текли слезы.
— Давай сделаем свою работу, а потом подумаем о том, что будет дальше. Сейчас главное — спасти его, и мы его спасем. Ты мне веришь?
Она торопливо кивнула.
— Я отдам тебе свой Талисман, он поможет в случае опасности. Мне будет так спокойнее. Прошу, не спорь хотя бы в этом, — он снял с себя кулон и повесил на шею сестре. — Я люблю тебя. Не грусти, всю дорогу я буду думать о тебе и буду спешить только к тебе.
Къёла не выдержала и заплакала, крепко обняв брата. Так они и стояли посреди огромного сада в стрекоте цикад и кузнечиков.
После ужина Мияко уговорила гостью посидеть в гостином зале у камина и послушать, как музыканты созвездия исполняют лучшие классические произведения Вселенной. Придвинувшись поближе к огню, завернувшись в теплый плед, сытая и напоенная успокоительным чаем с вересковым медом, Къёла едва не заснула от монотонных и грустных мелодий. Иногда одинокая слезинка скатывалась по бледной щеке. Верховная Правительница вытирала ее украдкой, не хотелось показывать Мияко, что ей очень плохо. Принцесса же наоборот выглядела совершенно счастливой. Заглушая тихую музыку, она рассказывала, как познакомилась с братьями.
— Вокруг меня всегда много ребят крутится. Я такая красивая, просто необыкновенная…
Къёла отвернулась к огню. Мияко, конечно, не была страшной, но назвать ее необыкновенно красивой мог только слепоглухонемой человек. Что же Фей в ней нашел? Как он мог променять ее, сильную и смелую, на это инфантильное недоразумение?
— Мы сначала с Феем мало общались, — не обращая внимания на кислую физиономию Дочери Галактик, болтала принцесса, — потому что Тиас не подпускал его ко мне. Он так забавно ревновал. А потом нам удалось с Феем остаться наедине и поговорить, только совсем мало — я на фестиваль собиралась. Но мне Фей определенно нравился больше. С ним легко болтать, он такой весь реальный, ничуть не хуже Тиаса, наоборот, лучше... Симпатяшка такой плюшевый... Этакая хорошенькая булочка — все, как я люблю. А потом я увидела, как Фей смотрит на меня! О, это было божественно! Он такой галантный. Он так ухаживает. Ты себе не представляешь!
— Очень хорошо представляю, — эхом откликнулась Къёла, чувствуя, что еще немного, и она разрыдается от боли и тоски по любимому мальчику. И Тиас куда-то пропал. Обещал приехать к вечеру, а всё нет и нет…
— Нет, ты должна это понять! Я ведь не того... Ну, не играю... И даже не от тоски в омут головой кидаюсь. Я действительно сумела как-то полюбить его. Полюбить не как миленькое создание, не как комнатную зверюшку, не как забавное существо, а просто полюбить. Если угодно — как потенциального кошачьего хозяина. Что делает кошка, если у нее вдруг потенциально образуется два хозяина, и это не шизофрения у одного и того же?
— Понятия не имею… — ошарашено пробормотала Верховная Правительница. Еще никто и никогда не называл Фейралисе, ее любимого Фейралисе, Правителя Вселенной, кошачьим хозяином, да еще комнатной зверюшкой! Но Мияко не слушала ее, полностью поглощенная своими мечтаниями.
— Кто-нибудь знает такую кошку? Я бы у нее спросила. Обалдеть можно... Никогда бы не подумала, что я еще на такое способна. Кошек не любит только тот, кто еще не встретил свою кошку. А Фей уже встретил меня! Эх... Мда... Что я могу сказать? Попала я! Ну что же я тебе рассказываю? — Мияко подскочила. Легким движением пальчика подозвала слугу, заставила его передвинуть кресло вплотную к креслу Къёлы. Уселась поудобнее и снова защебетала: — Знаешь, Тиас отличный парень. Умен, красив. Он столько всего знает. Он так потрясающе ухаживает. Я видела, что он меня любит! Видела, как он на меня смотрит! Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? Но Тиас немного мягче Фея. Фей как хорошо натянутая тетива. До него дотронешься, и кажется, что он зазвенит, такая в нем скрыта силища. Тиас же другой. Нет, он не слабый, в нем есть стержень, который вообще невозможно согнуть, но тем не менее он спокойный, рассудительный. Фей порывистый, резкий. Он настоящий мужчина. Временами жестокий, временами властный…
— Ваше Высочество, мне кажется, вы говорите о других людях, — Къёла отодвинулась подальше. Мияко нарушила ее личное пространство, и девочке стало неуютно. — Его Всемогущество Фейралисе никогда в жизни не был жестоким и властным. Да, он может быть жестким, но он всегда знает, где жесткость превращается в жестокость и вряд ли переступит эту границу. А что касается Его Всемогущества Тиайленса, то смею вас заверить, он гораздо жестче Фейралисе, и это при том, что общаться с ним проще в силу его менее занудливого характера.
— Фей зануда? — искренне удивилась Мияко. — Да ты, подруженька, его не знаешь! Вообще не знаешь! Фей милашка и очаровашка! Он такой плюшевый! Такой забавный! Ты на себя посмотри! На кого ты похожа? Да, ты яркая и симпатичная. Не уродка, но до красавицы тебе далеко. Кто тебе еще правду скажет? А я, можно сказать, почти твоя родня…
— В каком смысле? — пролепетала Къёла, опешившая от подобной наглости.
— В прямом! Тиас меня любит и Фей меня любит. Уж кто-нибудь из них обязательно сделает мне предложение и перевезет жить к себе! Это так здорово — жить на Фарилле!
— Мияко, тебе всего двенадцать лет! А Тиасу и Фею четырнадцать и пятнадцать соответственно. О каком замужестве ты говоришь? — рассмеялась девочка.
— А ты рассчитываешь, что Фей женится на тебе? — в ответ мерзенько хихикнула Мияко. — Тиас ведь твой брат-близнец, правильно? Иными словами, вы с ним не пара. Я, кстати, так и не поняла, почему ты его ревнуешь. В тебе говорит твое собственничество. Фей, насколько я поняла, вам не родной, значит, ты рассчитываешь на него в будущем, типа ровня он тебе. Правильно? Так вот что я тебе скажу, милочка: не ровня он тебе. Посмотри на себя. Что такое женщина? Главное — это впечатление, что девушка пышет энергией. Волосы темные, густые. Кожа чистая, набеленная. Все точеное — брови, глаза, черты лица. Нос особенный — или прямой и тонкий или с характерной горбинкой. Фигура статуэтки. А что такое ты? Ну какая из тебя женщина? Пацан и не более. Фигура у тебя мальчишеская. Движения порывистые, резкие. Ты слишком высокая и худая. Смуглая и загорелая. Да еще с кукольными чертами лица. Ты пойми — в твоей внешности всего слишком много. Твоя красота вульгарна, слишком бьющая в глаза и быстро утомляющая. Твоя внешность навевает на меня смертельную тоску, ибо ужасна в своей яркости и правильности. А потом, как ты одеваешься? Ты все время в брюках и спортивных тапках. Твои ступни растоптаны как у деревенщины, на тебя туфель не подобрать. Твои майки кошмарны. Твоя походка заставляет меня содрогаться от ужаса, а ведь ты девушка! Де-ву-ш-ка! И этот жуткий меч! Да мои рученьки ничего тяжелее ложки в руках не держали, а ты с оружием по дворцу разгуливаешь. Твои ладони в мозолях, а ногти никогда не знали маникюра. Твои ноги грубы из-за верховой езды. Ты не умеешь носить наряды. А что у тебя на голове? Караул у тебя на голове. И губы! Прости, дорогая, но такие губы даже я б целовать не стала! Они у тебя обветрены! Но самое страшное — это твоя фигура. Она же не женственная, а мускулистая, как у парня! И после этого ты задаешься вопросом, почему от тебя сбежали ребята? Да от такой красотки сбежит кто угодно! — припечатала Мияко.
