Сиреневый дым заклубился над полом, поднимаясь к потолку. Он закружился в вихре беззвучного танца, полыхая двумя красными угольями, похожими на глаза, спрятанные в тумане. Почувствовав мертвеца, сиреневый дым набросился на него и в мгновение высосал все соки из тела, так что от Болиголова осталась только древняя мумия, которой, на взгляд, уже исполнилось никак не меньше нескольких тысяч лет.
Крис Кортатос забормотал что-то себе под нос. Звук его голоса напоминал змеиное шипение. Сиреневый дым почувствовал его, резко метнулся к нему и отпрянул в сторону, словно наткнулся на смертельную преграду. Какая-то неведомая сила заставил дым пригнуться к полу, струиться по нему, не давала распрямиться в полную силу.
Охотник продолжал наговаривать заклинание, опутывая злобного духа паутиной подчинения. Как Даил ни вслушивался, он не мог разобрать слова, которые произносил Крис. Они были на неизвестном ему языке.
Последнее слово охотник не произнес, а выкрикнул. Дым взметнулся, преображаясь в длинную прозрачную гончую, сотканную из тумана; только два кровавых глаза, адских уголька, горели на ее оскаленной хищной морде. Гончая прыгнула на лестницу, обдав Даила волной ужаса, чуть было не сбила его с ног и понеслась наверх.
Ноги Даила не удержали, и он присел на ступеньку.
— Я как чувствовал, что старик Раух меня попытается бортануть. Вот что значит опыт и нюх. Ничего, теперь он умоется кровавыми слезами. Будет потом выжившим наука. Правда, мало кто выживет после такого…
Охотник рассмеялся. И смех его был безумным.
— Что это было? — спросил Даил, и голос его дрожал.
— Мы называем ее Сирень. Один очень злобный и вечно голодный дух, которого я спустил с поводка. Нельзя было меня злить.
— И что теперь будет?
— Все по-старому. Мы вернемся в Темный город. В кабачке папаши Троффеллиуса я тебе заплачу, и разбегутся наши дороженьки в стороны. Как и было задумано.
Заметив растерянность мальчишки, он неверно ее истолковал и постарался его успокоить:
— Не боись, я не обману. Обещал заплатить — заплачу. Все чин по чину. Полную сумму, как договаривались.
— А мы не должны загнать эту Сирень назад? — спросил Даил, оглядываясь на лестницу, по которой злобный дух вырвался на свободу.
— Сирень живет во временных мешках, и когда она насытится, то сама вернется туда, — ответил раздраженно охотник.
Ему надоело попусту болтать с мальчишкой. Он спешил побыстрее убраться с земли Лекарей, которая вскоре должна была превратиться в их могильник.
Крис отпихнул Даила в сторону, поднял на руки бездыханную девушку, небрежно перебросил ее через плечо, точно мешок с грязным бельем, и стал тяжело перебирать ногами ступеньки. Как бы он ни храбрился, этот день дался ему тяжело.
Папаша Троффеллиус бросал в их сторону взгляды, полные подозрения и любопытства. Ему не терпелось узнать, откуда вернулись мальчик и охотник, да еще в таком потрепанном состоянии. Охотник явно с кем-то сражался, вон и следы крови на лице об этом говорят, а мальчик выглядел настолько усталым, что того гляди заснет прямо за столом. Вон глазами как хлопает, со сном борется. Но трактирщик не решался подойти и полюбопытствовать. Видно было, что мальчика и охотника связывает общая тайна, и делиться ею с кем бы то ни было они не собираются. Папаша Троффеллиус решил, что, как только Крис Кортатос уйдет, он обязательно попытается вызнать все у мальчишки. Авось, получится, и Даил все расскажет.
Горели фонари, освещая питейную залу. Жарко трещал в камине огонь. Хлопала входная дверь, впуская новых гостей и порывы холодного морозного воздуха с улицы.
Они вернулись полчаса назад, но все никак не могли забыть события сегодняшнего дня.
Крис заказал себе и мальчишке по тарелке гречневой каши с мясом, полкаравая хлеба и две кружки темного пива, от которого Даил категорически отказался. Пришлось ему еще гренш заказывать. Ждать еду долго не пришлось, а то они загрызли бы папашу Троффеллиуса, настолько были голодны. А может, то, что им удалось выжить в кровавой вакханалии сегодняшнего дня, изрядно добавило им аппетита.
Когда тарелки с едой оказались на столе, они набросились на пищу, забыв, казалось, обо всем. Только слышался стук ложек о края тарелок да нескрываемое чавканье. Казалось, что они настолько поглощены едой, что ни о чем не думают.
Но это не так. Даил не знал, что сейчас чувствует охотник, но он не мог изгнать из памяти кровавые события сегодняшнего дня, а также не мог избавиться от осознания того, что к той дьявольской каше, что творилась еще несколько часов назад на улицах Пятки, а быть может творится и сейчас, он приложил руку. Жадных до плоти и крови духов, в конце концов, он выпустил. И плевать, что эти заклинания навязал на веревку охотник или кто-то другой по его просьбе, — отпустил их на волю он, Даил, который никого никогда не обидел в жизни, который всегда ратовал за справедливость, а устроил кровавую жатву. Он пытался себя утешить, что все погибшие были бандитами, сами отнимали жизни и калечили людей, но убедить себя в этом не получалось. Мало ли, по какой причине человек вступил на скользкую дорожку, может, среди всех этих мертвецов были и невинные люди, или те, кто за свои проступки смерти не заслуживал. А он, согласившись помогать охотнику, обрек их на гибель.
Даил отправлял в рот кашу ложка за ложкой и проклинал себя за то, что согласился помогать охотнику. Отработал бы сегодня смену на заводе, поднялся бы с ужином на крышу, любовался бы полетом драконов и мечтал о них. Вместо этого ввязался в кровавую авантюру, и теперь он боялся, что жизнь уже никогда не вернется в прежнее русло, как бы он этого ни хотел. А хочет ли? Вот в чем вопрос.
Даил вспомнил красивую бездыханную девушку, которую Крис Кортатос притащил из другого мира. Как же она была красива! Кто она? Как оказалась в чужом мире? Что она там делала? Мертва ли она? Зачем она потребовалась охотнику, что он из-за нее рисковал своей жизнью? Стоило Даилу закрыть глаза, как он видел безмятежное, напоенное красотой лицо девушки, и она все больше и больше нравилась ему.
«Уж не влюбился ли я?» — внезапно подумал Даил. Фыркнул в пренебрежении. Вот еще чего удумал. У него есть Рада, и ему больше никто не нужен. В любом случае, эта девушка либо мертва, либо принадлежит охотнику, и нечего себе всяким вздором голову забивать.
Он раз за разом проигрывал в голове события последних часов и сам не заметил, как погрузился в воспоминания.
* * *
Подъем на поверхность дался им тяжело. Крис Кортатос шел первым и нес на руках девушку — бережно, стараясь не повредить и не разбудить, что наводило на определенные мысли. При этом он не уставал ворчать.
