— А твои родители?
Мы одновременно обернулись на мамин голос. Она стояла в дверях и уже некоторое время, незамеченная, слушала наш разговор. Ван, опустив взгляд, пробормотал в пол:
— Нет у меня родителей. Умерли, когда мне ещё года не было.
— Тогда оставайся с нами, — предложила мама.
— Эльф?! — недоверчиво взглянул на тёмную Императрицу Ван. — С тёмными?! Миледи, вас неправильно поймут.
Тут в дверях появился дед. Когда только успел приехать?! Телепортировался, что ли?
— К твоему сведенью, мальчик, моей матерью была эльфийка, — с порога заявил дедушка. — И думаешь хоть кто-то сказал своему Императору хоть слово против?
— Привет, деда! — махнул рукой я. — А ты здесь чего делаешь?
— Да вот… приехал выпороть ремнём одного недоделанного Рыцаря, раз уж у родителей рука не поднимается! Кто тебя надоумил кидаться на демона не завершив обращения?!
Ой… Я втянул голову в плечи — щас мне попадёт за всё что было и чего не было. Но тут поднялся на ноги всё ещё пошатывающийся, бледный Ван, вставая между мной и грозным дедом.
— У Ирдеса не было выбора, — решительно сказал эльф. — Он не виноват. Это я не успел вовремя.
Дед хмыкнул в ответ и сказал:
— Моей матерью была тётка твоего дяди. Так что ты, мальчишка, хоть и дальний, но родственник всей семье Императоров. С этого момента — официально признанный родственник. Так что попадать тебе будет не меньше, чем моим любимым внукам-тёмным, мой светлый внук Вэйванлин!
Мы с Ваном обалдело переглянулись. Чего угодно я ожидал, но о таком даже не думал. Друг тоже пребывал в шоке.
— Ты всегда умел найти верный подход, папа, — мой отец появился из-за спины деда и они крепко обнялись. — Тебе стоило остаться Старшим Императором.
— Не дай небо! — суеверно открестился дед. — Сто семьдесят лет на троне! Ни за какие коврижки туда не вернусь!
— Ван, ты останешься? — спросил я, умоляюще глядя на друга.
Эльф повернулся ко мне, улыбнулся, хмыкнул, растрепал мои волосы растопыренной пятернёй.
— Только ушастым меня не называть, — предупредил он.
— Ура!!! — вскочив с кресла, я вскинул в воздух руки и тут же обхватил себя, согнувшись от пронзительной боли. — Ой…
— Вот неугомонный, — вздохнул побратим, силком усаживая меня обратно в кресло. — Ну, ничего, теперь я за твоё воспитание всерьёз возьмусь, так что придётся тебе всё же подружиться с головой!
— Да ты сам с ней не в ладах!
— Ага.
Мы переглянулись и одинаково хмыкнули. Эльф поглядел в сторону ворот и замахал заходящим друзьям:
— Маня! Даня! Киса!
— Забирайтесь к нам! — крикнул я, снова поднимаясь из кресла и повернулся к маме. — Мамуль, можно ещё мороженного? Есть хочется.
Она кивнула и ушла — Императорской семье не впервой обходиться без слуг и мама пошла на кухню за мороженным сама. Отец с дедом, заговорившись о каких-то сверхважных делах Империи, тоже ушли в дом.
Маньяки и Рысь тем временем поднялись по внешней лестнице на нашу веранду. Близнецы переводили любопытный взгляд с меня на Вана и обратно.
— Ну чего уставились, белобрысые? — недовольно проворчал эльф.
— Сам ты блондинка, — парировал Даня.
— Златовласка, — осталась как всегда солидарна с братом Маня.
— А в лоб? — сощурился Ван.
Но угрозе было не суждено сбыться — Рысь отвесила двум Маньякам подзатыльники, шагнула вперёд и крепко обняла нас обоих, стоящих рядом.
— Как хорошо, что вы оба живы, — тихо вздохнула она.
— Мы и сами этому несказанно рады, — сказал я.
— И межрасовые отношения выяснять не будете?
— Киса, — грустно улыбнулся Ван, — какие межрасовые отношения, когда этот вот тёмный балбес — мой родственник в прямом смысле этого слова? Послало же небо братца…
— Я хороший! — тут же возмутился я, изображая самый невинный взгляд.
— Когда спишь!
— Когда сплю, я вообще самый лучший!
Переглянувшись, мы расхохотались все пятеро. Когда смех поутих, я взглянул на солнце и негромко запел:
— Only a warrior with a clear heart
Could have the honor to be kissed by the sun…
Ван покосился на меня и присоединился к песне. Только когда он пел, в нём можно было заподозрить настоящего эльфа.
— Yes, I'm that warrior I followed my way
Led by the force of cosmic soul I can reach the sword!
On the way to the glory I'll honor my sword
To serve right ideals and justice for all![2]
Маньяки и киса развлекали нас до самого вечера. Когда они ушли, уставший Ван отправился спать, я все ещё сидел на веранде и смотрел на заходящее солнце. Молча появившийся Шон встал возле моего кресла. На лице его было такое, что мне стало не по себе.
— Шон…
— Прости меня, — хрипло перебил брат. — Я больше никогда…
Голос старшего брата прервался, он судорожно вздохнул.
— Шон, перестань. Ты не виноват в том, что я нарвался на демона.
— Если бы я не кинулся на тебя, ты бы не сбежал, — мрачно ответил мне брат. — И не… — он опять запнулся. — Не подыхал бы вчера на моих глазах. Лучше бы я оказался на твоём месте…
— Ага, и умер бы, — резко прервал я. — Я не умер, видишь? Живой! Меня хранит моя удача. Так что успокойся. Я бы всё равно вляпался, судьба у меня такая — постоянно влетать так, чтобы мало не казалось.
— Эх, ты, — грустно усмехнулся Шон, легонько сжав моё плечо ладонью. — Герой по призванию…
— Ага, по вызову, — хихикнул я и брат расхохотался.
В итоге Шон добился от меня обещания в следующий раз на подобные «вызовы» брать его с собой и ушёл, снова оставив меня в одиночестве.
Солнце залило багровым закатом полнеба. Полыхало, отражая алый свет, море.
Маму, скорее всего, удастся уговорить позволить мне остаться в этом городе, тем более что и дедушка решил пока остаться здесь. Так что предстояло безумное соревнование с Маньяками и Ваном в негласно объявленном конкурсе «самый большой псих». И Ветер тоже ждёт сумасшедших полётов.
Весёлый мне предстоит год! Скорее бы зажили эти проклятые раны, а то я умру от скуки…
Мальчик с интересом рассматривал сидящую на его ладони фигурку. Моран с ужасом смотрела на гигантского мальчика, на ладони которого сидела. Мальчик наклонился пониже, рассматривая Моран сквозь стёкла очков. Моран попыталась сбежать за край огромной ладони и…
…со всего размаху врезалась в стену.
— Оау!!! — взвыла Моран, хватаясь за ушибленную голову.
Приснится же такое… Кроме ушибленной головы, зверски мучила утренняя изжога. Мысленно поздравив себя с «удачным» пробуждением, Моран выползла на улицу. В небе над замком распевал любовные серенады молодой зелёный дракон. Пробурчав в его сторону нечто весьма нелицеприятное, Моран сунула голову в бочку с водой. Когда она вылезла, по двору к ней спешил юноша лет шестнадцати. Невысокий для своего возраста и худощавый, он был гораздо крепче, чем казался.
