— Нет, — я задумчиво и немного провокационно облизала верхнюю губу, — иначе не выиграла бы сегодня гору монет.
— Почему же вы мне отказали? Может, передумаете? Ставлю сто монет.
Ровно сколько я выиграла за долгий вечер. Как он мог знать?
— Моими картами? — только и спросила я, встретившись с ним взглядом.
— Почему бы и нет.
Глупец!
Наши руки сплелись в нечто похожее на рукопожатие.
Я все-таки согласилась. Интуиция подсказывала мне остановится. Она кричала, но я не слушала ее. Мне хотелось принять вызов его черных глаз, увидеть, как презрительная усмешка превращается в досаду.
Противник сделал ошибку, что согласился сыграть, как и пятерка людей до него, нужно было ею воспользоваться.
Я села за стол. Незнакомец присел напротив меня, бросил на середину стола мешочек, медленно развязал ленточки, позволяя мне заглянуть в середину. Я не преминула этим воспользоваться. Потом потянулась за своими деньгами.
Он перехватил мою руку:
— Но я же говорил, что играть на деньги неинтересно.
— Я уже сказала, что не продаюсь. Кстати, ты ведь поставил деньги! — от нахлынувшей злости и какого-то детского желания, несмотря, ни на что, принять его предложение я перешла на "ты".
Мужчина не отставал:
— Предложи что-то другое, — он улыбнулся.
Я ответила на улыбку.
"А почему бы и нет, — промелькнуло в мыслях, — все равно ведь выиграю". Смотреть в его насмешливые глаза, заранее зная, что он проиграет. И ощущать, как колотиться мое сердце: "и все же, а вдруг проиграю я, кто знает, какие тузы спрятаны под полами его длинного плаща…"
— Ладно, согласна, — моя рука потянулась к колоде, — сдам я, если ты не против?
Противник покачал головой, разглядывая то карты в моих руках, то мое лицо:
— Прошу.
Еще одна, допущенная им, ошибка…
Мои пальцы проворно побежали по столу. Ему достались шестерка и семерка, две дамы — уже не помню, какой масти и бубновый король, мне — два туза и три валета*.
*Названия карт для удобства переведены в наши названия. В описываемом мире они носят другие имена.
Он заглянул в доставшиеся карты, улыбнулся. Ответной улыбкой я пыталась скрыть панику: "а вдруг напутала с картами?"
— Поменяй две, — мужчина положил карты, рубашками вниз.
Я выполнила его просьбу, подсунув вместо шести и семи, валет и восьмерку, затем сменила три свои валета на два туза и короля. Внезапно пришло чувство облегчения при мысли, что мы сейчас откроем карты, и я выиграю. А лишних сто золотых мне не помешают.
Противник потянул руку в карман и бросил на стол еще один мешочек, по виду ничем не уступавший предыдущему:
— Поднимаю ставку.
Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, обязана ли поднимать ставку. Хотя, зачем вспоминать? Я и так помнила. Да, обязана.
— А чем мне поднять ставку? Кстати, докажи, что это деньги, — я бросила взгляд на второй мешочек.
Незнакомец развязал ленточки, явив взору золотые монеты.
— Твоя очередь.
— Надеюсь, в этот раз ты не откажешься от денег? — я, как в самом начале игры, потянулась к монетам, а он, как тогда, перехватил мою руку.
Дежавю.
— Чего ты хочешь? — его взгляд обжег меня, а пальцы нежно пробежали по моей руке. Я вырвала ладонь.
— Разденься! — противник не раздумывал.
— Что? — от его наглости я едва не потеряла дар речи. — Да, как ты…
Я не договорила, так как противник прервал меня:
— Хочешь, помогу? — не дождавшись пока я отвечу ему какой-то колкостью, он скинул с себя плащ и начал расстегивать обнаружившуюся под ним белую рубашку. Быстро расстегнул пуговицы, скинул и ее тоже, насмешливо и призывно глядя на меня.
Я сглотнула, пытаясь вернуть взор, блуждавший по его загорелому упругому животу и груди. Но он против моей воли с каждым мгновением спускался все ниже…
Давай же, подними взгляд!
Мне все же удалось немного успокоиться, посмотреть в его глаза, горевшие пламенем из самой бездны. Она так и манила меня к себе.
И угораздило же меня сесть с ним играть.
— Хорошо, я подниму ставку, но только, если после этого мы откроем карты.
— Договорились, — его голос был спокойным, даже довольным, в то время как мой едва не метал молнии.
Я поднялась, отошла на несколько шагов и отвернулась от мужчины. Глядя в окно, принялась расшнуровывать платье на груди. Из-за стремительности моих движений завязался узел. Пришлось подойти ближе к свету, пытаясь расшнуровать.
— Тебе помочь? — вежливо поинтересовался противник.
— Обойдусь как-нибудь, — я была зла, и, прежде всего, на себя: если меня сейчас увидит кто-то из ведьм… Поэтому и обошлась совсем без вежливости, даже намека на нее.
Наконец, узел поддался. Я скинула платье, оставшись только лишь в нижнем белье: корсете и коротких панталонах. Ну, вот и все.
Я повернулась к зрителю:
— Доволен?
— Почти. Как на счет того, чтобы продолжить? — наши глаза встретились. И внезапно на место злости пришло желание обмануть его, досадить.
— Почему бы и нет, — я вновь отвернулась, затем сделала так, что б мои длинные волосы закрыли всю спину, расстегнула корсет и отбросила его в сторону. Потом панталоны… Жаль, мои волосы были не настолько длинные, чтобы помочь и сейчас. Но эта игра. И одну минуту в полутемной комнате, стоя нагишом, я выдержу.
Полностью раздевшись, не утерпела: через плечо посмотрела на мужчину — насмешливо, страстно: "попробуй, возьми". И пусть только кто-то скажет, что играть с огнем опасно! Я и так зашла слишком далеко.
Его глаза полыхнули, но от моего лица он взгляда так и не отвел.
Я стремительно отвернулась и подхватила с кровати простынь. Быстро завернулась в нее всем телом — она доставала до пола — и шагнула к столику:
— Итак, продолжим?
Противник на несколько мгновений растерялся. Насмешка слетела с его лица:
— Мы так не договаривались.
— Отчего? — на моем лице сквозило удивление, — я разделась, а ни о чем другом мы не говорили.
Я провела тебя.
Противник улыбнулся: мы еще посмотрим, кто кого…
Я подняла свои карты и вздрогнула: восьмерка, валет, две дамы… — он подменил карты. В тишине — я все никак не могла прийти в себя — его голос прозвучал издевательски:
— Открываем?
Я подняла на него глаза:
— Ты смошенничал.
— Неужели? А ты разве нет?
Я молчала. Только сердце колотилось. Ты с самого начала знал…
— Хочешь, принесут другую колоду. Начнем сначала. Честно…
— Нет! — я со злостью отбросила карты в сторону и встала из-за стола. — Уходи!
