Мэроу шёл чуть впереди, ища, не попадутся ли чьи-нибудь следы, не сломана ли где человеком ветка. И вот когда солнце притихло и спала дневная жара, Мэроу остановился, вытянул руку, не давая Ланту идти дальше. И молча указал на примятый мох. Недавно здесь кто-то прошёл, пятеро, как определил Мэроу.
Мэроу бесшумно прошёл ещё немного вперёд по мягкому мху и замер, услышав приглушаемый кашель. Он обернулся к Ланту и оба, рысью, кинулись к поваленному дереву с торчащими во все стороны, покрытыми листвой, ветками.
Первый показавшийся разбойник с лохматой бородой нёс на спине тяжёлый мешок. Как только бородач вышел к из-за деревьев, тут же бросил мешок к ногам и принялся разминать покрасневшие руки. Второй разбойник вскоре тоже дал о себе знать. Тяжёлые шаги, приглушённый треск, и вот уже другой гораздо ниже первого, быстро осмотрелся по сторонам и увалился на землю.
Один за другим лохматые неудачливые разбойники — судя по их разодранной и бедной одежде — собирались на мягком мху. Молча скидывали вещи и мрачно посматривали один на другого. Всего их набралось одиннадцать человек: в большинстве косматые, черноволосые, с давно нечесаными и немытыми бородами. Одежда на них была странного покроя, как будто кто что мог, собрал, сшил куски тряпья и надел не мешкая. У некоторых были зелёные или коричневые безрукавки и короткие штаны, явно не рассчитанные на лес.
Мэроу заметил спрятанные за поясом ножи, имелся даже один короткий лук, сделанный когда-то для ребёнка и несколько мечей. Компания разбойников явно переживала не лучшие времена, даже если брать во внимание туго набитые мешки — а у некоторых и совсем пустые — охраняемые каждый своим владельцем.
— Хорьки паскудные! — выругался один из разбойников, да так схватился за бороду, точно собирался сейчас же вырвать здоровенный клок.
Другие мрачно сверкнули исподлобья, кое-кто покачал горловой.
— А я говорю, напасть ночью и передушить! — схватился с места коротышка, отмахиваясь от нависающей ветки. — А что делать? Они ж не выпустят.
— Дубина, — разбойник для наглядности постучал кулаком по голове. — Круглые сутки стерегут аки девку на выданье. Ты их может, ножиком напугать хочешь, в доспехи пырнуть пока из тебя жаркое делать будут?
— Птицей пролетишь? — В ответ закричал ещё один разбойник, высокий и тощий. — В долине оставаться больше нельзя. Нам только ночью выбираться и можно!
— И как же?!
— Да так же!
— Замолчите! — Похожий на откормленного телёнка разбойник, упёрся в землю и с трудом поднявшись, стал руки в боки. — Что разгалделись? Мало ли кто проходить мимо может, а если кто услышит из этих, нас же, как кроликов погонят и прирежут тут же. Проход закрыт, скопом мы не выберемся, да и вообще там не проскользнуть. Мало того, что эти отрядом стоят, так ещё и сменяют друг друга, не спят, гады. Так ещё и стража прибежала. Я их брата и в наёмнике узнаю.
— Ты смотри, волки с лисами сдружились, — не удержался сидевший до того тихо юнец, стоящий рядом разбойник поспешил отвесить ему такую затрещину, что парень чуть не полетел кубарем.
— Да-а-а… дела. Рыщут всё, по всем деревням расползлись. Еды достать больше негде. Одни патрули и засады. Что не дерево, то лук за веткой, что не поляна, то яма.
Усталые и злые разбойники тихо заворчали.
— А я там Арка видел, — всё же не удержался предусмотрительно отползший в сторону юнец.
Кто-то замахнулся на него палкой, но тот, что походил на телёнка, прикрикнул и юнец остался нетронутым. Приободрённый, что обошлось, мальчишка устроился под деревом.
— Что за Шарк? — спросил огромный разбойник.
— Да кузнец наш, Шарк. У него ещё дочь померла, ну, туман когда…
Тут же послышался многоголосый шип, тут же руки взметнулись и ладонью очертили уберегающий круг в воздухе.
— Ты мне договоришься!
— Да я ж просто, из наших он… — защищаясь, промямлил юнец. — Я ж ничего. Я просто… — Тощей рукой он утёр нос и отвернулся, делая каменное лицо.
— Дела, — бородач кивнул на мальчишку и принялся ходить по поляне. — Поразбросало людей-то. Поразбросало. — Он выпрямился, и голос из тихого тут же стал грубым:
— Вода во флягах почти кончилась, еды нет. Одежда дрянь. Мы, значит, можем дальше пойти, авось проскользнём мимо постов, в лесу спрячемся, пещеру какую найдём, переждём. Охотиться умеем.
— Всё равно доберутся.
— Тогда через проход.
— Порежут.
— Здесь пока искать не будут. Я видел как их отряд недавно рыскал кругом. Ищут гады, в деревнях всё выспрашивают, народ гоняют да страху, поди, больше нашего нагоняют.
— И стражи говоришь?
— Двух видел, они свои отряды у прохода согнали и эти — точно стражи! Стали и переговаривались битый час, а потом один со своими остался сторожить, другой в глубь ушёл. И ведь под плащами скрываются, наёмников из себя корчат. Тьфу! — разбойник сплюнул и довольно уставился на результат своего деяния. "Вон, как их не люблю", — говорили потускневшие глаза. — Я коли разбойник, так я разбойник. Я когда еду добываю овцой не притворяюсь!
Раздался одобрительный гомон, который лишь с трудом удалось подавить бородачу. Он закусил губу и досадливо поморщился.
— Ещё скажите, что горды, — громко буркнул он и все мигом притихли, так что в наступившей тяжёлой тишине был слышен птичий треск.
— Молчи, Горноф, выжит надо.
— Надо. — Согласился бородач.
Замолчали. Лишь изредка слышался треск, если кто на ветку ненароком наступал. Времени прошло много, пока всё тот же бородач не обратил на себя всеобщего внимания:
— Тогда так, подкрадёмся ночью. Телеги их подожжём и авось выскользнем. Если придётся отбиваться, отобьёмся, кто-то умрёт. — Он обвёл тяжёлым взглядом шайку, все молчали.
— А что если повёзёт?
На этот раз юнца никто не тронул и даже слова поперёк не сказал. К его огромному удивлению разбойник-коротышка с самой короткой бородой победоносно воздел кулак в небо.
— Повезёт! — прорычал он. — Повезёт и всё тут. Прав пацан.
— Прорвёмся, — фальшиво улыбаясь, поддержали его остальные.
— Когда смеркаться начнёт, станем прокрадываться к проходу. Огниво у Сокола, он и подожжёт.
Сокол, тот, что длинный, быстро кивнул и умостился на мешок, подперев голову руками.
— Пойдём за ними, — прошептал Лант еле шевеля губами. — Поднимется суматоха и мы сможем проскользнуть.
До того как мгла стала скрадываться под валунами и кронами деревьев, друзья сидели в укрытии ветвей, неустанно следя за разбойниками. Мэроу то и дело пытался размять руки-ноги, вертел шеей, поглядывал на застывшего Ланта. Тот же сидел молча, почти и не шевелясь, спокойный и решительный, маг, в общем.
