— Что?!
— Как только отомщу…
— Нет, погоди, меня кто-то убивать собрался?
— Сколько я знаю — нет, — удивился вопросу страж.
— А… почему тогда?
— Каждый страж, Госпожа, должен быть к чему-нибудь привязан. Страж леса, например, умирает, если вырубить лес. Страж Заклятой — если убить его хозяйку. После того, как отомстит, конечно, — в обоих случаях.
Вот зачем я тебе была нужна, гадюке.
— А если я покончу жизнь самоубийством?
— Тогда я сразу умру.
— А когда я умру от старости?
— Найду себе другую Заклятую, — пожал страж плечами.
Мне ситуация не понравилась. Получается, если я захочу выйти замуж, мне придется сначала избавиться от стража. Чтобы избавиться от стража, надо сначала убить меня… Но если меня убьют, на мне никто не женится.
Смерть меня не прельщала.
— А иначе от тебя нельзя избавиться? — с надеждой поинтересовалась я.
— Только если я откажусь от своей клятвы, а ты примешь ее обратно. Но я не откажусь, не надейся, — злорадно закончил страж.
— Ага, еще бы, — мрачно поддакнула я. — А вынудить тебя отказаться нельзя?
Разговор получился дикий. Страж с огромным удовольствием выкладывал мне всю информацию, зная: это мне не поможет. Наверняка о самом важном он умолчит. Но хоть что-то…
— Можно, Госпожа. Если знать мое имя.
— А…
— Нет, этого я тебе не скажу, Госпожа.
— Сволочь.
— Ты повторяешься.
— Может быть. А с помощью твоего имени тебя можно заколдовать?
— Заколдовать, подчинить своей воле, — кивнул страж. — Но ты этого все равно не сумеешь, Госпожа, ведь ты ничего не умеешь.
— Тебе не надоедает это повторять? А почему меня нельзя заколдовать, ты говорил, у меня ведь тоже есть тайное имя?
— Есть, Госпожа, но тебя закляли им от колдовства. Поэтому заколдовать нельзя.
— Тогда почему тайное? — фыркнула я.
Страж улыбнулся и неслышно, одними губами прошептал:
— Ашатан.
Неслышно? Да я услышала бы его, даже разделяй нас ревущий водопад! Собственное имя громом прозвучало в ушах, перед глазами сверкнул яркий свет, меня всю скрутило и даже подбросило.
— Что это было? — спросила я, в изнеможении опускаясь на стул.
— Твое тайное имя, Госпожа.
— Никогда так больше не делай.
— Не буду, Госпожа, — пообещал страж и продолжил объяснение: — Свое тайное имя ты услышишь на каком угодно расстоянии, с его помощью тебя можно пробудить ото сна, обморока, вернуть к жизни — если есть куда возвращать, конечно, — освободить от власти чужих чар…
— Постой! — вскочила я на ноги. — Ты же говорил, меня нельзя заколдовать!
— Обычными заклинаниями — нельзя. Но всегда можно изобрести что-нибудь новое.
— Халтурщицы твои Заклятые.
Страж, не обращая внимания на мои слова, закончил:
— Еще Заклятая не может солгать или не ответить, если к ней обращаются тайным именем. Оно может быть использовано для пытки — поэтому держи-ка, Госпожа, его в секрете.
— Для пытки?!
— Ты же видела, как оно действует. Тебе понравится, если я буду повторять его непрерывно? Тайное имя произносится только в Доме Заклятых. Вне Дома оно опасно.
— А те Заклятые, которые меня посвящали? — растерялась я. — Они же знают…
— Заклятые не могут вредить друг другу с помощью имен — слишком велика связь между ними.
— Связь? — обалдело спросила я.
— Да, Госпожа, все Заклятые — сестры, и всегда вместе, даже на расстоянии. Это больше, чем кровные узы.
— И я?
— И ты тоже, Госпожа, хотя…
— Что — «хотя»?
Страж снова замялся.
— Они не хотят напоминаний о вашем родстве, — наконец выговорил он. — Поэтому просили тебя вернуться в родной город и… больше не появляться в этих местах.
Ему было стыдно за Заклятых, которые бросили свою новую сестру одну, совершенно беспомощную и ни к чему не способную, внезапно поняла я. Наверное, ему кажется, он должен был убедить их помочь мне… вот только как?
— Не расстраивайся за меня, страж, я буду необыкновенно счастлива убраться отсюда как можно скорее.
— Как можно скорее не получится, Госпожа, — мрачно ответил страж, — нам придется идти в обход: миновать человеческие поселения.
— В обход, так в обход, не буду спорить.
Новая информация, как ни странно, подняла мне настроение, и будущее виделось более светлым, чем должно бы быть. Во-первых, я все равно пока замуж не собираюсь, соберусь — вот тогда и буду думать. А во-вторых, наверно, можно заставить этого пакостника открыть свое имя или взять клятву обратно. Надо только хорошо поразмыслить. Неужели королевский этнограф не справится с упрямой лесной нечистью?
О пути через лес рассказывать не хочется. Страж выбрал такую дорогу, что мы обошли всех его окрестных коллег. Поскольку даже Заклятым надо есть, мы останавливались у них на ночь, отдыхали, запасались провизией на день или два и шли дальше. Я поражалась: все стражи — без исключения! — были родственниками моему с отцовской стороны.
— Ну у вас и семейственность! — говорила я. — А где твои родственники со стороны матери?
Страж неопределенно хмыкал.
— Их нет, Госпожа. То есть нет среди стражей.
— Как? У твоей матери вообще нет родственников?
— Есть, — ответил как-то страж, — есть сестра. Ты ее видела.
— Да? И кто она?
— Судья Заклятых, которая тебя посвящала.
— Что? Каким образом? Как же так? — захлебнулась я вопросами.
— Когда пропала моя мать, — пояснил страж, искоса поглядывая на меня, — сестра отправилась ее искать… а нашла Заклятых. И прошла посвящение.
— А твоя мать — она так и не нашлась?
— Нет, тетя нашла ее, но мать не захотела возвращаться.
— И что? Что делал твой отец?
— Дома сидел вместе с матерью, конечно, — ответил страж, удивленный моим вопросом.
— Ничего не понимаю.
— А тебе и не надо.
Все они были очень добры ко мне, то есть они так думали. На самом деле меня страшно бесило, как осторожно со мной разговаривает вся эта лесная нечисть: словно я и правда была слабоумной. Бесило, с каким сочувствием они смотрят на моего стража.
Я устала от их доброты и сочувствия, которые мне были вовсе не нужны! Меня не беспокоило, есть ли во мне Сила, нет ли, но терпеть их жалость я больше не могла. Поэтому наши со стражем отношения охладились до невозможности. Невинная фраза: «а вот в этом лесу живет мой двоюродный дядя» или «троюродная бабушка» заставляли меня скрипеть зубами и требовать обойти оную бабушку стороной. Страж обижался, ругался, говорил — не понимает моего упрямства, потом приводил железный аргумент: «а где ты будешь спать, и что ты будешь есть?», и мы шли на поклон к его троюродной бабушке, которая при мне разговаривала со стражем скорбным шепотом, поминутно оглядываясь по сторонам.
