— Ну знаешь, — обиженно сопит Фигли. — Заявить гному, что в деле, касаемом горного ремесла, он может солгать! Да за такое оскорбление…
— …ты мне всю бороду по волоску повыдергаешь, — ехидно заканчиваю я.
И подбородок потираю. Гладкий.
Это Кара моя расстаралась — после того, как я ее ночью щетиной обколол. Приволокла откуда-то — кажется, от Елики — банку мази редкостной вонючести… и вот уже который день словно свежевыбритый хожу.
Гном за поддержкой на принцессу оглянулся — та отвернулась, явно еле-еле хихик сдерживает, — с полминуты еще глазами повращал, сплюнул вбок и сел обратно.
— Я для него, — бурчит, — голыми руками б до самой Цитадели Врага… а он…
Я рядом присел, за плечо обнял.
— Вот что, товарищ гном, — задушевно так говорю, — никто твоих горнопроходческих способностей под сомнение не ставит. И когда возникнет необходимость, приказ на рытье ты получишь непременно. Только в данный исторический момент, во-первых, необходимости таковой не наблюдается, а во-вторых… товарищ Фигли… ну признайся: загнул ведь ты насчет трех дней!
— Нет.
— Фигли… тут же метров… то есть верных тыщу шагов тянуть надо!
— Справился бы я, — бурчит гном. — В камне, бывало… а тут земля.
— Ох и упрямый же ты, — вздыхаю. — Ох и пенек бородатый. За что мы тебя только любим и ценим, а?
— Разумеется, за богатство, — говорит сверху Колин.
— Чего?!
— За богатство твоего внутреннего мира, — невозмутимо заканчивает эльф. — Ибо внешне ты старательно делаешь все, дабы заслужить репутацию мрачного, сварливого, упрямого и невыносимого в общении…
Договорить эльфу не дали. Гном подпрыгнул, схватил его за ноги, стащил вниз… внизу же эльф как-то умудрился верхом на гноме оказаться…
На дороге нас услышать, прикидываю, никак не должны — звук вверх уходит. Но все равно…
— Эй, эй, полегче… соберете сейчас всю здешнюю сажу, кто потом отстирывать будет? Дарсолана?
— На сей счет, — уже откуда-то из-под гнома невозмутимо отзывается Колин, — можешь не беспокоиться. К нашему паутинному шелку зола не пристает. Достаточно будет лишь — ай! — хорошенько встряхнуть.
— Все равно кончайте с балаганом, — говорю. — Нашли, понимаешь, достойное для себя занятие.
— Ничего, — неожиданно произносит Дара. — Пусть их. Как только узнают, как ты решил идти дальше…
Чувствую, в голове у меня шарики за ролики как-то не так позацеплялись.
— Стоп! А ты-то, — спрашиваю, — откуда знаешь, как я дальше идти решил?
— На самом деле, — замечает Колин, — еще более забавно звучит вопрос: а почему принцесса думает, что мы этого уже не поняли?
— А?
— Или ты всерьез думаешь, — продолжает эльф, — что наш гном так рвался прорыть свой туннель исключительно лишь из-за страсти к землекопанию? А вовсе не из-за того, что бо…
— Это кто боится?!
— …что считает план с туннелем более предпочтительным, нежели попытку пройти сквозь развалины.
— Да ладно вам, — говорю. — Без шуток. Я ведь не предлагаю в этом селении городского типа на постой становиться. Одним марш-броском проскочить — и мы в дамках!
— А если…
— А мы, — я постарался, чтобы эта фраза как можно тверже прозвучала, — без «если»!
Эльф на меня глянул искоса, словно сказать что-то хотел, но промолчал. Поднял винтовку, сыпанул на чехол горсть золы и обратно наверх полез.
— Ну а ты, — поворачиваюсь я к Даре, — что думаешь?
— Пойдем через город, — отзывается она. Слишком уж равнодушно отзывается.
Вот ведь… думаю. Ну и как мне эту сонную куклу расшевелить? Прямо хоть иголками в зад шпыняй, да нет иголок. Была у меня одна штопальная, с черной ниткой, так забыл из старой гимнастерки вытащить, так в замке и осталась. Или у Фигли спросить? Гном запасливый, у него в мешке не то, что иголку — маникюрный набор отыскать можно.
— Товарищ Фигли? — спрашиваю. — У тебя шило есть?
Гном на миг задумался. Нырнул в свой мешок, погремел там минуты полторы. Высунулся обратно и с очень виноватым видом протягивает мне… напильник.
— Товарищ Фигли, — вздыхаю. — Ты слово «логика» когда-нибудь слышал? Если у тебя спрашивают шило, а у тебя шила нет, то и сказать в ответ нужно «нет»! Ртом сказать, звуками! А вот если следующим вопросом будет: нет ли, почтенный гном, у тебя чего-нибудь похожего на шило, тогда уж можно и напильник предложить. Ферштейн?
— Сказал бы сразу «не нужен напильник», — ворчит гном, — я б и не предлагал.
— Дыбытхы!
* * *
Когда-то этот город назывался Гамзаль, и в нем жили люди.
Потом сюда пришла Тьма. Некоторые люди успели уйти, а некоторые соответственно не успели. И что случилось со вторыми, думать очень не хочется — свои бы заморочки разгрести.
А потом здесь поселился кто-то еще.
Я сначала хотел, чтобы мы разбились на пары — каждая идет по своей стороне улицы и контролирует окна напротив. Так нас учил капитан, и эта тактика работала. Но Дара сказала, что я несу чушь и что в покинутом городе нужно держаться как можно ближе друг к другу.
Она была права, и капитан бы с ней согласился: я понял это сразу, как мы вошли в город. А вот я дурак, который не сообразил: что хорошо на широких улицах, черта с два сработает в средневековых теснинах. Дурак… а ведь говорил товарищ капитан, что в вопросах тактики нельзя быть догматичным!
Мертвый город — это было еще хуже, чем мертвый лес. По крайней мере, мне на нервы давило здорово.
А еще мне казалось, что из черных провалов окон кто-то следил за нами. Тяжелым, липким взглядом… палец на спуске так и чесался — вскинуть автомат и разрубить очередью эту вязкую тишину, хлестнуть вдоль оконных глазниц горячей свинцовой струей… та-та-та-та, щедро, не считая патронов!
Терпеть ненавижу!
— Они идут следом за нами.
Это Колин сказал. Спокойно так, почти буднично. Я из-за этого тона в первый миг даже и не понял, что именно его слова означали… не воспринял.
— Что еще за «они»?
— Пока не знаю. — Голос у эльфа все такой же равнодушный, да только стоит лишь увидеть, как он идет, как винтовку держит — и сразу становится ясно, что спокойствие это оч-чень обманчиво. Вроде как пружина у мины — тоже спокойна, до поры.
Кстати о минах… а не поставить ли мне растяжку? Раз уж «они следом идут».
Обмозговал я эту идею и решил отложить — не то у нас положение, чтоб на неизвестно кого целую гранату тратить.
— Они прячутся в тенях. Движутся быстро.
— А хоть что-нибудь конкретно сказать можешь? — спрашиваю. — Какого размера, сколько их?
