В ушах раздался жуткий треск. Меня подкинуло и вскользь задело чем-то тяжелым, а затем я как птица вылетел за борт. Что-то резко потянуло вниз, а потом просто начало дергать в разные стороны. В пасть хлынула вода, я едва не захлебнулся, начав бить по воде крыльями и лапами одновременно. Веревки змеями опутывали тело, лапу и сильно затрудняли движения. С большим трудом подавив приступ острой паники, я стал грызть их, пытаясь избавиться от пут. Кашляя и судорожно дергаясь, боролся с коварными веревками, и это было нелегко.
Не знаю, каким чудом нас троих не убило мачтой. Может Осирис или Пилон успели наложить заклятие, а может просто повезло. Мачта сломалась и начала собственное путешествие за бортом корабля, прихватив нас с собой. Веревки крепко связали нас с обломком дерева, но они же едва не утопили. Усилием, которое меня едва не доконало, я избавился от последних пеньковых колец и немного отдышался. Увы, не могу понять странной шутки судьбы, но, похоже, шторм начал стихать. Или мотало меньше, или просто выдохся окончательно. Тогда я немного успокоился и перестал биться на воде, боясь немедленно утонуть. Первая мысль, пришедшая в тот момент в голову, была — где мои товарищи?
— Шторм заканчивается! — просипел около уха Осирис. Я извернулся и увидел икуба. Губы посинели, вид бледный. Веревки еще удерживали на плаву, но головой он постоянно уходил под воду. Я протянул лапу и подтащил его ближе к себе как можно аккуратнее. Меня трусило от страха, голова, точнее место по которому пришелся удар, болело, тошнило от горькой воды. Но и это не самое худшее. Я оглядывался, искал взглядом и никак не находил коня.
— Где Пилон? — прокричал я Осирису, удерживая его как можно ближе к себе и над водой. Икуб тоже огляделся. Я вдруг понял, что приобрел собственный вид. Когда именно произошло превращение, не заметил, собственно и значения это уже не имело. Разорвав когтями веревку, теперь только мешающую икубу, я помог Осирису залезть на себя и уцепился за мачту покрепче.
— Пилон! — завыл я. Какое горе. Неужели погиб? Осирис постучал меня по макушке:
— Вижу! — просипел он, окончательно теряя голос. Я покрутил головой и тоже увидел, как на гребне волны на нас плавно несется знакомая черная туша.
— Живой! — заорал я. Радость, несмотря на все потрясения, захлестнула. Радость, облегчение и мучительное отрезвление. Живы. Но что с кораблем? И что дальше?!
— Вот вы где! Шторм заканчивается, а мы недалеко от суши! — проорал конь. Он отлично передвигался, и я не заметил, чтобы испытывал неудобства. Более того, легкость, с которой он это делал, была поразительной. Не плыл, нет, скорее летел. В воде и по ней.
— Ну что, утопленники, попробуем добраться до суши? — спросил непонятно от чего повеселевший Пилон.
— А корабль?
— Вот о чем сейчас только думать, малыш! О своей шкуре пекись, салага! Поглядел бы на Осириса, доходит, бедняга!
Я не стал напоминать коню, что икуб возлежит на мне, и просто окинул его недобрым взглядом.
— Не уверен, что доплыву сам, — честно прохрипел Осирис. Пилон фыркнул:
— Глупости. Плыть недолго, шторм стихает. Мы с малышом поможем. Не стоит сдаваться в двух шагах от победы. Давай, греби за мной, Кайорат. Сможешь перекинуть Осю на меня?
Я хотел гордо отказаться и сказать, что понесу икуба сам, но, подумав, все же помог Осирису перелезть на спину жеребца. Огрызком веревки, что болталась вокруг лапы, осторожно привязал руку обессиленного икуба к шее Пилона, и мы поплыли.
Плыть оказалось тяжело. Единственное, что заставляло держать морду над водой, пример Осириса, который постепенно пришел в себя и рвался плыть. Пилон не соврал, сказав, что берег недалеко. Правда никто из нас не знал, что он каменистый и выбраться затруднительно. Если не сказать почти невозможно. Осирис хотел плыть сам, но разреши Пилон ему это сделать, икуб наверняка утонул бы. Нас основательно побило о камни, и будь берег чуть менее пологим, скорее всего, просто размазало. Когда же удалось выползти, Пилон погнал нас вверх по склону, до зеленой полосы травы. Там мы и повалились. Даже начни Пилон пинать меня копытами, я уже не поднялся бы. Сил не осталось, однако конь в своем духе выдал несколько замысловатых ругательств.
— Отдохните. Я посторожу, — последние слова, которые я услышал, прежде чем провалится в сон.
* * *
Самым отвратительным ощущением при пробуждении стала ноющая боль во всем теле. Словно меня долго волокли по булыжникам. Ни единого живого местечка. Но оказалось и это не самая большая неожиданность. Когда я открыл глаза, то совершенно растерялся. Было темно. То есть абсолютно. Даже неплохое ночное зрение не помогало. Едва в голову пришла жуткая мысль, что по неведомой причине я ослеп, как голос Осириса развеял мои опасения.
— Темно как в чьей-то заднице.
— Осирис, ты тоже ничего не видишь? — Спросил я тьму, невольно задумываясь о приключениях икуба.
— Не вижу, малыш. Видимо, наступила обещанная ночь. Как там наша свинья поживает интересно?
— Не напоминай о том апофеозе позора, — разбил наш дуэт хмурый голос Пилона, — как ощущения, ребятки?
— Как будто катком переехало, — после продолжительной паузы произнес икуб.
— А что такое каток? — Спросил я.
— Малыш, твои лапы в порядке?
— Да, все хорошо. Немного болит голова. Меня стукнуло чем-то, хорошо вскользь. Мачтой, похоже. А как в такой темноте искать матахи?
— Лучше спроси, чем заплатить матахи, — язвительно отозвался Пилон, — Наше золото тю-тю. Вместе с кораблем и командой на дне моря. Есть, конечно, вариант, что только золото, матросы живучи. Мы не просто застряли на острове, друзья мои, а без денег, и выбраться отсюда будет гораздо труднее, чем из города барбусов. Кстати, крокодилы совершенно не расположены к чужакам.
— Знаешь, Пилон, хотелось бы услышать в твоем голосе больше оптимизма, — возмутился Осирис, — у нас и так был тяжелый день.
— Прости, Ося. Матахи это тебе не простодушные барбусы, коварность которых равна трусости. Они считаются весьма интеллектуальными существами.
— Спасибо.
Возникла пауза. Лично я напряженно думал, кто из нас сказал спасибо. Вокруг то по-прежнему совершенно темно, что и создавало определенные трудности.
— Это кто сказал? — Спросил я, понимая, что все равно обычно выгляжу глупее остальных.
— Я.
Ответ вызывал новые вопросы. Я кивнул темноте, соглашаясь с собственными мыслями, и переспросил:
— Не Пилон и не Осирис?
— Ну, в общем-то, нет.
Задавать вопрос еще раз смысла не имело, поэтому возникло неловкое молчание.
— Глупая ситуация, — вздохнув, произнес Пилон, — давайте познакомимся. Мы путники из другого мира, ничего не видим. Но совершенно неопасны, дружелюбны, и к тому же только что потерпели кораблекрушение. Мы не собирались нарушать границы ваших владений, просто нуждаемся в небольшой помощи.
