– Догадливый! – одобрила старуха. – А как меня зовут, сможешь сказать? Бабка явно потешалась. Мне тоже почему-то было в этой избушке легко и весело. Даже несмотря на то, что я понятия не имел в какую глушь меня занесло, куда подевались мои новые товарищи и при том, что я почти наверняка знал, что за мифический персонаж передо мной находится.
– Надо полагать, вы Баба Яга, – осторожно высказал я свое предположение.
– Молодца! Ай, молодца! Точно! Она самая и есть! Баба Пятая, Яга Смоленская, Костяная Нога Калужская! – бодро перечислила старуха свои то ли титулы, то ли регалии и протянула мне деревянную плошку с какой-то бурдой. – На вот тебе за сообразительность! Как раз вливать в тебя собиралась. Да ты сам проснулся. Содержимое посудины напоминало взбитое блендером авокадо, только малость пожиже и пахло от него не то ядовитыми грибами, не то лесным затхлым болотом. Я невольно напрягся.
– Узнаю людскую породу! – заулыбалась бабка. – Уж сколько дней ты у меня хлебал это пойло, как миленький. Считай с того света на нем выбрался, а как своими глазами увидел, так и запарился. Я виновато взглянул на старуху и уже почти собрался с духом, чтобы одним махом опрокинуть в себя содержимое плошки, но тут она неожиданно смилостивилась.
– Ладно не мучайся! Раз оклемался, то уже и без зелья моего поправишься. Опять же и товарищу твоему больше достанется. Баба Яга отняла у меня плошку и пошла к печке. Только сейчас я заметил, что на палатях тоже кто-то лежит и с радостью узнал своего напарника.
– Хан, – заорал я и соскочил с сундука, служившего мне кроватью. Как оказалось, сделано это было слишком быстро. Голова моя закружилась, ноги подкосились и я едва не рухнул на пол.
– Слышь! – с наигранной строгостью сказала мне бабка. – Ты тут мою работу не порть. Я тебя не для того на ноги ставлю, чтоб ты себе сразу же башку разбил. Ходи чинно, медленно. И не кричи тут. Здешний лес ору не любит. А я тем более. Я уже и сам понял, что прыгать мне как минимум первое время не стоит. Однако посмотреть, как там Хан, все же хотелось. Поэтому, подождав, когда карусель запущенная в моей голове остановится и убедившись, что нового ее вращения пока не предвидеться, я осторожно пересек комнату и присоединился к старухе, которая потчевала своим подозрительным лекарством моего еще не оправившегося товарища. Судя по всему, Хан пострадал от купания куда больше меня. На его руку был наложена самая настоящая шина из бересты и свежих березовых веток. А нога и вовсе была обмазана толстым слоем высохшей и затвердевшей глины. И это не считая десятка ссадин и порезов, покрывавших его смуглую обветренную кожу. К счастью большая часть этих ран уже зарубцевалась. Причем если учесть, слова Яги о том, что с момента речной катастрофы прошло не более трех дней, то без колдовства тут явно не обошлось. Так что теперь у меня исчезли последние основания сомневаться в том, что мерзкое на вид пойло, которое старуха деревянной ложкой впихивала в несчастного узбека, является чем-то опасным для его жизни. То же, кстати, подтверждал и весь мой жизненный опыт – чем продукт полезнее для человеческого здоровья, тем более неприятным на вид и вкус он оказывается. Увы, подсознание Хана соглашаться с этим не желало. Возможно, если бы мой напарник что-то соображал, он спокойно принял бы положенное ему горькое лекарство, но сейчас он ворочался, плевался и то и дело выкрикивал: «Арина Родионовна, вы нарушили условия досрочного освобождения! Немедленно вернитесь на определенное вам место жительства и доложитесь своему надзирателю!»
– Кто такая Арина Родионовна? – поинтересовался я у бабки, после того как она закончила впихивать в узбека свое зелье и даже протерла ему губы влажным полотенцем. В первый раз за все время мой вопрос не вызвал у нее ни улыбки, ни прочих признаков расположения. Она как-то сразу погрустнела и, кажется, даже еще больше состарилась.
– Я это! – покаянным голосом призналась старуха и стала ходить по избушке, подбирая в разных углах и бросая на застеленный скатертью стол всякие вещи – гребень, зеркальце, шерстные носки, шкатулку с нитками и иголками.
– Что вы делаете? – удивился я.
– А что, сам не видишь? – печально отозвалась бабка. – Узелок собираю. Не бойся надолго не задержу. Сейчас еще пару вещичек найду, и в путь.
– Спасибо, конечно, – поспешил поблагодарить я старуху. – Только зачем мне все это? Да и куда идти я пока не очень представляю…
– Издеваешься?! – резко повернулась ко мне бабка, и в глазах ее вспыхнуло что-то недоброе, отчего я как-то сразу вспомнил, что в прочитанных мной когда-то сказках она не только Ивану помогала, но еще и в ступе летала, а и даже каких-то детишек в печи едва не зажарила.
– Да нет! Что вы?! – искренне опроверг я старухино предположение и попытался прикинуть на глаз расстояние до двери, чтобы в случае чего метнуться наружу.
– Чего-то я не пойму, – начала старуха. – Ты что же не собираешься меня властям сдавать?
– А надо?
– Что значит «надо»?! Я же тебя обманула! Не Пятая я Яга, а Третья, а попросту говоря, Арина Родионовна. Только тут до меня дошло на что именно так напирает моя древняя спасительница.
– Слушайте, – попытался я сберечь хоть какие-то привычные представления о реальности. – Только не надо убеждать меня, что вы та самая няня Александра Сергеевича Пушкина.
– Ладно не буду, – пожав плечами согласилась бабка, чем, признаться, отчасти меня успокоила. – Только один вопрос…
– Какой? – снова насторожился я.
– А чем тебе, собственно, не угодил мой воспитанник? – сурово спросила Яга, и я снова потерял сознание.
Есть такая примета – плохо прийти в себя с кляпом во рту, под вечер, в незнакомом лесу, привязанным к дереву. Никогда не думал, что мне придется убедиться в ее правоте. И тем не менее, открыв глаза, я понял, что ситуация была именно такова. Моя спина была плотно прижата к мощному шершавому стволу, и не падал я, только потому что был крепко-накрепко прикручен к нему сплетенными в толстый жгут ветвями какого-то кустарника. Напротив меня на расстоянии примерно пяти метров также изображая кариатиду подпирающую дерево, был привязан Хан. А между нами около высоченной хвойной пирамиды муравейника деловито копошился зеленый косматый медведь. Чем он занимался мне было непонятно, но ничего хорошего я от него почему-то не ждал. И оказался прав. Когда косолапый чуть-чуть повернулся, я с ужасом увидел, что он льет на землю мед, прокладывая ароматную янтарную дорожку от муравейника не куда-нибудь, а прямиком в мою сторону. Поняв, какая меня в ближайшем времени ждет сладкая жизнь, я начал как мог извиваться и дергаться, пытаясь вырваться на свободу, чем неосторожно привлек внимание зверя.
