— Я могу выйти, — предложила Силье. — Если вам так будет удобнее.
— Нет, — баронесса вдруг решилась. — Давайте!
— Пожалуйста, сядьте ко мне спиной. Вот так…
— Успеете до того, как карета остановится?
— Да. Нам еще долго ехать.
Задернули шторы, и баронесса обнажила свои белые веснушчатые плечи.
— Вам нечего стыдиться, Ваша милость. Кожа у вас совсем не старая, — напротив, мягкая и эластичная, — улыбнулся Тенгель.
Баронесса смущенно хихикнула, но ей было лестно это слышать. Когда Тенгель положил свои большие, сильные руки ей на плечи, она закричала от неожиданности.
— Будьте добры, сидите спокойно, — Тенгель словно гипнотизировал ее. — Расслабьтесь… Еще…
В карете стало тихо. Шарлотта смотрела во все глаза.
— Надо же, как тепло! И приятно, — сказала мать-баронесса.
— Тепло словно растекается по телу, — подхватила Силье.
— Да. Никогда еще не испытывала ничего подобного! — Довольная, она закрыла глаза.
Тенгель обследовал плечевой сустав и попросил вытянуть руки вперед. Это было непросто, так как баронесса все время порывалась поддержать платье на плоской груди. Но с помощью Шарлотты все уладилось. После тщательного осмотра Тенгель сказал:
— У вас не слишком сильный ревматизм, Ваша милость. Вы просто много сидели на сквозняке. Набрасывайте на плечи шерстяной платок. Проверьте, не дует ли у кровати, не переохлаждайтесь. Но и не одевайте на себя чересчур много. Не перенапрягайтесь, от этого у вас могут болеть плечи и шея. Будьте осторожны. Я дам вам мазь. Надо было бы дать кое-что еще… Но пока достаточно.
Тенгель убрал руки. Баронесса облегченно вздохнула.
— Боже, как приятно. — Она оделась. — Я должна вам заплатить…
Глаза Тенгеля потемнели.
— Это самый счастливый день в моей жизни. Пожалуйста, Ваша милость, не омрачайте мне его!
— Извините мою бестактность. Могу я порекомендовать… Нет, нельзя. Вас же преследуют. И, кроме того, вы переезжаете. Жаль! Мы вскоре последуем за вами, — в ее голосе звучала неприкрытая радость, — лишь бы подальше от мужа.
— Мама! — укоризненно сказала Шарлотта. — Простите мою мать. Если б вы только знали, что он за тиран. И все эти годы мы терпели.
— Вот мы и приехали!
— Мазь, … — напомнил Тенгель, выходя из кареты, — не забудьте про мазь.
— Ах да!
— Суль! Беги принеси… — И он что-то неразборчиво пробормотал.
— От ревматизма? Да, но у меня… — возразила девочка.
Тенгель забубнил что-то опять. Они говорили довольно долго. Потом Суль побежала к хижине.
— У меня еще не прошла нога, пусть Суль принесет, — объяснил он.
Мейдены удивились такому доверию к семилетней девочке, все-таки речь шла о лекарстве. Но ничего не сказали.
Ее милость получила мазь. Все было обсуждено. Вскоре карета скрылась за ивами и кустами черемухи.
Баронесса сдержала свое слово. Бенедикта выпустили из тюрьмы, а Абелоне пришлось уехать с хутора. Старый слуга Бенедикта снова пришел к нему на службу. Он-то и передал Силье и Тенгелю просьбу хозяина встретиться с ними.
Но Дюре Аулсону и другим мятежникам помочь не мог никто. Все семеро были казнены. Власти боялись крестьянских волнений, поэтому казнены несчастные были в глубокой тайне. Обо всем этом работник рассказал по дороге на хутор.
У Силье что-то сжалось в горле, когда она вылезла из двуколки на такую родную, знакомую лужайку перед домом. А увидев убитую горем, одетую в черное Грету, спускающуюся по ступенькам, не удержалась от слез.
Ни Бенедикт, ни Мария не смогли оказать им должного приема. Мария была прикована к постели — ради такого торжественного случая ее перенесли в гостиную, — а Бенедикт не мог подняться со своего любимого стула.
— Я совсем развалился, — сообщил он. — Такое иногда случается со стариками вроде меня.
Бенедикт рассказал им подробности трагического финала восстания. Впрочем, оно было обречено на провал с самого начала. Он сам видел, как осужденных повели на казнь. В тот день у него снова открылась язва. Язву желудка Бенедикт заработал от неумеренного потребления алкоголя. Но об этом он, естественно, умолчал.
Бенедикт сильно постарел. Сгорбился, съежился и стал даже как-то меньше ростом. Голос уже не звучал так весело, как прежде. Нос свидетельствовал не об одной пьяной оргии. Волосы поредели и побелели.
Силье боялась, что ничего хорошего это свидание не принесет. Но страхи оказались напрасными. Все были просто счастливы. На взаимные рассказы ушло полдня.
Как-то раз Силье упомянула, что мечтает увидеть короля.
— Ты опоздала, голубушка, — король Фредерик II был в Норвегии только в прошлом году и теперь вряд ли скоро приедет. Говорят, он страдает тем же недугом, что и я. Пьет чуть больше положенного. Это быстро сведет его в могилу. Нет, ерунду болтают. Стаканчик вина еще никому не повредил.
«Один-то да, а если больше?» — с мягкой иронией подумала Силье.
Силье потеряла надежду увидеть короля. Но кто знает, что ей написано на роду?!
Бенедикт предложил им пожить у него, как прежде. Но Силье и Тенгелю пришлось отказаться — старый Бенедикт жил слишком близко от долины Людей Льда.
Они попрощались. Все знали, что больше им не суждено свидеться и старались не затягивать прощание. Старики были счастливы вернуться домой и прожить тут оставшиеся годы. Они просили низко кланяться доброй фее баронессе Мейден и передать ей свою благодарность.
Было уже темно, когда работник отвез их обратно в хижину. Те несколько дней, что оставались до переезда, лучше было провести тут.
Назад ехали в полном молчании — дети спали, а Силье и Тенгель думали каждый о своем.
Да, впереди их ждало счастливое будущее. И только одно омрачало жизнь Тенгеля — еще не родившееся дитя. Впереди их ждал изнурительный переход, так что сейчас Тенгель ничего не мог сделать. Он не хотел, чтобы у Силье случился выкидыш — это только ослабит ее, а силы и так на исходе.
«Когда доберемся до места, надо будет поговорить с ней». Хотя он знал, что уговорить Силье не удастся. Проще было незаметно подсыпать ей порошок. Тот, что давала ей Ханна для стимуляции родов. Ханна никогда не ошибалась.
«Да, надо дать ей порошок, как только приедем. И выглядеть все будет вполне естественно — выкидыш после трудного пути…»
Загадывать Тенгель не любил. Не хотелось ему и обманывать Силье. Он и сам мечтал о большой семье. Но жизнь Силье была важнее.
И вот они уже в пути. Шарлотта Мейден послала в усадьбу известить об их приезде. В усадьбе уже много лет как никто не жил, только старики — муж и жена — приглядывали за домом.
Сельским хозяйством занимались немного, но все же кое-какие доходы Мейдены имели.
