Грим на миг отстранился:
— Брюки сам сниму.
Рина улыбнулась и в тот же миг впилась ногтями ему в шею:
— Не смей при мне материться! — приказала она.
Как мог он ослушаться.
Рина замерла. Секунду смотрела в чёрные глаза, а потом запрокинула голову, освобождая шею.
— У волков это жест подчинения, — тихо произнесла Рина, и у Грима мелькнула мысль, что сейчас всё сорвётся, и девушка из бесёнка превратится в послушную куколку… Какого чёрта?!
— Я знаю, — рыкнул он, сужая зрачки.
Мгновенным движением Рина сдёрнула с пояса газовый шарф, и послушная лента окрасила мир Грима в оранжевый, синий и зелёный, спустилась на плечи, обвилась и застегнулась наподобие ошейника.
Девушка хищно улыбалась, изучая лицо колдуна и слегка водя бёдрами:
— Я таги. Я служительница матери Кали… — властно и зазывно шепнула она.
— А я Гримыч… и я служитель матери-анархии, — брякнул он и на миг увидел на месте Рины тёмную жрицу с плёткой в руках.
— Моей богине нужны жертвы… — Рина потянула на себя поводок.
— От меня у неё будет изжога.
Девушка секунду всматривалась в глаза Грима, потом шарф соскользнул с его шеи и с лёгким металлическим шорохом опустился к ногам.
Грим молча сгрёб Рину, прижал, подхватил под колени, поднял:
— Прелюдия затянулась, волчонок.
— Согласна, — заявила она и невероятным образом соскользнула на пол. И сделала подсечку колдуну. Тот от неожиданности рухнул на кровать, нелепо раскинув руки, но тут же опомнился, схватил девушку за ногу и дёрнул. Она мягко повалилась на него сверху.
«Только не поддавайся! Только не поддавайся мне, бесёнок!»
— … Только не… не оборачивайся зверем.
— Боишься? — рассмеялась она, освобождаясь от одежды.
Так просто — пришла. Так просто — согласна… И так желанно не подчиняется.
Кровать шаталась. Жалобно поскрипывала, но звуки заглушал ветер за вмиг запотевшим окном. Там носился первый мокрый снег.
Каждый из них хотел власти. Хотел страсти другого, отдавая свою. Жалобно ныла кровать, бельё стыло на полу.
Матрас начал загораться. С каждым движением влажных тел, с каждым толчком огонь расходился, шипя, по продавленным пружинам, старой ткани и сухому дереву.
Рина жадно слизывала язычки пламени с кожи колдуна. И он уже плохо контролировал стихию, лишь стараясь не обжечь девушку. Плавился от прикосновений, загорался бешенством снова, когда ему казалось, что она сейчас исчезнет. Подстраивался под меняющийся ритм игры Рины.
Трещали старые доски. Тела утопали в огне, кормящемся их буйством. Лишь на миг Грим прервался, отстранился, крутнулся, проломив несчастную кровать, смягчил собой падение Рины. Завершать они не собирались.
…Когда из-под двери колдуна ощутимо потянуло горелым, отходивший на первый этаж Сайлас всерьёз забеспокоился. Не рискнув стучаться, он крикнул сквозь дверь:
— Ты бы химичил в лаборатории, профессор зельеварения!
Дверь промолчала. Грим тоже. Зато тихонько высунулся из своей комнаты Наван. Оценил обстановку, оглянулся на спящую белку, вышел. Направился к комнате Эстелиель. Постучался, послушал ответную тишину. Прислонился к рассохшемуся дереву и зашептал:
— Эльфён, а знаешь, я сегодня первый раз вёл машину…
С другой стороны двери, сидя на полу и обхватив себя за плечи, корчилась в немой истерике Эстелиель…
— …Извини, волчонок, я не побрился к твоему приходу.
Рина засмеялась, привстала на локте, окатив его волной рыжих волос. Как в первую встречу.
Они лежали на ещё тёплых камнях пола в окружении догорающих головешек. Накрылись подкопчённой простынёй. До подушки огонь не добрался.
— Расскажешь мне, кто такие таги? — Грим бездумно гладил локон.
Рина лукаво подмигнула:
— Не сейчас. Ты мужчина, а мужчины после секса отворачиваются к стене и храпят.
— Хм, знаешь, я предпочёл бы храпеть на чём-нибудь повыше. На твоей раскладушке, например. Только на чердаке я замёрзну…
— Не замёрзнешь ведь. Продолжай.
— Переезжай сюда. Я помогу перетащить сейчас основное.
— Не-а, ты лучше приберись тут. А я быстро.
Рина легко выпорхнула из-под простыни. И обнаружила отсутствие одежды. Лишь оплавленные жаром зеркальца со штанов блестели в золе.
Грим был готов провалиться. И понимал, что останется сейчас в гордом одиночестве профессора зельеварения. Да ещё на полу голышом, ибо его джинсы тоже почили с миром.
Девушка как ни в чём не бывало пошарила по углам и с облегчением обнаружила свой шарф. Улыбаясь, набросила на грудь, обвила бёдра. Колдун залюбовался её беззаботным лицом и телом, угадывающимся под тканью. Расслабился, решив, что она не сердится. Тоже встал, неуклюже завернувшись в простынку.
Рина выскочила из комнаты, и по коридору побежал её весёлый голос:
— О, Нав, пойдём, поможешь мне перетащить вещи к Гриму!
Колдун ухмыльнулся. Вообще без комплексов девочка! Она бы и нагая мага построила без смущения.
Наклоняться и отшвыривать в угол головешки оказалось трудно, если при этом пытаться удерживать на себе одеяло… Сначала Грим его скинул, только потом подумал, что проще всю эту труху дожечь к эльфам…
В этот самый миг ввалились Наван с раскладушкой, баулом в руке и рюкзаком за спиной и Рина с матрасиком, скатанным в рулон, на голове.
Маг не отказал себе в удовольствии с молчаливой улыбкой обозреть комнату, свалить вещи в угол, оглядеться ещё раз, получить поцелуй в щёчку от Рины (для чего она вскочила на баул), слегка поклониться Гриму в знак прощания и, уходя, ещё помаячить в дверях, за что словить тлеющей головешкой вдогонку.
Глава 92. О богах и лидерах
Лес светлых.
Анриель вёл свой маленький отряд без остановок. Сам он валился с ног, но старался крепиться изо всех сил. Вильфаринки, закалённые на службе, выглядели более бодрыми. А вот Зоопарк вёл себя, как большой ребёнок: он уныло тащился за тянущими его «взрослыми», уже не помнил, зачем они идут, и не понимал, куда. Да и понимать не хотел. Он мечтал лишь о сне и спокойствии. Даже иногда — о вечном сне, чтобы уже точно никто не дёргал.
— Слушайте, эльфы, — внезапно оживившись, произнёс он хриплым от жары голосом, — а что с вами случается после смерти?
Такого вопроса не ожидали. Хоть и устали от погони и паранойи настолько, что не сильно удивились.
— Ну… — начал Анриель смущённо. — Тела мы хороним в земле, тёмные — спускают в лаву. Трупы разлагаются, давая органические вещества…
— Это понятно, это ты как лекарь говоришь. Но я не о том. Вы верите в загробную жизнь? — уточнил Зоопарк.
