— Ренар, ты, как всегда, говоришь глупости. В другое время шпионы Ту и Ка-ну не позволили бы нам незамеченными собраться в одном месте. Именно для того, чтобы мы без опаски могли поговорить, я и устроил этот праздник… Но мы отвлеклись… Итак, Ренар, ты предлагаешь начать?
— Да, мой господин.
— А что по этому поводу думает почтенный Тирон? — граф повернулся к одному из заговорщиков — седовласому великану с благородным лицом. Его можно было бы даже назвать красивым, если бы не многочисленные глубокие шрамы от оспы. — Расскажите, как идет подготовка к восстанию.
— Все исполнено согласно нашему плану. Оружие доставлено и распределено среди поклоняющихся Великому Змею. Большая часть отрядов змеелюдей тоже прибыла в город. Они разместились согласно нашим первоначальным планам и ждут сигнала. Под видом людей они поведут дружины, сформированные де Латомом. Как только король и большая часть Алых Стражей покинет город, мы начнем…
— А вы, де Латом, что скажете?
Узколицый молодой человек привстал и, едва заметно поклонившись всем собравшимся, заговорил тонким голосом кастрата:
— Как верно сказал Тирон, мои люди готовы. Сейчас повсюду поют песни Ридондо. Этот гениальный поэт после смерти в ночь Кровавых Ножей стал народным героем. В тавернах, по всему городу, Кулла называют узурпатором и убийцей. Народ готов встать на сторону нового короля, чтобы свергнуть варвара-самозванца. Более того, даже среди пиктов заметно изменилось отношение к Куллу. Эти варвары беззаветно преданы своему вождю — Ка-ну. Но нам удалось посеять недовольство в их рядах. Как вы знаете, пикты — старинные враги атлантов. Нам пришлось лишь напомнить дикарям некоторые ныне забытые страницы биографии короля Валузии. Например, то, что Кулл сам водил отряды своих соплеменников не только в набеги на побережья Валузии и Лемурии, но и к берегам островов пиктов. Чтобы успокоить воинов, Ка-ну пришлось наказать нескольких смутьянов. Но это не затушило пожар, а лишь заставило людей затаить недовольство.
— И все же я полон сомнений, — продолжал граф. — Я не уверен, что все сработает так гладко, как мы планировали…
— Поверьте мне, королю придется отправиться за беглецами, — снова заговорил барон Блала. — Ну а на тот случай, если у него возникнут сомнения, наш уважаемый Ренар пошлет узурпатору пару писем. Несмотря на то что Кулл провел долгие годы среди цивилизованных народов, в душе он варвар. Он не сможет заглушить обиду и отказаться от мщения.
— Да, — согласился граф Фанара. — Все вы правы. Я думаю, тянуть больше нельзя. Сегодня же вечером мы похитим мою жену… К тому же мне кажется, что Брул Копьебой — этот кулловский прихвостень — что-то подозревает. Сегодня он явился в мой дом, нацепив этот мерзкий браслет в форме дракона. Мне пришлось сказаться больным. Я даже не спустился к гостям.
— Да, Брул словно заноза в нашем горле, — согласился барон Блала. — Может быть, стоит убить мерзавца, перед тем как начать осуществлять наши планы?
— Я думаю, не стоит, — покачал головой граф. — Смерть Брула может лишь насторожить короля. Когда же Ренар увезет Лалу-ах, Брул скорее всего отправится в погоню за ними вместе со своим господином. А пустыни Востока станут смертным ложем для них обоих.
— Ваши слова обнадеживают, — печально вздохнул Кануб.
— Меньше грусти, барон. Соберитесь. Помните, в первый же час восстания вам необходимо схватить Ту. Нам нужна королевская печать Валузии. Иначе могут найтись недовольные, которые не поверят в смерть короля.
— Но вы обещаете, что Кулл умрет?
— Стоит ему только перебраться через Стагус, и он — мертв. Воины нашего повелителя Шашонга расправятся с ним и его воинами.
— Я уже не раз слышал подобные обещания, — вновь тяжело вздохнул Кануб, — однако никто еще не смог сломить этого варвара. Боги всегда на его стороне.
— На Востоке, за Стагусом землями правит Великий Змей… Но, впрочем, не станем говорить об этом. Если Валузия объявит себя союзником стран, что лежат за Черной рекой, то наши армии смогут, перейдя реку, начать Великий Поход.
От этих слов по спине Кануба поползли мурашки, но, взяв себя в руки, заговорщик лишь согласно кивнул. Противоречить графу Фанара означало подписать себе смертный приговор. Первоначально в этом зале был лишь один змеечеловек — эмиссар Великого Змея, но постепенно неугодных заговорщиков, тех, кто так или иначе пытался противостоять планам графа, стали сменять змеелюди, которые с легкостью могли принять облик любого человека…
Барон попытался отогнать тревожные мысли. Отступать было некуда. Один раз, согласившись принять помощь змеелюдей, он навсегда оказался сжат их стальными кольцами.
— Ну, что ж, — словно не замечая хмурого взгляда барона, продолжал граф. — Тогда, как только разъедутся гости, мы начнем… И пусть гнев Великого Змея обрушится на голову Кулла из Атлантиды… А сейчас самое время для угощений.
Приглушенно ударил гонг, и тотчас в подземный зал впорхнул десяток рабынь. Они были совершенно обнаженными, если не считать золотых браслетов на руках и ногах, а также многочисленных украшений, вплетенных в пышные прически. Скользя вокруг стола, рабыни поставили кубок с вином перед каждым из заговорщиков. Когда же они исчезли, в зал вошли четыре темнокожих невольника. Они внесли огромный поднос, на котором лежало главное блюдо отвратительного пиршества — расчлененное человеческое тело…
* * *
«Ах, какой восхитительный получился праздник! Как прекрасно было кружиться в танце. Даже сам король Кулл — по слухам мрачный человек, избегающий женского общества, — в этот раз присоединился к нам. Как жаль, что праздник закончился. Я бы еще кружилась и кружилась… кружилась и кружилась», — думала красавица Лала-ах, с печалью глядя, как рабы гасят факелы по всему саду. Жаль, что ее тайный возлюбленный Ренар куда-то пропал в самом начале праздника и так больше не появлялся.
Ревность сжигала сердце красавицы. Ведь как раз сегодня она собиралась назначить Ренару первое свидание в загородном доме ее мужа… Вспомнив о муже, красавица помрачнела. Куда она смотрела, когда два года назад родители уговорили ее выйти замуж за эту отвратительную жабу! Хотя, конечно, все дело было в деньгах. Семья Лалы-ах могла кичиться происхождением, но за душой у них не было ни одного золотого. Граф Фанара буквально озолотил их. «И все же непонятно, зачем я нужна ему, — размышляла красавица. — Ведь с того времени, как мы поженились, он так ни разу и не вошел в мою спальню». Нельзя сказать, что графиня особенно огорчалась по этому поводу. Муж не вызывал у нее никаких чувств, кроме отвращения, другое дело — молодой Ренар.
