— Ты упал в обморок, Поттер? Лонгботтом не врёт? Ты и вправду бухнулся в обморок? Малфой локтем оттолкнул Гермиону и преградил Гарри дорогу, встав перед ним на каменной лестнице; его лицо сияло, а бледные глаза злобно сверкали.
— Отвали, Малфой, — бросил Рон, сжав челюсти.
— Ты тоже упал в обморок, Уэсли? — громко спросил Малфой. — Старичок-дементор и тебя тоже напугал?
— Что-нибудь не так? — раздался мягкий голос.
Профессор Люпин только что вышел из соседней кареты. Малфой окинул профессора Люпина высокомерным взором, мгновенно вобравшим в себя и заплатки на одежде, и потрёпанность сундука. С еле уловимым намёком на сарказм он ответил: «О, нет, что вы… профессор», а затем подмигнул Краббе с Гойлом и первым направился в замок. Гермиона ткнула Рона в спину, чтобы тот пошевеливался, и трое друзей влились в толпу, поднимающуюся по ступеням, прошли сквозь огромные дубовые двери, потом в похожий на пещеру вестибюль, освещенный горящими факелами, а потом вверх по величественной мраморной лестнице. С правой стороны открывался вход в Большой зал; Гарри, влекомый толпой, направился было туда, но успел лишь одним глазком взглянуть на зачарованный потолок — нынче вечером чёрный и затянутый тучами — как раздался голос:
— Поттер! Грэнжер! Я хочу видеть вас обоих!
Гарри и Гермиона с удивлением оглянулись. Поверх голов к ним обращалась профессор Макгонаголл, преподаватель превращений и завуч колледжа «Гриффиндор». Это была суровая ведьма с тугим пучком волос на голове; проницательные глаза строго смотрели из-за квадратной оправы очков. Гарри с усилием начал пробираться к ней, охваченный неприятным предчувствием: профессор Макгонаголл обладала способностью заставить его чувствовать себя виноватым.
— Незачем так пугаться — я только хочу сказать вам пару слов у себя в кабинете, — успокоила она, — подождите здесь, Уэсли. Рон расширенными глазами смотрел, как профессор Макгонаголл сквозь оживлённо болтающую толпу уводит Гарри и Гермиону; они вслед за завучем прошли через вестибюль, вверх по мраморной лестнице и вдоль по коридору.
У себя в кабинете — небольшой комнате с широким камином, где уютно пылал огонь — профессор Макгонаголл движением руки пригласила Гарри и Гермиону садиться. Сама она уселась за свой стол и сказала отрывисто:
— Профессор Люпин заранее прислал сову, чтобы сообщить, что вам стало плохо в поезде, Поттер. Раньше, чем Гарри успел ответить, в дверь негромко постучали, и в комнату ворвалась мадам Помфри, фельдшер. Гарри ощутил, что заливается краской. Разве недостаточно того, что он упал в обморок, или что там с ним произошло, так нет же, они ещё устраивают вокруг него суматоху.
— Со мной всё в порядке, — возмутился он, — мне ничего не надо…
— Ах, вот кто это! — воскликнула мадам Помфри, не обратив ни малейшего внимания на слова мальчика, и наклонилась, чтобы внимательно заглянуть ему в лицо. — Судя по всему, опять занимался какими-нибудь опасными делами?
— Это был дементор, Поппи, — пояснила профессор Макгонаголл. Они обменялись мрачными взглядами, и мадам Помфри неодобрительно зацокала языком.
— Подумайте, ставить дементоров около школы, — ворчала она, отводя со лба Гарри волосы и щупая ему лоб. — Он будет не единственный, кто упадёт в обморок. Так и есть, весь липкий. Ужасные создания, эти дементоры, а уж как они действуют на людей, которые и без того весьма хрупки…
— Я не хрупкий! — сварливо заявил Гарри.
— Разумеется, нет, — рассеянно согласилась мадам Помфри, щупая ему пульс.
— Что нужно для него сделать? — обеспокоенно спросила профессор Макгонаголл. — Уложить в постель? Может быть, ему стоит провести ночь в больнице?
— Со мной всё нормально! — взвился Гарри. Мысль о том, что скажет Драко Малфой, если его, Гарри, упекут в больницу, была невыносима.
— По крайней мере, ему следует принять немного шоколада, — решила мадам Помфри, которая теперь внимательно всматривалась в зрачки пациента.
— Я уже съел немного, — сказал Гарри. — Мне дал профессор Люпин. Он нам всем дал шоколада.
— Вот как? — одобрила мадам Помфри. — Значит, у нас наконец-то появился преподаватель защиты от сил зла, который знает своё дело?
— Ты уверен, что с тобой всё в порядке, Поттер? — строго спросила профессор Макгонаголл. — Да, — ответил Гарри.
— Очень хорошо. Тогда будь любезен, подожди за дверью, пока я коротко побеседую с мисс Грэнжер о её персональном графике. А потом мы вместе пойдём на пир. Гарри вышел в коридор вместе с мадам Помфри, которая отправилась назад в больницу, бормоча что-то себе под нос. Ему пришлось ждать всего несколько минут; затем из кабинета выскочила чем-то ужасно довольная Гермиона, а следом за ней вышла профессор Макгонаголл, и они втроём по мраморной лестнице спустились в Большой зал.
Зал представлял собой море остроконечных шляп; контуры столов каждого из четырёх колледжей были обрисованы сидящими за ними учениками. Их лица поблёскивали в свете тысяч свечей, парящих в воздухе над столами. Профессор Флитвик, миниатюрный колдун с копной седых волос, выносил древнюю шляпу и трёхногий стул из зала.
— Ой, — тихо воскликнула Гермиона, — мы пропустили сортировку!
Новых учеников «Хогварца» распределяли по колледжам («Гриффиндор», «Равенкло», «Хуффльпуфф» и «Слизерин») с помощью шляпы-сортировщицы. Её надо было примерить, и она выкрикивала название колледжа, для которого, по её мнению, больше всего подходил данный ребёнок. Профессор Макгонаголл прошествовала к своему креслу за учительским столом, а Гарри с Гермионой, как могли тихо, прошли в другую сторону, к столу «Гриффиндора». Они крадучись пробирались по стеночке, но на них все оглядывались, а некоторые даже показывали на Гарри пальцами. Неужели история о том, как он потерял сознание при виде дементора, распространилась с такой скоростью? Они с Гермионой сели по обе стороны от Рона, который держал для них места.
— В чём там было дело? — уголком рта спросил он у Гарри.
Гарри начал шёпотом объяснять, но в это время директор школы, собираясь произнести речь, встал, и Гарри пришлось замолчать. Профессор Думбльдор, хотя и был невероятно стар, всегда производил впечатление очень энергичного человека. У него были длинные, в несколько футов, серебристые волосы и борода, очки со стеклами в форме полумесяца и чрезвычайно крючковатый нос. Про него часто говорили, что он величайший чародей столетия, но Гарри уважал его не за это. К Альбусу Думбльдору люди испытывали безоговорочное доверие; вот и сейчас, от одной его лучистой улыбки, адресованной всем учащимся, настоящий покой разлился по телу Гарри впервые с того момента, как дементор вошёл в купе.
