Кажется, тут была торговая улица. Повсюду вывески, перед многими зданиями столики, яркие зонты, прилавки с пробниками. У Комацу сразу разбежались глаза — он таращился на ряды разноцветных пузырьков, на извергающего огонь фокусника, на живые статуи, на огромное зеркало, в котором скалилась страшная рожа…
— Вон там контора моего мужа, там же мы и живем, — махнула рукой Сидзука. — А ты будешь жить над рестораном, за квартиру я буду вычитать у тебя из жалованья, но много не возьму, не думай.
Они остановились у двухэтажного деревянного здания, и на секунду Комацу показалось, что он снова в Японии… только не нынешней, а эпохи Эдо. Традиционная, очень точно переданная архитектура, изогнутая бамбуковая крыша, раздвижные двери-сёдзи. За ними оказалась простая чистая комната, оформленная в стиле сёин-дзукури, только со стойкой для хостес, а за ней — прогулочный сад с прудом, садом камней и чайными домиками.
Комацу разулся в гэнкане и почтительно зашагал за своей новой начальницей. Он только сейчас подумал, что все случилось как-то стремительно и сумбурно, он даже не услышал ничего о размере жалованья… но… ладно, это успеется.
Видно было, что ресторан еще не готов. Еще не доделан. Один из чайных домиков стоял без крыши, и ее как раз укладывал очень низенький, широкоплечий и бородатый человечек. По галерее вокруг сада вышагивала девушка в лазурном балахоне — она просто взмахивала деревянной палочкой, и из ниоткуда появлялся очередной столик.
Сразу приступила к работе и Лахджа. Она, похоже, была садоводом, потому что принялась обходить юные деревца, ласково их поглаживать, что-то беззвучно шептать — и те чуть-чуть изгибались, расправляли ветви, выпускали новые листья.
А Комацу сразу провели на кухню. Там тоже ничего еще не было доделано, утварь и инструменты валялись как попало, а среди них шуршали два крошечных лохматых существа.
Но Комацу при виде них уже не остолбенел, как было бы пару часов назад. Насмотрелся. Собрав волю в кулак, стараясь не теряться, он подошел к столу, изучил то, с чем предстояло работать… и поморщился.
— Так, ну это не пойдет, — сказал он Сидзуке. — Ножи не годятся. Я сам выберу.
— Что⁈ — возмутилась начальница. — Я же выбрала лучшие!
Комацу взял нож за конец рукояти и щелкнул по лезвию ногтем.
— Слышите? — спросил он.
— Что? — не поняла Сидзука.
— Звук не тот. Я выберу сам, хорошо?
— Делай что хочешь, — не стала спорить Сидзука. — Бери какие надо. Хоть волшебные. Но… не очень дорогие. У нас ограниченный бюджет.
— Кстати о ценах… И моей заработной плате… и… и жилье…
— Не беспокойся, ты не будешь голодать, — заверила Сидзука.
— Но дело же не только в еде… Мне нужно будет одеваться, обуваться… иметь возможность сходить к врачу… Если подумать, волшебный мир — это здорово, но если я тут буду жить в каморке и все время проводить на кухне…
Хозяйка поджала губы. А Комацу вдруг вспомнил, что еще в глаза не видел трудовой договор. Это приключение все еще может обернуться неприятностями… фактическим рабством, например.
— Я не собираюсь обижать с зарплатой единственного на Парифате знатока японской кухни, — сказала наконец Сидзука. — Прямо сейчас она у тебя будет немного выше среднего для твоей профессии в нашей стране, а потом посмотрим по заслугам. Вот, держи аванс.
В ладонь легли четыре золотые монеты. Сидзука пояснила:
— Четыре орбиса, за пол-луны вперед… в луне у нас двадцать шесть дней. Жилье и еда бесплатные. И у тебя будут помощники — парочка домовых-поварят, кондитер и волшебница-кулинарка.
— Волшебница?.. — подался вперед Комацу.
— Да, для особых блюд. Мы не будем подавать сотворенное, как в столовках, так что продукты бери только настоящие.
— А могут быть не настоящие?.. — все сильнее терялся Комацу.
— Да… слушай, ты во всем разберешься со временем. Мы все равно пока не открылись, я даже название еще не придумала. Как тебе «В тени сакуры»?
— Банально, — рискнул высказаться Комацу. — Не обижайтесь.
— Да, банально, — неохотно признала Сидзука. — Тогда «Рыба и рис».
— Еще хуже. Может, «Сытый дракон»?
— Не пойдет, это марка консервов. Я еще подумаю.
Потом Комацу показали его квартиру. Она оказалась маленькой, но просторней, чем та, в которой он жил раньше. В ней были все удобства, хотя к некоторым еще предстояло привыкнуть. Шкаф вмещал гораздо больше, чем казался снаружи, в холодильнике лежал морозильный камень, а водопровод отсутствовал, но вода была. Била фонтаном из волшебной чаши, если подставить руки, лицо или кружку, и исчезала, падая на дно. Похоже работал и туалет, все просто исчезало, и хозяйка сразу предупредила, что совать внутрь руки и кидать неорганический мусор нельзя… да и органический лучше не надо, отхожее седалище умеет растворять не все.
— А если я туда провалюсь, оно не растворит мне… ну…
— Нет, — сухо ответила Сидзука.
Еще Комацу получил немного денег на новую одежду и бытовые мелочи. Он все-таки пожалел, что просто не захватил из Японии собственные вещи, и, кажется, хозяйка тоже пожалела, что так поторопилась. Подумав, она предложила послать кого-нибудь за вещами Комацу или даже просто их призвать, если он напишет список.
И в конечном счете он их получил. Прямо перед ним совершили еще одно настоящее волшебство — ничем не примечательная пожилая женщина взяла Комацу за руку, спросила его имя и велела думать о своих вещах, представлять их как можно отчетливее… и каждый предмет, который он вспоминал, тут же появлялся в комнате.
— А я смогу так научиться? — с надеждой спросил он.
— Нет, бедняжка, — сказала волшебница. — Поздно учиться, тебе ведь уже за двадцать.
— Двадцать девять… — опустил взгляд Комацу. — Я уже не смогу?..
— Разве что в частном порядке, неофициально. И не в Мистерии.
— Почему⁈
— Программа КА рассчитана на детей, — ответила волшебница, получая от Сидзуки гонорар за работу. — Лучшее начало учебы — с десяти до двенадцати. Раньше — рано, позже — поздно. Еще что-нибудь, медам Фурукава?
— И никаких исключений? — не хотел сдаваться Комацу.
— Особо одаренного могут принять в тринадцать, четырнадцать… иногда даже пятнадцать, — уже чуть раздраженно сказала волшебница. — Но уж не в двадцать девять. Да и зачем тебе? У тебя даже по ауре видно, что ты никчемен… да, во всем, кроме… м-м-м… ты хороший повар, да?..
У Комацу опустились плечи. Он уже понял, что это не такой исекай, но все же втайне надеялся, что ради него, как обычно бывает в манге, сделают исключение… может, зачислят сразу на один из старших курсов, проведут дополнительные занятия…
Хотя надо будет все-таки разузнать об этом побольше. В конце концов, эта волшебница — не директор академии, а просто мастерица по розыску потерянного.
Но даже если его не возьмут… необязательно, знаете ли, записываться на какие-то курсы или поступать официально, чтобы что-то изучать. Можно просто заниматься самостоятельно, а если это не очень законно — не говорить никому.
— Да ты не расстраивайся сразу! — сказала госпожа Сидзука, проводив волшебницу. — Я в их школе магии тоже не училась, и ничего, живу не тужу. Будешь хорошо работать, заработаешь деньжат и купишь себе у волшебников все, что захочешь.
— Например? — полюбопытствовал Комацу.
— Да эликсиров, артефактов… тут даже торговец Ме есть, мэтр Зукта! Только он дорого берет.
Комацу спросил, что такое «Ме», а когда ему объяснили — решил, что будет откладывать большую часть зарплаты и обязательно купит себе самое лучшее.
Глава 6
Астрид валялась в гамаке и болтала по дальнозеркалу. В нем есть такая штука, что если не вводить номер, а просто как следует покрутить и при этом изо всех сил думать, что вот бы сейчас поболтать с кем-нибудь, то оно тебя соединит с кем-то, кто прямо сейчас делает то же самое. Называется «удача за стеклом».
Это не всегда такая уж удача. Сначала Астрид выпал какой-то толстый купец, который хотел поговорить с кем-нибудь взрослым, а с Астрид, он сразу сказал, ему будет скучно, потому что он же такой важный, толстый, богатый и умный. Потом она поговорила с одной бабушкой, которая долго рассказывала про своих внуков и научила Астрид печь лимонный пирог… ладно, это было немножко интересно.
