«Главное– узнать-это мой мир или какой-то параллельный? В пятьдесят втором мои бабки еще не познакомились с моими дедами. Прикольно было бы их увидеть молодыми. . . »
Психушка размещалась в парке где-то на юго-западе. Судя по опавшим с берез и кленов листьям уже был конец октября. Ноющий противно на второй передаче автомобиль колесил по парку, проехав то ли пять, то ли шесть ворот. Ник всю дорогу смотрел в дверное окно (не глазеть же на бугаев в халатах? ). Судя по загогулинам, шофер машины тот был еще Сусанин!
«Да, отсюда хрен дорогу найдешь! »
Ник поскучнел, оставил планы побега на потом и решил отдаться на волю событий.
Санитары сдали Ника дежурным медсестрам.
Пришел врач-немолодой дядька в очках криво сидящих на носу. Врачебная шапочка набекрень. В глазах у врача плескалось что-то нехорошее, сдерживаемое до времени. . .
Эскулап включил желтую лампу на столе. Уюта в мрачную комнату с голыми стенами и зарешетчатыми окнами это не добавило.
Желчная, худая медсестра средних лет шелестела бумагами. Медицинскую карту готовилась заполнять.
Доктор проверил давление, заглянул в глаза, постучал молоточком по коленке и начал опрос.
Ник, махнув на все рукой честно отвечал.
На дате рождения врач и медсестра споткнулись.
– Ага, ага! Очень интересно! Так вы говорите, что родились 12 мая 1994 года?
– Совершенно верно.
Врач взглянул пронзительно и продолжил опрос. Родители, кто, чем болел, от чего умер и т. д.
– Как часто принимаете алкоголь?
Ник пожал плечами.
– Уж и не помню когда последний раз.
– Ага, ага! Вот как?
Потом Ника отвели два крепких санитара в ванну, раздели до гола как маленького, помыли, даже спину потерли. Водичка, правда, была прохладненькая. . . . Надели серое, застиранное белье, больничную пижаму горчичного цвета меньше чем требовалось размером и сопроводили в палату по извилистым коридорам через многочисленные двери. Санитары отпирали двери специальной ручкой. Разглядывая короткие рукава своей пижамы, Ник философски отметил, что видимо в психушках, как и в армии, нормальных размеров одежду не выдают.
Как в обычной больнице, в отделении имелся длинный коридор с палатами по обе стороны. Рядом с входом комната врачей, процедурная.
Пахло так, что Нику немедля захотелось обратно в лес, к туземцам!
Смесь пота, дерьма, хлорки и дрянной жратвы. . .
«Ничего, привыкнем, . . . Человек такая скотина, что привыкает ко всему. . . »
В палате под номером семь, оказалось, пять кроватей. Рядом с рукомойником унитаз без крышки. Духман стоял соответствующий не больнице, а привокзальному сортиру. Рядом с дверью на кровати лежал худощавый мужик в пижаме и без штанов. Уставясь в потолок, вяло теребил свой член.
Увидев санитаров, с головой спрятался под одеяло.
На кровати у окна сидел еще один пациент. Нервный, лысоватый и читал книжку. На вошедших санитаров и Ника внимания совершенно не обратил. Читал в захлеб, переживая прочитанное крякал, ухал, хмыкал, сопереживал, одним словом.
Еще один больной сидел на койке раскачиваясь туда сюда с неподвижным, застывшим в странной гримасе лицом.
Только четвертый обитатель палаты вполне нормально встретил новенького. Подошел и протянул руку. Румяный, вихрастый, начинающий полнеть молодой человек лет двадцати пяти.
– Привет, я– Игорь.
Ник представился и осторожно пожал руку свободной рукой, прижимая к груди постельное белье, тонкое одеяло и подушку. Все это ему сунули перед уходом санитары
указав Нику на свободную кровать.
Новый знакомый помог Нику застелить постель на тощем, комковатом матрасе.
– Что нового на воле?
– В этот мир я прибыл только сегодня, про новости ничего не могу сказать.
Игорь напрягся.
– Откуда прибыл?
Ник махнул рукой.
– Долгая история!
– Ну, так расскажи, все равно до отбоя еще уйма времени.
– Мы что тут самые нормальные?
– И самые свободные! Можем болтать, что угодно и ничего нам не будет за это!
Вот слушай: Сталин– преступник! А? Какого? !
Соседи по палате никак не отреагировали. Первый-судя по колыханию одеяла продолжал мастурбацию, второй качался в прежнем ритме, третий читал, то, хихикая, но ругаясь под нос.
– А он что еще жив?
Игорь нервно хохотнул.
– Он не может умереть! Он вечен как вся эта машина тирании и издевательств, что зовется русским государством!
– Сейчас октябрь 1952года?
– Верно. И что?
Ник добросовестно попытался вспомнить дату смерти Сталина и не смог. Махнул рукой.
– Судя по запаху, еда тут не того?
– Если передачи не приносят-хреново. На ужин ты опоздал, но мало чего потерял. Завтра мне принесут из дома– поделюсь.
Разговорившись, Игорь рассказал, что он учился в мединституте и ему светило десять лет за анекдоты, рассказанные по пьяни не в том месте не тем людям. Дяда-врач помог быстренько оформиться в клинику, опередив органы на пару часов.
Ник не поверил.
Что за анекдот, если за него в тюрягу сажают?
Новый знакомый немедленно выдал несколько анекдотов для пробы.
«1942 год. В Кремле идет заседание государственного комитета обороны. Из зала заседаний выходит раздраженный Жуков:
– Ууу, жопа усатая! ! !
Поскребышев докладывает об этом факте Сталину.
Сталин вызывает Жукова.
– Товарищ Жюков, вы кого имели в виду?
– Гитлера, разумеется, товарищ Сталин.
– А вы, товарищ Поскребышев, кого имели в виду?
Заседание Политбюро. Сталин:
» У мэня два прэдложения:
1)Покрасыть Крэмль в жёлтый цвэт
2)Расстрэлять всэх членов Политбюро
Вопросы естъ? »
Товарищ Сталин, а почему в желтый?
«А ну я так и думаль, что по второму предложению вопросов нэ будэт»
«Ну и хрень! И чего тут смешного? »– поразился Ник. «Видимо у каждого времени свой юмор! »
– Посижу здесь годик, а потом выйду по-тихому и больше никто ко мне претензий иметь не будет-у меня справка будет из дурки!
Игорь хихикнул и потер ладони друг об дружку.
– А ты как сюда попал? Спирт технический пил или суицидник?
– А черт его знает, за что сюда определили! Долгая история.
– Отлично! Долгая история-то, что нам надо! Скукота здесь, Коля, несусветная. Утром укол, вечером таблетки-все развлечение.
– А тот вон чего-то читает?
– Боря? Он справочник телефонный читает. Балдеет шизофреник! Ну, не тяни, Коля, расскажи свою историю!
«Ага, тут, как и в армии в цене тот, кто делает из ничего чего-истории рассказывает или альбомы рисует! Расскажу все-хрен поверит! »
