— Прекрати, Фульк, — попросила она.
— Ты права, это бессмысленно. — Он вновь бросил меня на пол и достал из-под одежды дагу. — Он приобщен к алтарю. Его нужно убивать оружием. Если я сломаю хребет, он восстанет на алтаре.
— Брат, прошу тебя, не надо, — взмолилась она.
— Когда он похитил тебя, я оставил это просто так, потому что отец сказал, что у тебя свои планы. В детстве дядя заменил мне отца, он мне был не менее дорог, но я проглотил и его смерть, потому что он просил не мстить. Потом погиб отец. Так чего не надо?! Он ведь был нашим отцом! Не только моим! Твоя мать просто с ума сходит от горя. Она вновь достала из сундука кольчугу и меч, она готова снова драться. Отцу бы это не понравилось. И все — из-за него.
— Он предлагал отцу уйти, выбив у него шпагу. Отец сам решил продолжить бой. Я видела.
— Я не хотел его убивать, Фульк, — произнес я. — Это его выбор. Я победил по его правилам, и… я не ему наносил тот удар, который прервал его жизнь.
Фульк рассмеялся хриплым, каркающим смехом:
— А вот это уже самая смешная сказка!
— Это правда. — Аркадия подтвердила мои слова. — Фульк, наш учитель явился на помощь отцу. Миракл целился в него. Но у отца не хватило веры. Хансер так и не стал материальным.
— По-дурацки все как-то, — с горечью проворчал я.
— У дураков всегда так, — резко ответил Фульк. — Поздравляю, сегодня ты выжил и получил драгоценный опыт. Не забывай его. А это — чтобы лучше помнил.
Острием даги Фульк прочертил у меня на шее две полосы. Они начинались возле ушей и сходились углом под кадыком. Это был знак, которым Хансер когда-то метил свои жертвы.
— Ты выжил лишь потому, что за тебя попросила моя сестра, — сказал он. — Не забывай, что я могу оказаться рядом в любой момент. И радуйся, что твой отец был лучше и чище, чем ты. Я бы уничтожил тебя за одну мысль причинить ему вред, но он запретил мстить за себя.
— Брат, он запретил мстить вообще, — тихо сказала Аркадия.
— Запретил мстить вообще, — эхом отозвался Фульк. Он бросил взгляд на левую руку. Порез, оставленный моим мечом, затягивался на глазах.
— Странно, у других это не так, — пробормотал он. — А у меня — только после боя.
— Фульк! — воскликнула Аркадия. — Ты же…
— Я — Каратель иллюминатов, — тихо произнес он. — У Карателя с жертвой равные шансы.
— Разве Каратель может нанести удар без слова Судии? — удивился я.
— Настоящий — может. Я чувствую вину и чувствую раскаяние. Я сказал неправду. Я не смог бы тебя убить, потому что ты действительно не желал смерти моему отцу. — Фульк задумался и подтвердил: — Еще пару дней назад мог бы, а теперь…
…Он растворился в Тенях. Уже потом, в Мире Видений, из чистого любопытства я проследил его путь. Фульк прокрался в одну небольшую комнатушку, там переоделся в одежду, которую обычно носили меркурианцы Северного домена, и спокойно прошел мимо всех постов. Шпагу отца он забрал с собой…
Я взглянул на Аркадию. Из ее глаз вновь текли слезы, и я решился.
— Ты свободна. — Мой голос звучал глухо. — Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь за все, что я сделал. Я думал, что управляю своей судьбой, а оказалось, что сейчас я просто бреду за нею вслед. Мое общество тебе в тягость. Ты можешь уйти. Я дам тебе в сопровождение два десятка гвардейцев.
— Это необязательно.
— Пожалуйста, не спорь. Так будет спокойнее мне. Я прошу тебя.
И она не стала спорить. Она ушла. Вместо двух десятков я послал сопровождать ее полсотни отборных бойцов, дав им приказ не показываться ей на глаза и устранять любую возможную опасность. А также предупредил их, что, если с ней что-нибудь случится, я найду и убью каждого из них, даже если на это понадобится вся моя жизнь.
Мои комнаты опустели. Вместе с ней ушла жизнь, и теперь оставались лишь четыре стены и потолок из холодного камня. Это было мучительно, невыносимо. В тот день я напился, как не напивался никогда раньше. Пожелай кто моей смерти — я был бы мертв, потому что не смог бы защититься даже от простого крестьянина.
* * *
Проснулся оттого, что меня начали лечить. Вторжение оказалось весьма грубым. Боль набегала волнами, отступала ненадолго и вновь возвращалась. Через целую вечность я смог открыть глаза, чтобы увидеть над собой рожу Магнуса.
— Проклятье всему твоему роду, Магнус, это было бы всего лишь похмелье, — застонал я.
— Ты мне нужен без похмелья, — весьма злобно ответил он.
— В последнее время ты слишком много себе позволяешь. Не боишься, что казнить прикажу?
— Не прикажешь. С кем ты тогда останешься? Нет у тебя больше никого. Так что потерпи, немного осталось.
Он прижал ладони к моим вискам, и боль начала понемногу уходить. В голове прояснилось. И сразу вспомнилось все, что произошло вчера.
— Что дети Хансера? — спросил я. — Как они отреагировали на избиение своих?
— Никто ничего не узнал, — отмахнулся Магнус. — Тела порубили, собрали в мешки и выкинули на помойку.
— Кто приказал? — возмутился я.
— Хантер. Ему лишние слухи не к чему.
— Слухи все равно пойдут. Исчезли лучшие из лучших.
— Сейчас времена опасные, — ответил он. — Уехали в разъезд и напоролись на иллюминатов или оранжевых. Тел нет, проверить никто ничего не сможет. А гвардейцы не проболтаются. Они понимают, что братья и самосуд могут им устроить.
— Магнус, как это смотрится со стороны? — вдруг спросил я.
— Если честно — паршиво. Но я был рожден не на Плутоне. Возможно, у вас это все в порядке вещей. По крайней мере, я такое видел уже не раз. Ты правильно сделал, что отпустил Аркадию. Она хорошая девушка. Нечего ей здесь делать. Много грязи в последнее время в Северном замке.
— К таким, как она, грязь не пристает, — убежденно произнес я. — Она делала это место живее, радостнее.
— Ладно, не о ней сейчас разговор.
— Мне тоже интересно, чего там такого срочного, что ты не мог подождать полдня.
Магнус окинул комнату скептическим взглядом. Заснул я вчера прямо в кресле, на полу валялось несколько бутылок. Одна была разбита. На ковре виднелось непонятное пятно. Еще одно кресло порублено в мелкую щепку. Наверно, я вчера бушевал. Магнус присел прямо на стол, смахнув с него на пол жалобно звякнувшие бокалы.
— Во-первых, — начал он, — мои люди понаблюдали за братством. И знаешь, что я отметил?
— Понятия не имею, — честно признался я.
— Когда мы устранили северян Хантера, внешне братство вроде бы никак не отреагировало, а вот внутри — другое дело. Хантер устроил своим настоящий разнос. Трупов не было, но многие утратили свой статус. В этот же раз, когда убили некромантов, внешне братство вроде бы даже развило какую-то деятельность, по-тихому искали, кто это сделал. А внутри — полный штиль. Будь на месте Хантера я, головы тех, кто охранял некромантов, точно полетели бы. Ведь для братства это последний шанс сбросить твой ошейник, получить независимый домен. Не знаю, может быть, ты объяснишь мне, что это значит? Я вас, плутонцев, не всегда понимаю.
