— О да!
— А потом? — спросил Александр. — Вы видели ее потом?
— Нет, следующая ночь принадлежала графу. А вчера я туда не пошел.
— Почему же?
— Потому что у матери был прием для местных дам, а я должен был по очереди развозить гостей домой. А потом я так устал, что не мог думать ни о каком любовном свидании.
— Это правда?
— Да, даю слово чести.
— Ну что ж, тогда у нас больше нет вопросов, — сказал фогд, поднимаясь с дивана.
— Прошу прощения, но у меня еще есть вопрос, — воскликнул Александр. — А вы никого не видели, когда уходили от герцогини?
— Нет, но… Моя лошадь испугалась треска в лесу. Я решил, что это волк. Но вполне возможно, что это убегал человек. Но я не уверен.
Фогд кивнул:
— Если это был человек, то скорее всего, именно он и был убийцей графини. Потому что она умерла за три-четыре дня до того, как мы ее нашли. Думаю, несчастную убили в ту ночь, когда вы, господин Дитер, были у нее в замке.
Молодой человек вздрогнул.
Когда фогд, Александр и Танкред вышли во двор, фогд обратился к юноше:
— А голос, который вы слышали во сне… голос перевозчика… Это был женский или мужской голос?
— Не знаю…
Танкред задумался, а потом проговорил:
— Мужской голос. Я в этом уверен. Ведь я его видел. Ужасное лицо, глаза на выкате. Это был мужчина.
— Ужасным это лицо тебе могло показаться из-за действия наркотика, — задумчиво произнес Александр. — Но голос важен.
— Я уверен, что это мужской голос.
— Ну-ну, — буркнул фогд.
— Подожди-ка, ты сам себе противоречишь, Танкред, — заметил Александр.
— Да?
— Один раз ты нам сказал, что голос спросил: «Почему вы привезли его с собой?» А потом ты утверждал, что голос произнес: «Зачем вы его сюда привезли?» Что правильнее?
Танкред растерялся.
— Успокойся и подумай, — посоветовал отец.
Они ехали по улице. На дорогу падал свет из окон. Но было уже поздно, и во многих домах лампы не горели. Люди ложились спать.
Наконец Танкред вздохнул:
— Кажется, голос сказал: «Зачем вы привезли его с собой? Ему тут нечего делать!»
— Подумай, был ли там один человек или их было несколько, не считая перевозчика.
Танкред закрыл глаза и постарался все вспомнить.
— Я так плохо все помню. Это так трудно… Я даже не помню, был ли я один на лошади… Хотя… Я сидел, облокотившись на что-то… Это был граф. Но больше никого поблизости не было.
— А в лодке?
— Только один человек… Но…
— Да? Мне кажется, — у меня такое ощущение, — что что-то было на берегу. Но у меня лишь какие-то слабые воспоминания.
— Так, значит, их было трое? — проговорил фогд.
— Я ничего не могу утверждать.
— Нет, конечно, хотя мысль заманчивая. Вся семейка графа оказалась замешана в это дельце.
— Это была ночь, Танкред? — продолжал допрашивать своего сына Александр.
— Да, светила луна.
— Иначе бы он ничего не увидел.
— Нет, — внезапно остановил свою лошадь юный Паладин. — Так продолжаться не может.
— Что именно?
— Это не могут быть Хольценштерны, поскольку там было минимум двое мужчин.
— Ты прав.
— Кнудсен, — воскликнул фогд.
— Кнудсен? Но ведь он как раз нырял за телом Молли? — удивился Александр.
— Ну да, но я не имел в виду, что он преступник. Просто мы должны поговорить с ним.
— Зачем?
— Пока и сам точно не знаю. Мне кажется, что он может помочь нам.
Паладины переглянулись.
— Но не можем же мы отправиться к нему в такое время?
— Можем, он наверняка не спит. И у нас мало времени!
Танкред ничего не понял, по послушно поехал за отцом и фогдом.
Когда он постучали в дверь, Кнудсен как раз собирался ложиться. Фогд тут же перешел к делу:
— Когда ты нырял… Ты сразу понял, что это Молли?
— Нет, ведь у нее на голове был капюшон. Наоборот, я думал, что это фрекен Джессика — ведь на Молли был ее плащ.
— А лицо?
— Капюшон закрывал и лицо.
— Спасибо, Кнудсен, ты нам очень помог. Но сейчас нам надо торопиться.
По дороге в Новый Аскинге Александр спросил:
— Есть какая-то идея?
— Да. Только бы успеть вовремя.
— Я предполагаю, речь идет о перевозчике?
— Правильно!
— Думаете, он не знал, кого опускал в озеро?
— Именно.
— Тогда он может быть сейчас вне себя от горя и ярости.
— Да. И надо, чтобы его не успели убрать.
— Полагаете, что это он убил Молли в конюшне, думая, что перед ним Джессика?
— Нет, вряд ли.
— И я не думаю. Потому что тогда ему бы самому пришлось натягивать капюшон ей на лицо. Они пришпорили лошадей.
— Господи, мы не были там уже несколько часов. Могло случиться самое страшное, — озабоченно пробормотал Александр. Танкред ничего не понимал.
Они ворвались во двор усадьбы.
— Вставайте, именем короля! — заорал во все горло фогд. Он соскочил с лошади и принялся колотить в двери. Наконец в холле зажегся свет, и дверь открыла служанка.
— Все в порядке? — спросил ее фогд.
— В порядке? Молли убита, фрекен Джессика пропала, герцогиня найдена мертвой…
— Я имею в виду графа и его жену и дочь. Разбудите их и скажите, что фогд желает говорить с ними.
— В чем дело? Что за шум? — послышался голос графа, и на лестнице показалось все семейство Хольценштернов в ночных рубашках.
— Вот и прекрасно, — продолжал фогд. — Где ваш кучер, графиня?
— Мой кучер? А зачем он вам?
— Отвечайте на вопросы! — взревел в бешенстве фогд. Было заметно, что Хольценштерны не привыкли к подобному обращению.
— Он живет во флигеле для прислуги, — быстро ответила горничная. — Но мне кажется, что он еще не ложился. Он отправился в лес. Сегодня он был очень странный, сидел и выл в конюшне.
— В лес? Когда это было?
— Не так давно.
— Покажи нам дорогу. У него с собой что-нибудь было?
— Веревка. Он сказал, что ему нужно привести с пастбища лошадь.
— В это-то время года?
Они поскакали в лес. Еще издалека их внимание привлек громадный дуб на опушке.
Они успели как раз вовремя, потому что внезапно на одной из ветвей закачался кучер, спрыгнувший вниз с большого сука. Александр бросился вперед, на бегу выхватил шпагу и одним ударом разрубил толстую веревку.
— Отлично сработано, — одобрительно заметил фогд. — Особенно для инвалида.
— Да, эта моя нога… Ничего страшного… давайте вытащим беднягу из петли.
Танкред растерянно озирался по сторонам. Он никак не мог понять происшедшего и уловить связь между событиями. Кроме того, он очень оскорбился за своего отца. Ведь дома никто не считал Александра инвалидом и никто не вспоминал о его хромоте. Они знали, что он получил серьезную рану в Тридцатилетней войне и что и он сам, и мать много сделали для того, чтобы поставить Александра на ноги. Но о хромоте старались не вспоминать.
