Ах, какие там были печати! Набранные из трех — четырех различных материалов, вмурованные в камень, оправленные в металл, невероятно сложные по структуре. Так же, как и выползень — персонаж горняцких сказок, они были совершенны и могли служить сотни лет, но прошли тысячелетия, и они высохли, иссякли. Смертоносные охранные системы спали в ожидании Силы, которая снова заставит их бдеть. Надо ли объяснять, почему Райк обещал оторвать голову любому, кто призовет Источник? Кроме меня — я управлял конструктом. Просто чудо, что мы не перебудили там все.
Но главное, откуда это?!!
Я не мог ошибиться с датировкой шахты: эпоха Мессины Фаулер была слишком запоминающейся, а коридоры крепости продолбили позже рудника, возможно, в эпоху Города Бекмарка или Кейптауэра (иначе проходчики обвалили бы там все на фиг). Но строители этого комплекса не могли пасть жертвой потустороннего. Нонсенс! При таком — то уровне владения черной магией. И потом, несмотря на присутствие гуля, крепость не выглядела покинутой в спешке. Моя и так не очень четкая картина мира подвергалась жестокому потрясению, невыносимо хотелось взять в руки дневник и написать: «Какого хрена происходит?» О! Шороха надо потрясти: он мне кое — что задолжал (как я раньше — то до этого не додумался).
Разведчик засек впереди серого пильщика, и наступила блаженная передышка. Я лежал на полу, издыхая от жажды, а в усталом мозгу бродили бредовые образы, все до единого связанные с водой. Райк справился с нежитем до омерзения быстро. Вернувшийся чистильщик поднимал подчиненных на ноги пинками.
Третий вполголоса нудно перечислял все, что он сделает с тем, кто его уронит. Если полковник хочет сохранить Крису жизнь, ему придется драться, точно говорю!
И вот как раз когда я созрел бросить все и возразить, серпантин кончился — сквозь узкий лаз мы просочились в большую рукотворную пещеру. Во впадине около ее дальней стены маслянисто поблескивала лужа, Райк попробовал воду на язык, сплюнул и пить не стал. Я поскрипел мозгами и извлек из ядовитого рассола три куска чистейшего льда. Дрожащими руками лед крошили, набивали во фляжки и растапливали теплом тела, вода получалась холодной и безвкусной.
Какое блаженство! Но я бы на месте Криса не расслаблялся — еды у нас по — прежнему не было.
Напряжение спало, и чистильщиков потянуло на светскую беседу.
— А я ведь знаю, где мы, — прохрипел второй, немного отдышавшись.
— Паловы Грабни, — глухо пробормотал Райк, — такое убожество ни с чем не перепутаешь.
Да, это точно — стены выглядели так, словно их бобры грызли, никакого представления о геометрии.
— Выхода на поверхность тут нет, — выдохнул пятый, — только шахта на верхних горизонтах, метров тридцать.
Райк упрямо мотнул головой:
— Главное — дать о себе знать.
Какая ерунда! Тридцать метров — не триста, потребуется — на когтях заберусь. Наверное, так же рассуждали и остальные, потому что Криса снова взвалили на плечи и пошли вперед.
И тут все стало как в нормальных подземельях — нежити, нежити и еще раз нежити. Хищное эхо, заполняющее узкие проходы занавесями бархатистой темноты. Фо́мы, вросшие в камень так мощно, что не сковырнешь, — проще обойти, хитро запрятанные норки серых пильщиков и настоящий бриллиант любого подземелья — жерляк (проявление потустороннего в виде наполненной мелкими камнями воздушной воронки, обдирающей жертву до костей). В общем, времени выяснять отношения у чистильщиков не было. Что к лучшему: не знаю, насколько привычны к голоду остальные, но я все чаще ловил себя на мысли, что первого же павшего можно будет съесть.
Дальнейшие события в моей памяти сохранились немного отрывочно. Мы шли, сметая на своем пути все и вся (пять боевых магов — страшная сила), два раза Криса едва не схарчили нежити, но собратья по профессии отбили его, на мой взгляд, только потому, что сами имели виды на тушку. Следующим ярким воспоминанием был спор под устьем шахты: наверху смеркалось, и лезть на камни в полутьме не хотелось никому. Самым простым способом привлечь внимание было испортить отвращающий знак, но тогда придется всю ночь отражать атаки осмелевших нежитей, тоже удовольствие ниже среднего. Разумных идей не было по причине усталости и раздражения.
В самый разгар перепалки из поднебесной вышины раздалось осторожное:
— Ау! — И во внезапно наступившей тишине: — Здесь есть кто — нибудь?
Охрипшие от спора чистильщики разразились возгласами облегчения и противоречивыми требованиями бежать, стоять, нести и бросать. Мнения по поводу того, что именно должен сделать неизвестный в первую очередь, разделились, общим осталось желание увидеть какой — нибудь шнур. Озадаченный голос принялся дотошно выяснять, какой длины, толщины и цвета должна быть веревка. Я внезапно понял, что там, наверху, — белый, и содрогнулся. Он же серьезно начнет искать точно такую веревку и никакую другую не принесет!
— Нет, мужик, нет! — Я, не глядя, раздавал тумаки, заставляя чистильщиков заткнуться. — Просто приведи помощь, понял? Приведи кого — нибудь на помощь, как можно скорее!
Я думал, меня сейчас убьют или как минимум сильно покалечат, но вмешался Райк.
— Замерли!!! — рявкнул полковник, заканчивающий выводить у стены знаки защитного периметра. — Мастер правильно сказал. Это же Малек, не узнали?
Должно быть, имя было нарицательным. Чистильщики тут же остыли, заухмылялись и начали рассаживаться поудобней.
— Ну этот уж пойдет так пойдет!
Как ни странно, обернулся Малек быстро: всего через полчаса сверху раздался другой, гораздо менее дружелюбный голос:
— Кто там?
Чистильщики весело загомонили:
— Брист, скотина, тащи веревку! И харчей. Понял? Харчей побольше!!! Да, целителя прихвати!
Этот эпизод стал последним воспоминанием того дня, причем амнезию я себе устроил сам и по банальнейшей причине — на меня напал Шорох. Обычно такой сдержанный, монстр словно взбеленился, иллюзорную молнию он игнорировал и с исступлением обрушил на меня волны разрушительной энергии, призванные разнести мое сознание в дым. Уродец просто не понял, с кем связался: после двух дней поста я сам был как одна большая нежить, и первый, кто сумел привлечь мое внимание, огреб по самое не балуй. Мы сцепились в пределах одного тела — две равные по злобности твари — человеческий организм просто не рассчитан был на такое напряжение. Кажется, все закончилось настоящим электрическим разрядом (даже ожоги остались), после чего меня сочли припадочным и отправили к целителям болеть. Так мы и лежали в одной большой палате: я, Крис и Райк, у которого внезапно открылась язва. Не хочу указывать на кого — то пальцем, но, пока мы бегали по подземельям, с ним все было в порядке, а как он услышал, что координатор Ларкес хочет узнать, почему он поволок с собой в шахту непрофильного специалиста, так у него открылась язва.
