- Это из-за меня?
- Ты не виновата, - он понаблюдал за официантом, который опускал на серый шёлк скатерти два бокала с гранатовым соком - рубиновая жидкость походила на вино. - Наши с ней отношения... Ну, если ты захочешь, я расскажу тебе потом.
Маша даже не притронулась к своему бокалу. Она посмотрела на Луксора, как на призрака, восставшего на кладбище, и одними губами произнесла:
- Замечательно, тогда рассказывай.
- Всё в порядке. Просто так вышло, что я её не люблю.
Она молчала: ждала продолжения и крутила в пальцах пятиугольную ножку бокала.
- Виола переждала три моих романа, два из которых закончились плохо, а третий - очень плохо. Потом она сказала, что любит меня и, хотя я не могу ответить ей тем же, она готова терпеть, потому что её любви хватит на двоих. К тому времени я и сам думал, что лучше быть любимым, чем любить.
Официант принёс им тирамису на тонких фарфоровых тарелочках, беззвучно поправил сервировку стола и так же беззвучно удалился.
- А сейчас ты, выходит, передумал? - чуть печально произнесла Маша.
- Выходит. Проще повеситься, чем жить так дальше, - вкус граната был под стать его рассказу, терпким, горьковатым. - Теперь ты считаешь меня сволочью?
Маша улыбнулась, как улитка выбралась из своего укрытия в вороте свитера, словно готовая довериться. Поймала его руку.
- Ты поступил честно.
...Когда они вышли из ресторана, Маша сама поцеловала его - неловко ткнулась губам и испугалась. Он прижал девушку к себе и продолжил. Её губы имели терпкий, чуть горьковатый вкус.
Она едва успела. Только стащила с себя в ванной промокший от дождя свитер и подмигнула Яне, чтобы не выдавала её, как в гостиной послышался звук хлопнувшей двери и знакомые голоса. В кухню вошли Провизор и Сабрина. От них пахло дождём и горьким дымом.
- Дорогая, хорошо, что тебе лучше, - тон Провизора звучал очень по-деловому.
- А что? - пожала плечами Маша. Пока он опускался на стул и принимал из рук Яны чашку с горячим чаем, она пыталась уловить, что же в этом тоне так насторожило её.
Провизор сделал рукой неопределённый жест и отхлебнул чая. Сабрина, замершая в дверном проёме, испытывающее посмотрела на них и удалилась в свою комнату. Маша едва не передёрнула плечами, ей показалось, что Сабрина узнала - угадала с одного взгляда - про её вечернюю отлучку.
- Произошло что-то нехорошее? - тревожно повторила свой вопрос Маша.
Яна соскользнула со своего стула и, прихватив учебник истории, вежливо скрылась в темноте коридора.
- Сейчас расскажу, - Провизор отставил чашку в сторону. - Понимаешь, какое дело. Опять произошло нападение.
"Нападение, нападение..." - колоколом забилось в висках. Как это слово может касаться её? В наступившей тишине были слышны мерные удары дождевых капель в оконное стекло. Из-за не задёрнутых штор в комнату скользнул луч света от ближайшего фонаря. Он растерянно запрыгал по пустой поверхности стола, словно не зная, за что уцепиться в этом ограниченном пространстве.
- Нападение? - глухо повторила Маша, она положила руку на стол, как будто стараясь поймать неверный блик света, но тут же судорожно сжала пальцы в кулак.
- Да. Возле больницы. Энергетический вампир напал на девушку, но не убил её, только ранил. Не выпил всю жизнь до конца, видимо, спугнули. Сейчас она без сознания, однако, с ней был молодой человек, который запомнил убийцу.
Маша вдохнула. Там, за окном, поднялся ветер, он взбудоражил ветки деревьев, а из-за них луч фонаря в отчаянии заметался по комнате, запрыгал, чуть играя в её зрачках.
- Замечательно. Все думают, что это я? - негромко спросила она, пряча глаза за скользящей по её лицу тенью.
- Нет. Не думают, - он покачал головой. Маша не подняла голову и не взглянула в лицо Провизору, но она знала, что сейчас между его бровями залегла хмурая морщина.
- Почему нападение произошло, когда я осталась здесь одна и к тому же... не помню. Мне казалось, я спала. Только образы сна были скверными, - она с отвращением тряхнула головой, от чего блик света снова сполз на поверхность стола, - как через мутную дымку. Провизор, мне кажется, я схожу с ума. Я не могу вспомнить!
Маша дёрнулась, освобождая руку, и поднесла ладони к лицу, внимательно рассматривая, словно пытаясь найти на них следы крови.
- Знаешь, что, хватит, - неожиданно твёрдо произнёс Провизор. - Неужели ты никогда не поймёшь, что сама себя загоняешь в это состояние? Ты же только и делаешь, что твердишь о собственной виновности! Если ты не возьмёшь себя в руки, ты действительно поверишь в это, а в это время человек, который тебя подставил, будет спокойно разгуливать по городу и убивать, сколько ему вздумается. Маша, да очнись ты, в конце концов. Я тебя просто не узнаю.
Она молчала, потому что чувств уже не было, даже страха.
- Расскажи мне. Были же ещё какие-то мелочи, - мертвенно спокойным голосом попросила Маша.
- Да. Именно из-за них я и собирался всё рассказать тебе. На руках убийцы были перчатки. После нападения она сняла их и бросила тут же. Маша. Ты бы так сделала?
Единственное, что она могла предположить - это болезнь вампиризма, которой заразилась в особняке графа Вороновского. Болезнь - бред, жар, скачущие по стене уродливые тени ветвей дерева. Но перчатки - это холодный расчет, он никак не вязался с тем чувством ярости, пришедшем к ней в бреду.
- Почему она была в перчатках? - дрожащим от волнения голосом произнесла Маша. И поймала себя на том, что впервые за этот безумный день назвала убийцей не себя.
- Я не знаю. Может, пыталась скрыть отпечатки пальцев? - он посмотрел на её удивлённо выгнутые брови. - Или что? Не понимаю. Объясни.
- Я бы не сделала этого... - произнесла девушка, едва заставляя двигаться онемевшие от неожиданной уверенности губы. - Но я же видела, видела всё, я помню, как всё происходило...
- Подожди, стой! - совсем не вежливо перебил её Провизор. - Ты рассказывала, как произошло первое убийство. Расскажи тогда, как произошло это.
Маша посмотрела на него, потом отвернулась к окну. Чайник возмущённо шипел в другом углу кухни, но вдруг его терпение лопнуло, щелкнула кнопка, и наступила тишина. Провизор продолжал наблюдать за ней, чуть щурясь, словно от яркого света. Маша порывисто обернулась к нему, её губы дрожали.
- Не могу вспомнить! - она вскочила на ноги, но одновременно с ней вскочил Провизор. Он успел поймать руки девушки прежде, чем они истерически, в жутком жесте отчаяния взлетели к потолку.
- Маша.
- Я знаю. Ты скажешь, меня там не было. Это отвратительное чувство! Эти образы такие неповоротливые, я не хочу даже закрывать глаза, они опять выберутся наружу. Я вспомню, я вспомню, хоть сейчас и не могу, вот увидишь!...
