Больше он не молчал. Каждый взмах плети сопровождался громким свистом, а заканчивался влажным ударом и болезненным криком. Я не могла на это смотреть и не имела права отвести взор. От слёз реальность слегка потеряла чёткость своих очертаний, однако на слух это никак не повлияло. Изредка смаргивая предательскую влагу, я до крови искусала губы, но продолжала безмолвно наблюдать, не позволяя себе даже покачнуться.
Благо, на пятнадцатом замахе всё неожиданно прекратилось.
Инквизитор обессиленно повис на тросах, его голова безвольно болталась на груди, волосы растрепались и спутались… А рядом стоял его палач, продолжая держать плеть в опущенной руке, и задумчиво рассматривал свою работу. Кровь дополняла картину и придавала ей оттенок мрачной завершённости, покрывая всё пространство вокруг — камни мостовой, столб, самого императора и даже охранников.
Вдруг, ни слова не говоря, Диктатор криво ухмыльнулся и вновь поднял своё оружие. Лауль выгнулся, захлёбываясь душераздирающим криком, получил по-настоящему последний удар и затих.
От ужаса я потеряла способность дышать.
Не глядя на истерзанное тело, император победно улыбнулся, отбросил орудие наказания в сторону и быстрым шагом покинул место расправы, предоставив охранникам самим разбираться с приговорённым.
Всё было кончено. С уходом своего правителя хозяева планеты вновь обрели дар речи и возможность двигаться, чем без промедления и воспользовались, начав неспешный спуск с платформы.
Рабам тоже было пора возвращаться к своим обязанностям. Мой браслет на щиколотке опять начал нагреваться, призывая опустить голову и направиться обратно в резиденцию.
Покорно развернувшись, я замешкалась лишь на мгновение, чтобы в последний раз посмотреть на столб и увидеть, как израненный Инквизитор падает на мостовую… И тут же беззвучно взметнулся кнут, опустившись на мои плечи. Я упала на колени, мгновенно вскочила на ноги и, не дав случайно оказавшемуся рядом господину повторить замах, поспешила за остальными рабами.
Только перед самым поворотом, ни на что не надеясь, я снова позволила себе немного задержаться и бросить короткий взгляд в центр площади.
Лауль был ещё там. Живой, он медленно ковылял прочь, поддерживаемый под руки двумя мужчинами.
На этот раз публичное наказание не превратилось в показательную казнь, чему я была несказанно рада.
От прошлого не сбежать. Преображение
— Нет, ну если ты не ищешь ничего конкретного, чего тогда тянешь с выбором? — Третий раз проходя вдоль выстроившихся в ряд рабынь с привычно опущенными головами, спросил гостя охранник. — Бери первую попавшуюся.
— Ты не понимаешь. — Хрипло ответил его собеседник. — Я хочу найти какую-нибудь необычную тварюшку.
Голоса мужчин хорошо разносились по подземелью, служившему нам спальней. К сожалению, я, как и все остальные, видела только две пары ног в высоких сапогах, снующие туда-сюда, поэтому не могла адекватно оценить происходящее… Зато отчётливо слышала весь диалог. И он мне не нравился.
— Необычную? Чем?
— Чем угодно — внешностью, поведением, речью… Лишь бы заинтересовала.
— А пока что, ни одна не подошла?
— Нет, почему. Парочка есть, просто я не уверен в выборе. Они все слишком одинаковые. Стоят так спокойно и покорно, отличаясь только ростом да телосложением… Недостаточно информации, чтобы я мог отдать должное представленному разнообразию.
— Ну, хочешь — устрой вокальный конкурс. — С усмешкой предложил охранник.
— Нет, это пока лишнее… — Помедлив, отказался посетитель. — Но ты дал мне отличную идею… Секунду.
Шаги прекратились, эхо в последний раз прокатилось по залу и затихло. Мне показалось, что хозяева остановились где-то рядом со входом, однако поднять голову и убедиться было слишком рискованно.
— Я хочу, чтобы вы все выпрямились и посмотрели на меня! — Громко озвучил своё желание гость. — Чтобы не стояли истуканами, а немного расслабились, вели себя естественнее, следили за нашими перемещениями, переглядывались, прислушиваясь к разговору. Но молчали. Вперёд!
Получив приказ, я тут же выпрямилась, перевела взгляд на посетителя и обомлела.
В каких-то десяти метрах от меня высился Лауль — тот самый осуждённый, которого утром в моём присутствии до полусмерти избил Диктатор. Он был немного бледнее нормы, но в остальном выглядел абсолютно здоровым. О реальности перенесённых им страданий напоминал только сорванный голос…
Это было невероятно. Сказать, что я была шокирована — значит, не сказать ничего. Я банально не верила своим глазам! После того, что ему довелось пережить, он должен был лежать в постели по крайней мере несколько дней, если не недель… А он ходил! Сам, без помощи. И при этом ещё довольно улыбался…
Если утром появление Инквизитора пробудило меня к жизни, то теперь он представился мне шансом на спасение. Сомнительным и опасным, но рабское существование уже опротивело мне настолько, что я была согласна попытать счастья и снова опробовать на себе его не самые приятные методы решения проблем, лишь бы обрести свободу.
Вот только я полагала, что в подвал он явился совсем не за этим…
Неожиданно происходящее показалось мне чудовищным сном. Дабы проверить свою гипотезу, я тайком ущипнула себя за бедро, но ничего не изменилось. Я не проснулась, действительность не подёрнулась дымкой, небо не задрожало, а свет не преобразовался в тьму. Мои надежды на нереальность последних месяцев жизни оказались напрасны.
Тем временем Инквизитор продолжил свой путь, прошёл в одну сторону, внимательно вглядываясь в глаза каждой невольницы, развернулся, направился обратно… И чем ближе он подбирался, тем страшнее мне становилось.
Я усердно искала отличия живого Лауля от того образа, что всё это время неосознанно хранила в памяти, и ничего не обнаруживала. Его неповторимая походка, такая знакомая фигура, вселенно известное лицо и тот самый полный превосходства высокомерный взор, которым он любил обводить собравшихся — всё было на месте. Я как будто в мгновение ока перенеслась в прошлое, когда два с половиной года назад очнулась в одном печально знаменитом подземелье одной хорошо защищённой усадьбы…
Прослеживаемая аналогия не радовала.
Наконец он поравнялся со мной, скользнул безразличным взглядом и перешёл к следующей рабыне.
Я оторопела. В его глазах не мелькнуло даже тени узнавания, и я в упор не могла решить, к лучшему ли это…
В некотором роде это, безусловно, радовало — неизвестно к чему могло бы привести такое сотрудничество. В конце концов он каким-то образом попал на Патриор, выжил после наказания и практически мгновенно восстановился, при всём этом оставшись свободным человеком. Даже не просто свободным, а с правом на присвоение общественных невольниц низшего класса, коими дозволено владеть только гражданам Империи. Но ведь мой старый знакомый никак не мог к ним относиться!.. Хотя… Я не настолько хорошо его изучила, чтобы утверждать наверняка. Да и за время моего отсутствия многое могло измениться.
Ну а с другой стороны, его пренебрежение мной сильно обижало. Нет, я догадывалась, что давно перестала быть ему интересна — иначе, как бы я ни пряталась, он бы непременно нашёл меня. Но чтобы так… Неужели за два года он в самом деле забыл и меня, и наши совместные операции, и редкие вечерние разговоры, и чувственные ночи, проведённые в одной постели?.. Сомнительно. Скорее, такое решение было заранее спланированным шагом.
И тут меня вдруг осенило.
С ним что-то сделали! Поставили эксперимент, стёрли память, неважно! Только этим можно было объяснить его забывчивость и нахождение в подвале императорской резиденции в качестве господина.
Правда, это не объясняло его цветущего вида, но я была уверена, что на закрытой планете полно своих невероятных секретов.
А Инквизитор между тем повторно проследовал мимо, не задержавшись и в этот раз, возвратился на исходную позицию и повернулся к нам лицом.
