Рот у Серафима приоткрылся сам по себе.
— Снимают — это… они запоминают все происходящее. И потом специальные люди могут увидеть все, что здесь происходило.
— Это как ведьмы видят в хрустальном шаре, — выдвинула я гипотезу, хотя сама не слишком-то разбиралась в магических шарах.
— Да! — выдохнул Серафим. Похоже, что и его знания работы камер были весьма поверхностными.
Но суть я тогда уловила — кражи в этом мире отличаются особой специфичностью. За каждым шагом здесь следят и все запоминают. И уже тогда я твердо верила, что у здешних коллег разработаны методики по работе со скрытыми камерами и прочими наворотами.
— Начнем с этого бутика! — заявил Серафим и вошел в одну из лавок.
Я сразу уставилась на короткое бордовое платье, мягкая ткань которого должна была плотно облегать фигуру. Пожалуй, так же плотно, как платье ведьмы, только подол гораздо короче. Впрочем, я могу позволить себе носить такие модели.
— В этом платье вы будете выглядеть как истинная леди, — улыбаясь, ко мне приближалась торговка. Да, тут ошибки быть не могло, и у нас, и в этом мире одинаково любезно улыбаются, когда пытаются что-то продать. — Оно отлично сядет на вашей фигуре.
При этих словах Серафим шумно сглотнул и энергично закивал.
— Истинные леди носят корсеты и штук пятнадцать нижних юбок, — ответила я, чтобы она понимала, что разговаривает со знатоком, а не с какой-то там селянкой.
— Вижу, у вас весьма специфический вкус, — еще шире улыбнулась торговка.
— Нет, — быстро среагировала я и сменила тактику. Если уж решила смешаться с толпой, стать одной из них, то следует принять чужие правила. — Мне нужно выбрать что-нибудь совершенно обычное, чтобы я легко могла ходить по городу.
— Ежедневное? — подсказала торговка.
— И вечернее — тоже, — вмешался Серафим. — Ведь может случиться, что кто-нибудь вечером тебя пригласит в ресторан. — На его нежном эльфийском личике вновь мелькнула улыбка голодного упыря.
— И утреннее, — добавила я, старательно игнорируя моего спутника. И вообще, меня тогда весьма удивили порядки этого мира. Для каждого времени суток — своя одежда. — И еще ночное нужно, — вспомнив о работе, добавила я.
Глаза Серафима вспыхнули, лицо покраснело. Легко догадаться, с чем ассоциировалась у него ночная одежда, но в этот момент мне не было дела до его фантазий. Я пошла по лавке, присматривая товар.
— Кхм, пожалуй, я смогу вам помочь, — сказала торговка. — Девушка, это не шляпка, а сумка… Пожалуйста, не натягивайте носки на уши… Нет, нет, колготки не наматывают на талию, их надевают на ноги… Это женская модель джинсов… Не режьте ткань ножом, у нас есть портниха… Это лейбл… Идите лучше в примерочную, я сама вам принесу все, что нужно.
Я сделала два шага и уставилась на красивую кружевную тряпочку. Вначале мне показалось, что это носовой платок, но уж больно странной формы.
— Хотите примерить стринги? — спросила торговка.
— Да! — Я уверенно схватила кружевную тряпочку и попыталась сообразить, куда же ее нужно надевать.
С нескрываемым восторгом Серафим уставился на меня.
— Наверное, вам будет удобней в примерочной, — чуть смутилась торговка. — Молодой человек может вам помочь.
Серафим с готовностью кивнул, но тут мой взгляд упал на неподвижного истукана в точно таких же стрингах. Ох, а я-то думала, что уже разучилась краснеть.
— Так это панталоны! — смущенно пробормотала я и, оттолкнув пытавшегося пристроиться следом Серафима, прошла в узкую кабинку под названием примерочная.
— Нижнее белье вам тоже подобрать? — раздался голос торговки.
— Да! — Я была готова носить стринги вместо панталончиков и бюстгальтеры вместо корсетов. Преображаться — так преображаться полностью.
Я скинула свое старое платье, прошедшее со мной через стену огня, через воду болота и через банковскую систему этого мира, и обнаружила, что со шнурка, прихваченного из ведьминой шкатулки, исчезла одна светящаяся бусинка. Тогда я еще не знала, какая сильная магия заключена в этих бусинках, и расстроилась лишь из-за пропажи красивого украшения. Если бы я только с самого начала знала, чем обладала!
— Эти платья должны вам подойти. — Торговка внесла мне кучу одежды.
О да, они мне подошли. Они были далеко не так восхитительны, как наряды из гардеробчика графини Тутляндской, но в обтягивающих платьицах я выглядела как жительница этого мира. Ладно, уж если вытерпела крестьянский сарафанчик с платочком, то и бретельки с тесемочками, а также лейблы со стразами тоже перенесу.
В той лавке мои знания о здешней моде существенно пополнились.
— Ты… Ты восхитительна! — пробормотал Серафим, стоило мне только выбраться из примерочной.
Вырез на моем новеньком розовом платьице был намного меньше, чем я привыкла, зато оно плотно облегало фигуру и обнажало ноги. Признаюсь честно, после десяти атласных юбок доходящих до пят, одной юбочки до колен мне было мало. Я сама себе казалась голой, да еще и блуждающий взгляд Серафима начал меня смущать.
— Платье из последней коллекции, — проворковала торговка. — Остальные вещи вам упаковать?
— Да, беру все, — решила я.
Мимоходом я подхватила с прилавка сумку, куда уместились и шуршащие бумажки и золотые монетки, в новой одежде не было таких обширных карманов, как на платье графини Тутляндской.
Теперь предстояло заплатить. Вы не ослышались, именно заплатить. Я рассудила, что, в конце концов, не обязана воровать постоянно, и потом, если деньги достались мне просто так, то я могу обменять их на эти вещи. Кроме того, мне было интересно расплатиться бумажными деньгами. И тут случилось еще кое-что занятное.
— Я заплачу. — Серафим протянул торговке непонятный прямоугольничек.
— Не мешайся, — быстро ответила я, но тут же передумала: — Мешайся. Что это?
— Банковская карта, — ответил Серафим и, очевидно припомнив все мои вопросы, тут же объяснил ее значение.
— Это очень увлекательно. — Я тогда еще не знала, как воспользуюсь новой информацией, но знала, что обязательно воспользуюсь, не будь я Вольё. — Хотя нет, все же не мешайся, я сама хочу отдать шуршащие бумажки. Ну и странно у вас все, деньгами может быть что угодно, только не благородные металлы.
Торговка изобразила очередную вежливую улыбку, а Серафим благородно отступил в сторону. Довольно быстро мне удалось разобраться в банкнотах и расплатиться за свои покупки, только меня удивило, что кассирша после этого пошла пить какие-то пилюли.
— Теперь в ресторан! — сказал Серафим, на миг запнулся и тут же добавил: — В харчевню, корчму, трактир, едальню.
