– Смотрите, лезут, лезут! – сдавленно охнула вторая повитуха и без сил свалилась на пол.
– Храни нас Господь!
Степан кинулся к жене. Из ее разорванного чрева появились еще два мелких поворотливых создания. Одно из них прыгнуло Наливке в лицо. Оно походило на помесь муравья с осьминогом, у которого вместо ножек болтались узловатые щупальца, но прыгало существо за счет мощных передних лап. Первый же бес, лежавший на полу в ворохе пеленок, ухмыльнулся отцу зубастым ртом.
Наливка успел увернуться, выхватил нож, ударил, но промахнулся. Маленький демон шлепнулся о стену и юркнул за спинку кровати.
– Охрана, ко мне! – заревел хозяин дома. Второй монстр молниеносно поджал под брюхо щупальца и кинулся к упавшей в обморок молодой повитухе. Третий новорожденный, вырвавшись из чрева женщины, разогнул переднюю пару лап, и все увидели на лапах страшные загнутые зубцы. Демон зарычал и кинулся на запрокинутое лицо супруги Степана. Один миг – и жуткие зубы вырвали у роженицы кусок щеки. Но она уже ничего не чувствовала – из госпожи Наливка вытекло слишком много крови.
Никто не решался подойти к роженице. Две девушки прилипли к стенам, а еще две, не прекращая орать, ползли к выходу. Степан кинулся к постели. Он четырежды ударил монстра ножом, пока тот не отвалился от головы его жены. Вместо круглого, улыбчивого личика любимой супруги, на мужчину уставился глазницами обглоданный череп.
Кто-то охнул, кого-то рвало в коридоре. Топая, мчались стражники. Наливка больше не смотрел на умирающую жену. Он рванул тяжелую кровать за спинку, но раненый демон успел спрятаться под старинный комод. За ним по полу тянулся кровавый дымящийся след. Другой демон пилообразными лапами рвал упавшую девушку. Ворвался стражник, не раздумывая, кинулся к несчастной, отрубил хищной твари щупальца. Девушка выгибалась дугой, в ее разорванной груди белели ребра. Изуродованный монстр подпрыгнул, обнял стражника острыми лапами за горло. Секунда – и с парнем было покончено.
– Он под комодом!
– Там еще один!
Степан Наливка хотел добить демона, но тот подпрыгнул в воздухе, его спина вдруг разорвалась посредине, превратившись в два жестких крыла.
Женщины завизжали хором, когда безглазая серая тварь сделала стремительный круг по комнате и одним легким касанием отхватила голову другому стражнику. Труп еще секунду постоял на качающихся ногах, затем рухнул. Голова в легком шлеме покатилась по ковру. Помощник хозяина взмахнул мечом, перерубил чудище в полете.
– Мы прокляты…
– Это все из-за Кузнеца, из-за его железных дорог…
– Это он, Проснувшийся демон, разбудил чертей!
Наливка не испугался. Вместе со слугами он навалился на комод, опрокинул массивное сооружение. Раненый бес, с подбитым крылом, метался в пыли, ощерив два зубастых рта. Начальник выхватил у помощника меч и принялся бить. Он рубил и рубил, бронза выбивала щепки из гладко оструганных досок пола, и никто не смел остановить хозяина. Степан рубил до тех пор, пока от новорожденного не осталась кучка сероватой вонючей плоти.
Мамаша Куница плюхнулась на пол. Ноги ее не держали. Она единственная поняла, что родилось сегодня на заре в славном городе Ебурге, на восточной границе империи. Да, именно так было принято считать уже много лет. Дальше к востоку еще жили русские люди, дальше в тайге росли потихоньку города, но истинная граница владений Петербурга проходила здесь. Восточнее Ебурга, восточнее Уральского хребта власть президента Кузнеца никто не признавал. Никто не собирал налогов, никто не творил суд и не назначал повинностей…
Мама Куница родилась в образованной семье. Она читала книги, она читала Библию и тексты древних проклятий, изданных задолго до Большой смерти. Мало кто умел верно прочесть книги, полные незнакомых слов. Мамаша Куница умела, потому что с детства выучила правило – читать непонятное не глазами, а душой. Кроме того, она родилась под Красной луной и только по случайности не досталась в детстве лесным колдунам…
Мама Куница первая поняла, что случилось. Об этом предупреждали Хранители, изредка забредавшие в пригороды Ебурга по своим темным делам. Бесы Изнанки ворвались в мир людей изнутри. Равновесие с матерью-землей нарушилось.
И виноват в этом – он. Тот, кого прозвали Проснувшимся Демоном. Тот, кто силой и обманом захватил власть над русской землей. Этот проклятый богом человек со страшным именем Кузнец тянул теперь железные дороги по всему Уралу, опутывал землю свежей грязью и металлом…
Равновесие нарушено. Бесы вырвались.
– Что это было?
– Он где-то здесь! Огня сюда, больше огня!
Вбежали слуги с факелами. Помощник хозяина мечом вспарывал подушки и прокалывал одеяла. Вдруг где-то в коридоре истошно завизжала женщина, за ней – другая.
– Найдите его! Он где-то в доме! Запереть ворота и ставни! – прохрипел хозяин дома. – Во дворе спустить собак! Всех мужчин – ко мне!
Наливка и трое слуг озирались, выставив впереди себя кинжалы и мечи. Помощник помчался за подмогой, но выйти из комнаты не успел. Из вороха грязного белья, с противным скрежетом, вылетел пятнистый муравей с пилами на лапках и с размаху ударился в спину, укрытую плотной кольчугой.
Степан с ревом кинулся на помощь. Но чудовищный муравей в мгновение ока прогрыз кольчугу, проделал в спине помощника дыру и выбрался спереди. Слуги не решались ударить кинжалами своего хозяина.
– Бейте его, бейте! – заорал Степан, но было поздно.
Демон выпрыгнул из груди мертвеца и исчез в полумраке коридора. Две уцелевшие девушки лежали в глубоком обмороке. Старшая повитуха беззвучно молилась.
– Господин, к вам срочный посланник от коменда… – Вбежавший слуга прикусил язык. За ним, наплевав на этикет, ворвался дежурный по городу, плечистый, красивый, в оранжевой перевязи.
– Господин Наливка, прошу простить, но плохие вести… – Посланец разглядел седые всклокоченные волосы и залитую кровью одежду.
– Плохие вести? – недобро рассмеялся начальник железной дороги. – Интересно, что может быть еще хуже?
Его зубы отбивали дробь.
– Губернатор срочно требует тебя в цитадель. В городе бунт, толпа громит вокзальные склады, их заводилы кричат, что по железке к нам черти из ада приедут. Кричат, что во многих семьях, вместо детей, родились… О, нет!
Посланец увидел то, что осталось от жены начальника дороги. В доме снова пронзительно и долго закричали, зазвенело оружие. Потом крик раздался с другой стороны, со второго этажа.
– Не только в Ебурге, – прошептала с пола мамаша Куница. На коленях она баюкала голову мертвой девушки. – Скоро они доберутся до проклятого Петербурга. Они убьют всех. Проклятие Качалыциков вырвалось на волю. Их Книга никогда не врет…
