Юноша в отчаянии посмотрел на волшебника.
— Турнир начнется через неделю…
— Ах, это?.. — Харгон небрежно махнул рукой. — Не волнуйся, успеешь.
— Тогда согласен!
— Чудненько, — кивнул чародей. — Для начала принеси из горного родника воды и полей траву, которую ты нещадно измолотил кулаками.
Годы тянулись неимоверно долго. С утра до ночи Яртин, не разгибаясь, трудился. Таскал воду, рубил дрова, киркой долбил руду, плавил и ковал железо, прибирался в кузнице, готовил еду… Часы летели, как секунды, а дни длились бесконечно. Каждый вечер на памятном столбике появлялась новая зарубка. Новый год — новый столбик. Чем бы ни занимался молодой рыцарь, все его мысли были об одном — предстоящем турнире. Сражения не отпускали Яртина даже во сне. Снова и снова он бился со своим братом, но никак не мог победить…
Через пять лет Харгон решил внести изменения в жизнь своего слуги.
— Хватит бестолку корячиться. Мышцы ты уже накачал, упорство выработал. Довольно. Руду добывать я и сам без хлопот могу. Пора тебе учиться не просто железки выстукивать, а оружие ковать. Хорош лишь тот рыцарь, у которого хороший меч. Раздувай меха, я покажу тебе некоторые премудрости.
Яртин оказался способным учеником, на лету схватывал хитрости оружейного дела, чем явно порадовал чародея.
— Достаточно на сегодня. Иди отдыхать. Завтра продолжишь самостоятельно. Посмотрим, каким получится твой первый меч, — Харгон неспеша отправился в свою пещеру. Побродил из угла в угол, то там, то сям останавливаясь, чтобы покопаться в разных безделушках…
— Не делай вид, будто не замечаешь меня, — послышалось из-за спины.
Волшебник чуть заметно улыбнулся и неторопливо повернулся на голос. На стене висело водяное зеркало. Зеркало как зеркало. Правда, иногда становилось окном между мирами. И сейчас за тонкой пленкой воды виднелось с детства знакомое Харгону лицо.
— Ты что-то хотел сказать мне, брат? — Язвительно поинтересовался волшебник у сверкающей глади.
— Мы слышали, как ты ковал оружие. Опять за старое, брат? Тебе мало ссылки? Хочешь попасть в башню Забвения?
— Ай, какие вы пугливые стали… Разве можно из железа выковать Дэзмор? Что вы переполошились? Просто учил мальчонку оружейному делу. Даже зубочистки не изготовил. Проверь, проверь.
— Не играй с огнем, брат. Мы знаем, что у тебя есть звездный металл.
— Есть, есть… Притащили мне как-то одну статуэточку. Не выбрасывать же было? — Харгон насмешливо пожал плечами. — Так и стоит где-то. Я ее даже не переплавлял. Артефакт, все-таки…
— Не шути, брат. Как только ты сделаешь первый удар молотом по звездному металлу, окажешься в башне Забвения. Помни об этом!
— У меня хорошая память, брат, — зло улыбнулся чародей. — Думаю, ты это не забыл.
Зеркало подернулось рябью. Когда поверхность разгладилась, на ней появилось отражение Харгона.
Свой первый меч Яртин выковал через неделю. Металл сверкал на солнце, завораживая взгляд, но чародей остался недоволен.
— Такой кочергой только крестьян гонять. Он у тебя даже не звенит. Середина сырая. Но лучше, чем ничего. Можно заняться рукопашной. Покажи, чему тебя научил отец, — предложил Харгон, доставая из-под накидки свой меч.
Молодой человек немного покрутил оружием, затем несмело атаковал.
— Давай, давай, не бойся. Мне ты все равно не причинишь вреда.
Яртин ринулся вперед. Многое, конечно, забылось за пять лет, но хорошая школа всегда остается хорошей школой. Мышцы вспоминали когда-то заученные движения, набранная за годы сила позволяла выполнять их с легкостью и быстротой.
Чародей немного позащищался, потом одним резким движением рассек меч соперника.
— Все, урок окончен. Меч, который можно срезать словно ветку, ничего не стоит. Иди, делай новый. Продержишься с ним против меня пять минут — научу удару, который ты еще не знаешь.
Год за годом Яртин кропотливо изучал премудрости оружейного дела. Харгон открывал рыцарю все новые и новые секреты плавления, ковки, закалки железа, балансировки мечей. С каждым разом занятия по рукопашному бою проходили все дольше и дольше. Однажды, чародей, сломав очередной клинок своего подопечного, недовольно заметил:
— Все, лучше ты уже ничего не сделаешь. Жаль.
— Я буду стараться, почтенный.
— Бесполезно, — Харгон поморщился. — Все, что можно выжать из железа, уже выжато. Поздравляю. Ты прекрасный… ремесленник. А чтобы овладетьискусством оружейника, нужно вкладывать свою душу в оружие, любить его с того самого момента, когда начинаешь добывать руду. Шаг за шагом проходить со своим будущим мечом весь путь от шахты до ножен, жить его жизнью, чувствовать дыхание каждого кусочка и всех вместе. А у тебя мысли заняты Калиссой и турниром. Безнадежно. Не представляю, как ты станешь растить боевого коня.
— Лошади — это другое. Там нужно заслужить доверие, дружбу…
— С оружием то же самое. Заслужил преданность коня — он никогда не взбрыкнет. Заслужил преданность меча — он никогда не сломается. Хочешь победить на турнире — забудь про него! Заслужи преданность меча! Тогда и уроки по рукопашному бою не станут прерываться.
— Я попробую…
Годы опять потянулись долгой вереницей. Яртин гнал от себя все сторонние мысли. Только он и меч. Меч и он. Наконец, в очередной раз орудуя молотом, рыцарь почувствовал какую-то легкую дрожь металла. Нет, не дрожь. Дыхание! С того дня молодой человек, словно фанатик, забыв обо всем на свете, только слушал, слушал, слушал… Как перешептываются кусочки руды, как капризничают капельки расплавленного железа, жалуясь то на излишний жар, то на холод, как издает боевой клич клинок под ударами молота… К тридцати годам Яртин научился не только слышать, но и разговаривать с каждой капелькой, каждым кусочком. Однако уметь говорить и уметь уговаривать — разные вещи. Еще пара лет ушла на то, чтобы выковать меч, который сам подпевал своему хозяину.
Харгон повертел в руках творение ученика и удовлетворенно кивнул.
— Хороший меч. Даже пытается выскользнуть у меня из рук, — засмеялся чародей. — Самое время опробовать его в деле.
Еще два года пролетели в постоянных тренировках с оружием. Яртин чувствовал, как растет его мастерство, как все больше и больше он роднится со своим мечом. А учитель все равно оставался недоволен.
— Хватит быть ремесленником! Ты освоил технику, довел движения до совершенства, но где твоя душа? В сражение тоже нужно вкладывать душу. Любить его, а не состязаться в умении! Любить яростно, самозабвенно. Сколько лет тебя мучают кошмары? И ты до сих пор даже во сне не можешь одолеть своего брата. Где твоя ярость? Представь, что перед тобой брат. Вперед, рыцарь!
