— Почему бы и нет? Ты всегда предпочитал его мне. Вы с ним похожи, вы мыслите одинаково, и ты намерен отдать Дорн ему. Не трудись отрицать. Я читала твое письмо. — Эти слова до сих пор горели огнем в ее памяти. — «Когда-нибудь ты сядешь на мое место и будешь править всем Дорном», писал ты ему. Скажи, когда ты задумал лишить меня наследственных прав? В день, когда Квентин родился, или еще раньше, когда родилась я сама? За что ты так ненавидишь меня? — Арианна почувствовала на глазах слезы, и это привело ее в бешенство.
— Я никогда не питал к тебе ненависти. — В едва слышном голосе принца звучало глубокое горе. — Все совсем не так, как ты думаешь.
— Ты отрицаешь, что написал это?
— Нет. Письмо было написано сразу после отсылки Квентина в Айронвуд. Я действительно желал сделать своим преемником сына. Относительно тебя у меня имелись другие планы.
— Знаю я твои планы. Джайлс Росби, слепой Бен Бисбери, седой как лунь Грандисон. — Отец хотел что-то сказать, но она ему не позволила. — Я знаю, что мой долг — дать Дорну наследника. Я охотно пошла бы замуж, но партии, которые ты находил для меня, были попросту оскорбительны. Словно ты раз за разом плевал мне в лицо. Если ты хоть немного любил меня, зачем было предлагать мне Уолдера Фрея?!
— Я делал это нарочно, зная, что ты отвергнешь его. Как только ты вошла в возраст, мне пришлось делать вид, будто я пытаюсь найти тебе жениха, — иначе дело выглядело бы подозрительно. При этом тех, кого ты могла бы одобрить, я не смел предлагать. У тебя уже был суженый, Арианна.
Суженый? Она с недоумением уставилась на отца.
— О чем ты? Или это еще одна ложь? Ты ни разу не говорил мне…
— Сговор был заключен втайне. Я хотел рассказать тебе обо всем, когда ты повзрослеешь, но…
— Мне двадцать три, и я уже семь лет как взрослая женщина.
— Я знаю, что слишком долго держал тебя в неведении, но делалось это для твоего же блага. Ты непременно поделилась бы этим секретом с Гаррином или Тиеной… той же ночью, в постели. Гаррин болтлив, как истинный сирота, а Тиена ничего не скрывает от Обары и леди Ним. Что касается их, то Обара пьет слишком много, а Ним слишком дружна с близнецами Фаулер. И кто знает, кому рассказали бы близнецы? Я попросту не мог пойти на такой риск.
Эта новость оглушила Арианну. Она невеста… у нее есть жених…
— Но кто же он? Кому я была обещана все эти годы?
— Теперь это уже не важно. Он умер.
Это озадачило ее еще больше.
— Чему же удивляться — старики так непрочны. Что это было — сломанное бедро, простуда, подагра?
— Котел с расплавленным золотом. Принцы строят планы, а боги разбивают их вдребезги. — Доран устало повел красной, распухшей рукой. — Дорн будет твоим — даю тебе слово, если мое слово еще что-то для тебя значит. Твоего брата Квентина ждет более трудный путь.
— Что за путь? — Арианной вновь овладели подозрения. — Что ты еще от меня скрываешь? Видят Семеро, меня уже просто тошнит от твоих тайн. Рассказывай все, отец… или пошли за Хотахом, назови своим наследником Квентина, а меня предай смерти, как уже предал моих кузин.
— Неужто ты в самом деле веришь, будто я способен причинить вред детям моего брата? Обара, Ним и Тиена всего лишь взяты под стражу и не испытывают недостатка ни в чем, кроме свободы, а Эллария с дочерьми живет припеваючи в Водных Садах. Дорея сшибает булавой апельсины, Элия и Обелла сеют ужас в прудах. Давно ли и ты там играла, — вздохнул принц. — Помню, ты сидела на плечах у большой девочки с прямыми желтыми волосами.
— Это либо Джейна Фаулер, либо ее сестра Дженнелина. — Арианна давно уже не вспоминала об этом. — Была еще Фринна, дочь кузнеца, но у той волосы каштановые. Но любимым моим конем был Гаррин. В паре нас никто не мог победить, даже Ним и эта тирошийка с зелеными волосами.
— Дочь архона, между прочим. Мне полагалось отправить тебя в Тирош вместо нее. Предполагалось, что ты будешь служить у архона чашницей и тайно познакомишься со своим женихом, но твоя мать пригрозила наложить на себя руки, если я отниму у нее еще одного ребенка, и я… я не смог.
Рассказ принца становился все более странным.
— Так Квентин уехал туда? Ухаживать за зеленоволосой дочкой архона?
Принц взял с доски одну из фигур.
— Я должен знать, кто сказал тебе об отъезде Квентина. Твой брат вместе с Клотусом Айронвудом, мейстером Кеддери и тремя лучшими молодыми рыцарями лорда Андерса отправился в долгое и опасное путешествие, исход которого предсказать нельзя. Обратно он должен привезти то, чего желают наши сердца.
— Чего же это желают наши сердца? — прищурилась Арианна.
— Возмездия, — тихо, словно боясь быть услышанным, сказал принц. — Справедливости. — Доран втиснул ониксового слона в ладонь дочери. — Огня и крови.
Она повернула железное кольцо и слегка приоткрыла дверь.
— Зяблик? Можно мне войти?
— Осторожно, миледи, — закудахтала старая Гретчель. — В мейстера его милость бросил ночным горшком.
— Значит, в меня ему запустить больше нечем. Разве у тебя никакой работы нет, Гретчель? А ты, Мадди, все ставни заперла? Всю мебель покрыла чехлами?
— Все сделано, как вы наказывали, миледи.
— Лучше пойди и проверь. — Алейна проскользнула в темную спальню. — Это я, зяблик. Со мной никого.
В темноте кто-то шмыгнул носом.
— Ты правда одна?
— Точно так, милорд.
— Тогда подойди.
Алейна закрыла за собой дверь — дубовую, прочную, четырех дюймов толщиной. Пусть теперь Мадди и Гретчель слушают сколько им вздумается, все равно ничего не услышат. Иначе беда: Гретчель еще способна держать язык за зубами, но Мадди сплетница, каких свет не видал.
— Тебя мейстер Колемон прислал? — спросил мальчик.
— Нет, — солгала она. — Просто я слышала, что моему зяблику нездоровится. — Мейстер после столкновения с ночным горшком прибежал к сиру Лотору, а Брюн пришел к ней. «Хорошо бы миледи уговорила его встать с постели, — сказал рыцарь. — Не хочется вытаскивать мальца силой». Алейна согласилась, что применять силу нельзя, — это может привести к припадку падучей. — Не хочет ли милорд подкрепиться? Я могу послать Мадди вниз — она принесет ягоды со сливками или теплый хлеб с маслом. — Но ведь теплого хлеба нет в замке, спохватилась она, — кухня закрыта, печи погашены. Впрочем, огонь всегда можно разжечь, если это поможет выманить Роберта из-под одеяла.
— Не хочу, — прохныкал маленький лорд. — Я сегодня останусь в постели, а ты можешь мне почитать.
— Здесь слишком темно для чтения. — Из-за тяжелых, плотно задернутых штор в спальне стоял ночной мрак. — Разве мой зяблик забыл, какой у нас день сегодня?
