Атайю не настолько захватил рассказ, чтобы она не почувствовала легкого шуршания сзади — пребывание вне закона научило ее бдительности. Атайя обернулась и всмотрелась в темноту леса. И уже решила, что это всего лишь енот, пробирающийся по своим делам в кустах, когда за шелестом последовал приглушенный вскрик боли, словно кто-то наткнулся на твердый камень.
— Джейрен, ты слышал?..
Принцесса так и не успела закончить вопрос. Огромный мужчина вывалился из кустарника, словно кабан из логова. Разорванные туника и башмаки щедро залеплены грязью, листья и сучья запутались в нечесаной копне рыжих волос, придавая ему сходство с древним лесным божеством из легенды.
— Ну и кто здесь пирует без меня, хотел бы я знать? — прорычал он — ни дать ни взять король во гневе. — Хорошенькое дельце… Я отсутствовал всего несколько месяцев, а вы в это время только и делали, что пили мое пиво.
— Ранальф! — Атайя вскочила на ноги и бросилась в сильные объятия наемника. — Слава Богу… Я думала, ты уже…
Остальные слова утонули в горячем поцелуе.
— Осторожней, принцесса, — сказал он, приподняв брови, тоже залепленные грязью, и заглянув ей за спину с хитрым выражением на лице. — Твой муж может войти в любую минуту.
Атайя отступила на шаг, с опозданием заметив, как запачканы туника и штаны Ранальфа, и какой от него исходит едкий запах — не все темные пятна на одежде были обязаны своим происхождением безобидной грязи.
— Что с тобой случилось?
— Ох, полагаю, оставлять грязные следы на тропе — одна из моих старых иллюзий, — отвечал он, ткнув большим пальцем в сторону леса. — Я поскользнулся и свалился прямо в кучу отбросов или что там такое было… — Он втянул воздух и сморщился от собственного запаха. — По крайней мере ты сможешь теперь сохранить эту иллюзию немного дольше, чтобы держать на расстоянии любого.
— Любого, но не тебя.
В это время Джильда, бросив свой рассказ, подошла к ним, чтобы поприветствовать Ранальфа, а за ней потянулись прочие. От Джильды Ранальф получил скромный поцелуй, от Кейла — простое рукопожатие, а от своего старого друга Тони — целую кучу колкостей.
— Ну и как это понимать? — спросила она, недоуменно осматривая его пустые руки. — Вернуться с долгих заграничных каникул без подарков?
— Ха! Зря ты так думаешь, — с ухмылкой отвечал Ранальф. Он сделал несколько шагов по направлению к лесу и возвратился обратно с холщовой сумой и маленьким опечатанным кувшином. — Держи, — сказал он, вручая кувшин Тоне. — Сарские колдуны, конечно, отпетые мерзавцы, но виски делать умеют.
И все-таки, несмотря на шутливый настрой Ранальфа, в лице его Атайя заметила тревожные тени, как у солдата, слишком близко видевшего смерть.
— Это не каникулы, Тоня, — спокойно добавил он, тяжело вздохнув, — совсем не каникулы. — Ранальф бросил обеспокоенный взгляд на Атайю, Джейрена и Тоню. — Нам нужно поговорить, — пробормотал он, мотнув головой в сторону часовни.
Они покинули круг пирующих и направились к полуразрушенной часовне на дальнем конце поляны. Тут Ранальф внезапно обернулся, как будто вспомнил о некоем важном деле.
— Тоня, будь так добра, принеси мне пива, — попросил он с неопределенно-похотливой улыбкой, которой, однако, недоставало двух зубов. — Самую большую кружку. У меня есть что рассказать вам, и мне понадобятся силы.
В другое время Тоня накинулась бы на него с бранью — посылать за пивом, словно простую служанку, ее, колдунью, входящую в Совет мастеров! — но сейчас, весело хихикнув, она направилась за бочонком, взяв с Ранальфа обещание не рассказывать свои новости до ее возвращения.
— Не волнуйся, — тихонько прошептала она Атайе, незаметно кивнув в сторону Ранальфа. — Я быстро обследовала его мозг и не вижу никаких следов проникновения. Мудрец, похоже, на время оставил свои эксперименты с принуждающим заклинанием.
Атайя с облегчением вздохнула. Она опасалась того, что Мудрец мог заколдовать Ранальфа, приказав ему убить ее или уничтожить весь лагерь — в отместку за свою неудачу с Николасом. Она ощутила внезапный жар, как если бы ей довелось перейти через мост и только на другом берегу обнаружить, что он весь сгнил и вполне мог развалиться под ее ногами.
Успокоившись, Атайя присоединилась к Джейрену и Ранальфу на холодной каменной скамье недалеко от алтаря. Пока они ждали возвращения Тони, Атайя рассказывала Ранальфу о том, что происходило в лагере с тех пор, как он покинул его, сопровождая Николаса на остров Саре. Она рассказала ему о болезни принца, о той душераздирающей истории, в результате которой король чуть не погиб, о том, что именно ее обвиняют во всех этих несчастьях, и из-за этого она потеряла и ту слабую поддержку, которую имела.
— Мастер Хедрик находится в Белмарре с Николасом, — заключила она, заметив Тоню, возвращавшуюся с ужасающего размера пивной кружкой. — Это ведь не обычная болезнь, и Хедрик не в силах полностью излечить Николаса, пока Мудрец сам не снимет заклинание. Или заклинание будет снято вместе со смертью Мудреца.
В глазах Атайи зажегся огонь — ей бы очень хотелось, чтобы так все и произошло.
— Ублюдок! — промычал Ранальф, не отрываясь от кружки, щеки побагровели от злобы. — Жалкий, вонючий ублюдок. — Он сделал долгий глоток, словно стремясь пивом залить ярость, затем стер пену с губ тыльной стороной здоровенной ладони. — Но каким бы негодяем он ни был раньше, это не идет ни в какое сравнением с тем, во что Брандегарт превратился теперь. Он и отпустил-то меня только для того, чтобы я рассказал вам обо всем, — произнес он неприязненно, раздраженный тем, что ему приходится делать то, о чем просил Мудрец. — Этот высокомерный сукин…
— Это мы поняли, — перебила его Тоня. — Перестань браниться, лучше рассказывай.
Ранальф вынужден был подчиниться.
— Он отпустил меня три недели назад. Пробираясь через материк, я решил заглянуть в Эристон на денек-другой, чтобы разузнать, правда ли то, о чем я услышал. Так как я и сам сарец, мне не составило особого труда разговорить местных — особенно если поставишь им виски. В общем, посланцы Мудреца снуют по всему западному побережью, как тараканы, и нанимают людей. Раз или два они добирались даже до Делфархама.
Атайя в удивлении подняла брови.
— Нанимают? Но для чего?
— В армию. Они собирают армию в полях западнее Эристона. Мне удалось заглянуть и туда, благо часовой пропустил меня, приняв за своего, — уверенно заключил он. — Там больше тысячи человек, собравшихся под знаменами Мудреца.
— Тысячи?
Атайя онемела от удивления. Если собрать всех колдунов, обучавшихся в ее школах, то их количество вряд ли превысит тысячу. За несколько недель Мудрец собрал столько людей, сколько ей не удалось собрать и за год.
