— А я поеду к барону Токого и постараюсь у него выяснить что-нибудь об отце Сайо.
— Мой господин, — мягко проговорил писарь. — Может быть, стоит нанести визит в Гатомо-фами?
Старший дознаватель на секунду задумался.
— Сайо была воспитанницей Одо Гатомо. Я думаю, он должен знать о ее происхождении, — продолжил Митино, а второй помощник в знак согласия качнул тщательно расчесанной бородой.
Чубсо бросил на них взгляд полный сарказма.
— Вы считаете, что нормальный человек вот так запросто признается в государственном преступлении?
— Смотря как спрашивать, — отозвался Санато.
— Его светлости Канцлеру нужна правда и ничего кроме правды! — повысил голос старший дознаватель.
Помощники склонились в глубоком поклоне.
Старый бодигар без труда нашел усадьбу Первого всадника сегуна. Одетый небогатым ратником, он завязал оживленный разговор с караульными у ворот как раз тогда, когда на дорожке парка показался паланкин, влекомый шестью носильщиками. Санато знал, что Сайо каждое утро отправляется в школу для благородных девушек, и специально выбрал подходящее время.
Пока слуги распахивали ворота, он бросил мимолетный взгляд в окошечко паланкина. К несчастью оно оказалось занавешено.
Ничуть не разочарованный бодигар попрощался с охранниками и неторопливо зашагал вслед за удалявшимися носилками. Под толстой подошвой хрустела смерзшаяся щебенка. Санато шел сбоку в нескольких шагах, пристально разглядывая паланкин. Вдруг один из носильщиков, молодой широкоплечий парень, то и дело оглядывавшийся на него, поскользнулся и едва не упал. Носилки качнулись. Из-за занавески выглянула молоденькая симпатичная девушка. Её зеленые глаза гневно сверкнули.
— Алекс! Гляди под ноги!
— Прости, моя госпожа, — извинился слуга.
Санато быстро зашагал вперед. Сердце его заколотилось. «Она! — думал он, чувствуя, как из глубин памяти поднимаются мрачные воспоминания. — Фудзико! Одно лицо. Сомнений быть не может!»
В смятении старый бодигар отправился в ближайшую харчевню. Заказав водки и закуски, он погрузился в размышления. Безусловно, уже одного такого сходства достаточно для ареста и тщательного расследования. Однако Санато слишком давно служил под началом Канцлера, чтобы не прислушиваться к его словам. А на этот раз он требует самых серьезных доказательств родства Сайо и жены Самозванца.
Бодигар вспомнил описание всех примет Фудзико. В число наиболее характерных входило родимое пятно в виде крыла бабочки под левой грудью. Значит, нужно отыскать того, кто видел девчонку голой. Лучше всего служанку. Единственную трудность в этом деле составляло то, что слуги Айоро почти не покидают усадьбы. Но они же должны что-то есть, и вряд ли закупками станут заниматься благородные господа.
Санато выпил чашечку обжигающей водки, плотно закусил и, поговорив с владельцем заведения, отправился в пригород.
Без труда отыскав нужный кабак, опытный агент завербовал себе двух помощников из числа местных бродяг, готовых за пару «сов» ограбить, а за «лебедя» убить.
В этот раз задание оказалось совсем не трудным. Необходимо было проследить, к кому из продавцов ездят за продуктами слуги Айоро. Организовав слежку, Санато с чистой совестью отправился в замок. Его нынешний начальник отправился в Токого-маро, писец до темна будет торчать в архиве, а комната и слуга на весь день остаются в распоряжение старого бодигара.
Через два дня он получил исчерпывающий список поставщиков Айоро. Правда там почему-то отсутствовало имя торговца овощами и фруктами Гу. Парни, выполнявшие поручения чиновника не хотели ссориться с одним из Мастеров всесильного Братства.
Однако и полученной информации Санато хватило с избытком. Напуганный грозным именем Тайного Ока, торговец рыбой за две минуты выложил все, что знал о слугах господ Айоро. И здесь бодигара ждала необыкновенная, сказочная удача.
Несколько дней назад из усадьбы ушли двое слуг. В их числе личная служанка Сайо. Узнав у торговца, где их можно найти, Санато почти побежал по узким, грязным улочкам пригорода. Успокоившись, он с важным видом вошел в широко распахнутые ворота. У приземистого амбара стояла телега, с которой двое слуг таскали толстые связки кож. С высокого крыльца двухэтажного дома за ними пристально наблюдала пожилая благородная женщина. Увидев бородатого ратника, она встрепенулась.
— Ты кого-то ищешь, мой господин? — спросила она дребезжащим голосом.
— Госпожа Махаро-ли? — вместо ответа задал вопрос Санато.
— Это я, — женщина взяла толстую палку и стала спускаться к нему. — Что нужно, мой господин?
— У тебя служат простолюдины Матай и Ция? — продолжал расспросы бодигар.
— У меня, — осипшим голосом ответила Махаро.
— Мне нужно с ними поговорить, — Санато огляделся. Один из грузчиков встал, явно прислушиваясь к разговору. Был он лыс, усат и не молод.
Не удостоив женщину даже взгляда, бодигар взмахнул рукой.
— Эй ты, иди сюда!
Простолюдин замялся, явно ожидая заступничества хозяйки.
— Это мой слуга, господин! — грозно проговорила старуха. — Кто ты такой, чтобы здесь распоряжаться.
— Госпожа! — рявкнул Санато, сверкнув глазами. — Я лишь поговорю с твоими людьми и все. Меня ты больше не увидишь. А кто я такой, тебе лучше не знать.
Хозяйка сразу сникла. Так разговаривать с благородной дамой мог только очень опасный человек.
— Позови Цию, Матай, — приказала она слуге. — И расскажи этому господину все, что его интересует.
— Благодарю, Махаро-ли, — слегка поклонился бодигар и, обойдя ее, направился к дверям склада.
Однако, войдя внутрь, понял, что ошибся. Тут располагалась обувная мастерская. Стояли готовые сапоги и сандалии. На стене висела вышитая шелком картина, изображавшая вставшего на дыбы тигра.
Санато выгнал второго слугу и уселся на низкий табурет, поставив меч между ног. В дверях показался Матай и молодая женщина, одетая в грязное платье, с затравленными глазами и синяком на скуле.
— Сколько времени вы служили господам Айоро? — нахмурившись, спросил бодигар.
— Семь лет, мой господин, — проглотив комок в горле, ответил мужчина.
— Месяц, — ответила женщина.
— Кем ты была? — обратился к ней Санато.
— Служанкой госпожи Сайо-ли, воспитанницы господ Айоро, — не поднимая глаз, ответила Ция, и руки ее задрожали.
— Пошел вон, — приказал бодигар слуге. — И не вздумай подслушивать у двери. Убью.
— Да, мой господин, — засуетился Матай. — Конечно, мой господин. Я понял, мой господин.
