— Это такая честь для меня… — притворно, как и подобает светской даме, смутилась графиня. — Прошу, не откажите в любезности, отужинайте у меня.
Интересно, что она подумала? Наверное, решила, что Стелла сбежала из дома с этим "виконтом Маркусом". И к лучшему — будет меньше вопросов.
Альбина Милет взмахнула рукой, приглашая их проехать первыми, и, обернувшись к одному из своих спутников, вполголоса сердито отчитала его.
Всем другим цветам графиня предпочитала красный; вскоре этому нашлось объяснение.
За поворотом, подарившим встречу с графиней Милет, была деревня; за ней темнела в сгущающихся сумерках роща, скрывавшая большой господский дом, старый, с причудливыми башнями и узкими стрельчатыми окнами. Приглядевшись, Стелла поняла, что это и не дом вовсе, а замок, перестроенный под дом. "Славное прошлое" строения то и дело напоминало о себе, то высоким крыльцом, то тяжелыми дверьми, то большими проходными залами, то зубчатым парапетом.
Во дворе — квадратном "каменном мешке", над которым нависали служебные крылья дома, более новые, низкие, аскетичные — их встретила ватага слуг, в мгновение ока помогшая им спешиться и налегке пройти в дом.
Приказав отнести вещи друзей в гостевые комнаты, графиня широким жестом пригласила пройти в столовую.
Принесли тазы с розовой водой и полотенца. После ритуала мытья рук сели за стол. Честно говоря, за ним было неуютно: с одной стороны сидит хозяйка, с другой они — и между ними пропасть из белой накрахмаленной скатерти. Оба вздохнули с облегчением, когда графиня велела накрыть к чаю в другой комнате.
Альбина Милет сама разливала напиток по белым фарфоровым чашкам и, наслаждаясь звуком собственного голоса, рассказывала о себе:
— Я, сеньоры, всю жизнь провела при дворе, там и встретила графа Милета. Он был богат, а я молода и хороша собой. Ах, какой у меня был выезд, все розинские дамы провожали мою карету завистливыми взглядами. То было чудесное время, Вы, наверное, меня понимаете, — она улыбнулась принцессе. — Обожание, поклонники, балы… Но, вижу, Вам это неинтересно.
— Отчего же? — Стелла отпила немного из чашки и одарила графиню насмешливым взглядом: напрасно ты думаешь, что твои рассказы могут задеть меня, если бы ты знала, сколько у меня обожателей, не стала хвастаться своими. — Мне очень интересно.
Взгляд возымел действие — губы ее дрогнули.
— Я когда-то была амартас нашего короля. Но красота с годами тускнеет, нашлись другие, начались интриги… Мне пришлось уехать вслед за мужем в эту глушь. Мой граф умер два года назад — подавился костью, и теперь из воспоминаний о прошлом у меня остались только мои красные шелка.
— Почему именно красные?
— Когда-то покойный король сказал, что красный мне к лицу, с тех пор я ношу только красное, — улыбнулась Альбина.
Графиня ненадолго замолчала, а потом предложила им еще чая.
Дверь в диванную скрипнула, в комнату вошла темноволосая девушка и скромно присела в сторонке. Она была очень похожая на Альбину, только моложе.
— Ты пропустила ужин, Галиэр, — с укором сказала графиня. — Но ты успела к вечернему чаю. Если хочешь, я прикажу принести тебе чайный прибор.
Девушка покачала головой и потянула за шнурок для вызова слуг.
Горничная без слов поняла, что нужна еще одна чашка.
— Моя сестра Галиэр, — представила вошедшую Альбина.
Галиэр вздрогнула и покосилась на сестру.
— Извините, она нелюдима.
Стелла понимающе кивнула.
После, уже утром, бесцельно бродя по залам и переходам, принцесса наткнулась на дверь, отличавшуюся от других по цвету. Она была приоткрыта, и, поддавшись любопытству, девушка заглянула внутрь и увидела Галиэр: та стояла на коленях перед зеркалом и водила по воздуху зажженной свечой. Галиэр вздрогнула, почувствовав чужое присутствие, и быстро вскочила на ноги.
— Простите, я не хотела Вам мешать. — Принцесса поспешно затворила дверь.
— Нет, нет, Вы мне не помешали, — удержала ее Галиэр. — Проходите.
Подумав, Стелла с опаской вошла. От ее взгляда не укрылось, что хозяйка комнаты быстро спрятала за ширму какую-то статуэтку.
— Вы очень странная, Галиэр. — Принцесса присела на мягкий диван. — Полная противоположность сестры — никуда не ходите, не выезжаете… Вы могли бы иметь успех.
— Успех? — Галиэр усмехнулась. — Вы ошибаетесь, чтобы быть успешной, нужно быть красивой.
— Но Вы красивы.
— Я красива? Это моя сестра красива, а меня наш "добрый" бог наградил уродством.
Она улыбнулась, показав кривые зубы. Да, такой улыбкой можно отпугнуть поклонников.
— Для меня закрыт путь в Розин, для меня закрыты все пути. Я не смогу найти себе мужа.
— Когда я вошла, Вы совершали какой-то обряд… — переменила тему девушка.
— Да, — смущенно ответила Галиэр. — Раз добрый бог не смог мне помочь, мне пришлось обратиться с мольбой к другому.
— К Герцону? — ужаснулась принцесса.
— Умоляю, не говорите сестре, она убьет меня! Поймите, только Герцон может помочь мне. Это правда, он это может: он уже избавил меня от врожденной хромоты.
Сиальдарка смущенно опустила глаза, ожидая порицания.
— Поверьте, от этого Вы не станете счастливее. — Конечно, можно ее осудить, но зачем? Она и так понимает, что поступает плохо, и собственная совесть гложет ее изнутри.
— Почему? — тихо спросила Галиэр.
— Зло не приносит добро. Ничего не дается даром. Что Герцон потребует взамен?
— Повиновения. Он хочет, чтобы я сказала ему, если здесь появится золотоволосая женщина, летающая по воздуху. Вы ее не видели?
— Нет.
Стелла подошла к зеркалу и заглянула в него. Если Галиэр и успела вызвать бога, то он уже покинул комнату.
В дверь кто-то настойчиво скребся. Сиальдарка быстро потушила свечи и приоткрыла ее. В комнату вбежал Шарар.
— Волк! — испуганно взвизгнула Галиэр и с ногами забралась на диван.
— Это мой пес, не бойтесь. — Принцесса шикнула на Шарара. Да, он подрос, а вести себя так и не научился.
— Вы идите, я знаю, что из меня плохая собеседница. — Сиальдарка отдернула тяжелые портьеры, солнце залило комнату ярким светом. — Я и без того Вас утомила.
Стелла не стала спорить и ушла: зачем убеждать ее, если она ничего не хочет слушать? Это ее право, ее решение.
С одной стороны, принцессе было жалко молоденькую Галиэр, но, с другой, служение Герцону вызывало в ней страх, презрение и подозрения.
Графиня Милет, настоящая светская львица, не удержалась от того, чтобы не обсудить с гостями политику. Ее тоже мучили тревожные предчувствия, томительное ожидание развязки дакирской экспансии.
