— И я должен сообщить, что завтра представлю тебя Нор Эсену. Обычно о таком союзе сообщают заранее, и церемония проходит публично. Дом Марис впервые за долгое время провел брак так, как мы.
— Из-за обстоятельств.
Дамиен выдохнул.
— Да.
— Понимаю, — улыбка пропала с ее лица.
Он нахмурился. Он сказал то, что не должен был?
— Я получил вести от Каяфаса сегодня, — быстро сказал он, пытаясь вернуть приятное настроение.
Она резко повернула голову.
— От отца?
— Да. Он послал письмо почти сразу после нашего побега. Спрашивал про тебя.
Ее лицо чуть смягчилось.
— Он добрый, — она больше ничего не сказала про отца, не спросила, как все было в Вороньем замке. Может, было еще рано, и боль потери всего была еще свежей. Дамиен решил молчать до конца пути.
Они добрались до двери ее комнаты. Он повернулся к Селене, и ему странно не хотелось отпускать ее, хоть он ощущал, что рана и лекарства целителя Силдэрна влияют на него. И она явно хотела удалиться на ночь.
Он открыл для нее дверь. Дамиен хотел взять ее за руку, но сдержался, отчасти гадая, откуда взялись такие мысли и желания.
— Спокойной ночи, — нежно сказал он, когда она проходила внутрь.
Она на миг обернулась на пороге. В свете свечей со стены напротив он заметил слезу в уголке ее глаза.
— Селена? — прошептал он, сердце сжималось в груди.
— Спокойной ночи, лорд Дамиен, — она поклонилась и вошла в свою комнату.
Дамиен смотрел ей вслед, а потом медленно закрыл дверь. Он оставался там, глядел на дерево и узоры на поверхности.
Она могла сожалеть об этом браке?
Он проглотил ком в горле и пошел к своей двери. Да, брак был из-за обстоятельств. Но мог стать чем-то большим. Он был не против. Она такое не ощущала?
Дамиен вошел в свою комнату, свеча у его кровати уже горела, как и огонь в камине. Он прошел к ширме, сердце и разум все еще думали о Селене и объявлении о браке завтра. Он разделся и натянул на себя чистую тунику и штаны.
Он прошел к кровати, увидел сосуд лекарства и стакан воды, присланные целителем Силдэрном. Он все выпил, потушил свечу у кровати и забрался под одеяло.
Он смотрел на огонь в камине. Женившись на Селене, он обрек себя на брак без любви? Его грудь сдавило, он повернулся на спину. Он всегда хотел жениться по любви, а женился на женщине, которую едва знал.
А если она не полюбит его?
«Свет, что мне делать?».
Огонь трещал в камине.
«Люби ее».
Дамиен услышал слова четко, словно ему шепнули на ухо.
«Люби ее».
Мог ли он? Мог ли полюбить Селену, даже если она не ответит ему тем же?
12
Амара вдохнула, выходя из разума старого садовника. Петур застонал и повернулся на бок, подтянул колени к груди. Бледный свет луны сиял в окошке, квадрат света падал на пол. Она сжала кулак и ударила по бедру. Почему она не могла это сделать? Почему не могла изменить пейзаж сна?
Ее мать выбралась через пару мгновений, а Амара ощущала жар ее гнева. Она встала и хмуро посмотрела на Амару.
— Идем, Амара. Утро почти наступило.
— Да, мама, — она встала и пошла за матерью из домика и по крылу слуг. Она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ее ладони. Что было у Селены, но не было у нее? Она трудилась, хотела этого больше, чем Селена. Но ее старшая сестра была одарена.
А потом она все бросила и ушла с великим лордом дома Марис. Амара сжала кулак. Почему?
Ее мать шла по коридорам Вороньего замка как призрак. В западном крыле она остановилась.
— Ты будешь продолжать тренироваться физически. И ты будешь ходить по снам каждую ночь. Я жду через две недели лучшее выступление, чем сегодня. Ты покажешь мне, почему заслуживаешь унаследовать власть в доме Рейвенвуд. Понимаешь?
— Да, мама, — Амара скрыла эмоции, но внутри она пылала.
Ее мать развернулась и ушла без слов, оставив Амару посреди темного и тихого коридора.
Ком был в горле, ее плечи опустились. Так было с Селеной? Мама заставляла ее добиваться все большего их даром? Амара фыркнула и пошла к тайной тренировочной комнате под замком. Наверное, нет. Селене все давалось просто. Она смогла безупречно пройтись по сну с первого раза, и мать все еще уважала ее, хоть та и позорно сбежала.
Амара прошла в гостиную, направилась к камину. Она опустила пальцы на три вмятины у камина, повернула ладонь по часовой стрелке, слушала, как шестеренки щелкают в стене. Скрытая дверь открылась.
Как кошка она проникла в узкий проем и закрыла за собой дверь. Тьма окутала ее, но она привыкла. Она умело зажгла первый факел и им стала зажигать остальные по пути.
Она спускалась в глубины замка, разум кипел вопросами. Если у нее все было, почему Селена убежала? Она тайно любила лорда Дамиена? Возможно. Она видела, как лицо ее сестры менялось, когда она смотрела на него. Но ее холодная и осторожная сестра не отбросила бы все ради романа. Что-то еще заставило Селену принять такое решение.
Но что? И почему?
— Какое мне дело? — она кипела, входя в тренировочную пещеру. Она зажгла факелы, вставила факел в один из крепежей. Ее меч лежал на столе рядом с другим оружием. Пустое место осталось от двойных клинков Селены.
Амара хмыкнула, схватила свой меч и прошла к кукле. Селена ушла, какой бы ни была причина, и у Амары появился шанс получить расположение матери.
«Я стану наследницей Рейвенвуд».
Бам.
«Я научусь управлять походами по снам и стану сильнее».
Бам.
«И я займу место Селены в глазах матери».
Амара нападала на куклу мечом, плясала с ним, взмахивала и резала куклу, пока не остались только солома, обрывки ткани и деревянный скелет.
Она вытерла лоб, опустила меч. Ей придется притащить сюда еще куклу, но это стоило усилий. Она уже ощущала себя лучше. Она прошла к столу и опустила меч. Ей хватало времени, чтобы помыться в горячем источнике и навестить сестренку Офелиану, а потом отдохнуть, пока вечером она не отправится ходить по снам.
Еще один плюс отсутствия Селены: Офелиана была только ее.
Амара прошла в детскую. Она вдохнула запах сирени и улыбнулась, вспомнив свое детство. Офелиана явно недавно искупалась.
— Офелиана, — тихо сказала Амара, проходя в комнату. Она закрыла за собой дверь и прошла по алому ковру на каменном полу. Огонь уютно горел в камине, несколько деревянных игрушек стояли на круглом столике в углу.
Голос напевал из другой комнаты мимо нот, но успокаивая. Амара заглянула в спальню. Маура, няня, стояла у шкафа справа спиной к Амаре, складывала одежду и убирала ее внутрь. Две кровати по краям были заправлены, толстые шкуры лежали сверху, чтобы отгонять грядущий зимний холод.
Металлическая кадка была в комнате, хотя пар не поднимался от мутной поверхности. Запах сирени был тут сильнее.
Она уловила движение слева. Амара повернулась и заметила Офелиану на стуле возле узкого окна, ее лицо прижималось к стеклу, она смотрела на горы снаружи.
Амара еще раз улыбнулась, и напряжение прошлой ночи отступило.
— Офели…
Она сжала губы, глаза расширились. Офелиана стояла на носочках, ее голубое платье задралось, и было видно ее лодыжки. Сестра не услышала ее, осталась спиной к Амаре, позволяя ей увидеть метку ниже подола платья.
«Не может быть».
Амара тихо прошла в комнату, глядя на красноватую метку над лодыжкой Офелианы. Ее сердце колотилось, мешало дышать. Это было невозможно!
Но пылающее родимое пятно на лодыжке Офелианы было четко видным.
