Я прошел сквозь Хансера, не встретив сопротивления. Только что он казался почти живым, а теперь растаял, как дым. Но мой топор встретил живую плоть на пути, и была это плоть Луи.
Только вера призвавшего позволяла умершим вновь обрести плоть. Луи заколебался, усомнился, и Хансер не смог удержаться в Материальном Мире достаточно долго, чтобы отразить мою атаку.
Я не знаю, как здесь появилась Аркадия. Что она почувствовала, что хотела сделать, исправить? Как выбралась она из замка, почему ее не остановила стража? Не знаю я и того, сколько она наблюдала за всем происходящим. И сейчас она упала на тело отца, захлебываясь рыданиями, а я не знал, что сделать, что сказать, и стоял болван болваном, чувствуя, как ярость битвы покидает меня. Ее сменяла пустота и чувство потери. Я — Миракл, злой рок иллюминатов. Как ни вертись, ни изворачивайся, а наверно, судьба моя — перебить всех соратников отца. Кто там остался? Бьярни и Ричард…
* * *
Усталость. Она стала моим самым сильным чувством. А где-то за нею — горечь. Что я делаю? Зачем? Дурацкие вопросы. Почему-то они не приходят, когда надо драться, выгрызать зубами свое. А вот сейчас… Я делал записи, ходил в лагерь мусорных, смотрел, как обучается наше новое войско, наблюдал за алебардистами, арбалетчиками, тяжелыми мечниками. Это стало похоже на армию гораздо больше, чем первая наша орда, появившаяся на Луне. Я с кем-то разговаривал, что-то отвечал, что-то спрашивал, а перед глазами стояла Аркадия, рыдающая над телом отца. Мои комнаты окончательно перестали быть моими. Я туда не приходил, ночевал где придется. Я ждал возвращения наших всадников, хотя их рассказы о том, как были перебиты люди Руи, меня совсем не интересовали.
Грешник вернулся к вечеру того же дня. Он не удостоил меня даже взглядом. Наверняка уже все знал о Луи. Зато когда стемнело, меня нашла Пантера. Она была бледна, в глаза не смотрела, тихо произнесла:
— Я всегда считала тебя братом, ты был мне самым близким человеком, но так нельзя.
— Что нельзя? — спросил я.
— Я согласна, что мы не обязаны играть по чужим правилам, но ты использовал Грешника втемную.
— Он позволил себя использовать, — злобно возразил я. — В конце концов, пусть радуется, он спас тысячи жизней ценой одной смерти. Удар нанес не он. Он остался чистеньким, белым и пушистым. Ему — слава, мне — грязь. Что не так?
— Не знаю. И от этого мне плохо. Я хотела сказать, что мы нашли трех некромантов, которых охраняли люди Аквы, и убили их. Но это — последнее, что я для тебя сделала. Я ухожу — я и мои девчонки.
— Куда ты денешься? Мы все с Плутона. Мы в одной упряжке, хотим того или нет.
— Сейчас по всему домену множество брошенных деревень. Мы поселимся в одной из них на берегу моря. Как-нибудь проживем.
— Грешник уходит с тобой?
— Нет, он пока останется. Он говорит, у вас впереди страшные битвы, будет много работы для его лекарей.
— Я могу как-нибудь тебя удержать? — Я почувствовал, что мое сердце кольнула какая-то острая игла. Эти слова вырвались сами собой.
— У тебя хватает бойцов, а родные люди тебе не нужны, — ответила она печально. — Может быть, когда-нибудь твое сердце оттает. Я пойму это и найду тебя, и, возможно, все станет по-прежнему.
Она ушла, а я почувствовал себя совсем одиноким. К середине второго дня вернулась наша конница. На победителей они походили мало. Пора было приниматься за дела. Меня нашел Магнус, и глаза его метали молнии. Я его помнил каким угодно, только не разъяренным. Кто знает, может, слишком уж он осмелел. Вспомнилось самое начало. А ведь из всех рядом со мной остался только он. Остальные либо умерли, либо в опале, либо ушли.
— Может, хватит по лагерям шляться? — иронично спросил он.
— Что случилось?
— Совсем ничего, если не считать, что дела стоят.
— Какие дела, Магнус? К нашему выступлению почти все готово. Еще несколько дней…
— Миракл, до того нужно разобраться со всем недоделанным! Слава богу, Пантера грохнула этих некромантов, которых захватил Хантер. Я слышал некоторые разговоры между вернувшимися всадниками и нашими людьми в замке. Мне не нравится их тон. Что-то пошло не так. И все чаще я слышу о Горном гнезде.
— Ладно, зови всех в Центральный зал. Я хочу видеть старшего из Черного отряда и этого изумрудного. Он уже должен был прийти в себя.
Нельзя сказать, что я не доверял людям Хантера. Я вообще никому не доверял, но им я нужен был живым — как символ, как знамя. И все же вдоль стен в Центральном зале ровной цепочкой стояли полсотни моих гвардейцев. Как обычно, Хантер сидел справа от меня, Магнус слева. Иерархи братства стояли позади. Братьев явилось человек двадцать. Меня это сразу насторожило. Я хотел видеть лишь предводителя. Хантер тоже нахмурился и произнес:
— Итак, дело сделано? Зачем вы все пришли? Вас сюда не звали.
— Брат… — Из рядов выступил человек, абсолютно не отличавшийся от остальных. — Нам не удалось перебить Призрачных всадников.
— Объясни, — потребовал Стоун.
— Проклятье, здесь без объяснений никак, — подтвердил Хантер. — Твоих бойцов хватило бы, чтобы размазать их по скалам в лепешку.
— Между нами встал дух Хансера. Он запретил это делать.
Слуга поднес мне бокал вина. Я и не заметил, как рядом появился этот невзрачный человечек. Сделал глоток. Вино было отменным. Я кивнул ему в благодарность, а он лишь ниже склонил голову.
— Останься, — приказал я. — Будешь подливать мне вино.
— Слушаюсь, господин, — пробормотал он.
Меня не удивило явление духа отца. Больно деятельным он стал в последнее время. А вот для тех, кто называл себя его детьми, это, похоже, было настоящим откровением. Как хорошо, что они оставили закрытыми свои лица. Не хотелось бы видеть их вытянувшиеся от удивления рожи.
— Какой дух? Как запретил? У вас был приказ! — крикнул Хантер. Он еще не до конца осознал смысл услышанного. — Только я говорю именем Хансера!
— Брат, это был он, мы узнали его. Он сражался так, что все наше войско не смогло бы сдвинуть его с места.
— Ты бредишь! Как дух может сражаться?!
— Может, Хантер, может, — заметил я. — Поверь мне на слово. Мой папка был изворотливым типом. И я всегда говорил, что смерть от рук каких-то ублюдков — это на него непохоже. Он опять всех перехитрил.
— Он сказал, что не за нас, а за иллюминатов. Но разве такое может быть? — произнес глава отряда. — А если может, возможно, в книге Луи больше истины, чем мы думали.
— Итак, кто еще слышал его слова? — Хантер быстро справился с удивлением.
— Все мы здесь. Я привел всех, кто видел его и слышал. Другим мы пока не говорили. Мы думали, ты сам должен объявить о нашей ошибке.
