Но, конечно, это будет не Десятый Бык, который за всю жизнь не прочитал ни единого древнего иероглифа, даже упрощенного. Я встал и только внутренне усмехался, когда до меня доносились куски разговора.
— Никогда не видел так много ошибок в нескольких параграфах.
— Быть может умышленных?
— Ошибка как точка отсчета?
— Интересно, почему сколько ошибок связано с цифрами?
— Действительно интересно. Вот здесь он пишет, "сто сорок шесть чешуек дракона".
Даже я знаю, что у дракона 36 плохих чешуек и 117 хороших, так что вместе 153, а складывать я умею еще со школы. Я презрительно свистнул и отправился поглядеть на цветы.
— Переходим на следующую строчку. Один, четыре, шесть.
— Каждая ошибка имеет прямое отношение к каждому упоминанию Сыма Таня, так звали его отца.
— Вот здесь он пережал, не так ли? Сравните отметки на камне и "двести пятьдесят три точки акупунктуры".
Неужели они не понимают, что у нас на руках две сотни убитых монахов, странный звук, сводящий людей с ума, и разрушенная Дорогу Принца? Я обезглавил несколько одуванчиков.
— Один… два… три. Готово! — счастливо сказал Мастер Ли. — Бык, хватит тебе недовольно надувать губы, иди сюда.
Надувать губы? Мне? Я не торопясь вернулся и поглядел на фрагмент через плечо Мастера Ли. Его палец забегал по строчкам.
— Зашифрованная часть начинается с упоминания имени отца Сымы и доходит до следующей ошибки. Номера дают расстояния между важными словами и вот что мы имеем: "Вниз по лестнице… Погреб… Туннель на стройплощадку…. Камень в святилище…"
Он счастливо откинулся назад. Я удивленно посмотрел на него.
— Это все?
— Это все, что нужно нам, и все, что нужно ворам, — самодовольно сказал Мастер Ли. — Если никто не знает другое место, где в святилище находится камень, Сыма Цянь имеет в виду это самое поместье. Он либо сам ходил, либо советует кому-то другому спуститься по лестнице в погреб и где-то там должен быть туннель, который ведет на стройплощадку и в святилище камня. Погреб находится глубоко под землей, а что может быть целью стройки глубоко под землей?
Мастер Ли сунул руку в одежду и вытащил кусочек одежды. С чем-то вроде душевного содрогания я узнал обрывок материи, в которую была завернута мумия Смеющего Принца.
— Принц, это выцвело, но любой может увидеть, что это было желтым, как и подобает брату императора, — сказал Мастер Ли. — Однако, насколько я помню, Тоу Ван умерла раньше его на несколько месяцев. Разве ваш предок еще не носил траур по жене?
Принц недоуменно поглядел на Мастера Ли, и внезапно побагровел, когда понял. Через какое-то время понял и я.
— Конечно. Одежда должна быть белой, цвет траура. Вы хотите сказать, что я сокрушил скелет неизвестно кого?
— Цао Цао построил семьдесят две ложные могилы, — спокойно ответил Мастер Ли.
— Да буду я проклят, если я повторю это семьдесят два раза! — воскликнул принц.
— Сомневаюсь, что это необходимо, — сказал Мастер Ли. Он посмотрел на меня. — Бык, проснись. Смеющийся Принц собрал огромное состояние, которое так и не нашли, и люди до сих пор покупают фальшивые карты и роют ямы по всей Долине Скорби. Но теперь у нас есть подлинные слова самого Сыма Цяня. Воры готовы идти на все, лишь бы заполучить их в руки. Что мог строить Смеющийся Принц в недрах земли? Дорогой мальчик, мы возможно стоим на верхушке могилы, которая содержит достаточно сокровищ, чтобы купить пол империи.
— Когда-то эти заброшенные помещения были раем для мальчика, — ностальгически сказал принц. — Подумайте о потайных комнатах. Тогда я насчитал сто шесть комнат, наполненных вещами, которые для всех остальных не имели ни малейшей ценности. А для мальчика? У меня от восторга распирало грудь, когда я касался старинных костюмов для маскарада, читал любовные письма, пришпиленные к вызовам на дуэль, или глядел на портреты великолепных наложниц и мрачных далеких кузин.
Мы шли вслед за ним, пока принц уверенно обходил гниющие части паркета, и нагибался под провисшими балками потолка. Он вошел в альков, потянул за какой-то шнур, и доски, закрывавшие окно, поползли в сторону.
— Лиу Шень, больше известный как Смеющийся Принц.
Долгие годы почти не повредили шелк. Краски, хотя и слегка выцвели, тоже хорошо сохранились. С портрета на нас глядел достаточно симпатичный человек. Я бы сказал, что ему было слегка за тридцать. Высокий серьезный лоб, тонкий гордый нос с горбинкой, твердый и хорошо очерченный рот. Довольно странные, необычные глаза, ясный взгляд, но направленный непонятно куда. Как если бы Смеющийся Принц глядел не на зрителя, а перед ним — быть может на призрака, или еще на какое-то странное видение, которое только он один мог видеть. Руки были малы и настолько изящны, что могли бы принадлежать женщине. Я не увидел никакого следа безумия, тем не менее его осанка говорила о внутренней надменности, способности почти на все. И его одежда явно была символом чего-то, хотя я не знал чего. Зато Мастер Ли знал.
— Великий Будда, если бы его брат-император увидел его вот так одетым, желтый шарф был бы в дороге через час, — потрясенно сказал Мастер Ли. — Сын свиньи думал, что по рангу выше императора. На самом деле он решил, что выше, чем большинство богов.
Он объяснил мне символику орнамента.
— Верхнее одеяние: солнце, звезды, гора, дракон, водоплавающие птицы. Нижнее: верхушка храма, свежая трава, пламя, рис, топор и награды. Только император Китая имеет право носить все двенадцать орнаментов, но Смеющийся Принц добавил тринадцатый: глаза павлина, символизирующий Второго Повелителя Неба. Судя по всему он готовился поставить свой трон прямо за Нефритовым Государем, Повелителем Неба.
Мне показалось, что теперь странные глаза глядят с другим выражением, и я решил, что смотрю на человека, который обнаружил, что ему не нравится этот мир и вышел из него — вроде Чоу Голова-Горошиной в моей деревне, который каждое утро присоединялся к петухам и приказывал солнцу взойти.
Когда принц повел нас к выходу, я обнаружил, что иду на цыпочках, а нарисованные глаза следят за каждым моим шагом. Принц подошел к обитой медью двери и достал древний ключ, размером с его предплечье. — Я уже говорил, что это поместье было раем для мальчишки, — заметил он.
Действительно рай. За дверью оказалось старинное оружие, а несколько чудовищного размера топоров могли использоваться только для торжественных церемоний. Тысячи и тысячи разного рода сабель, кинжалов и мечей лежало на полках вдоль стен, и мы нашли, что некоторые из них были лучше современных. Я выбрал маленький топор и короткий меч, принц взял взял копье и кинжал, а Мастер Ли сунул в пояс связку метательных ножей. Следующая дверь вывела нас на маленький внутренний дворик, в кладовке я нашел вполне современную металлическую кирку и стальной лом, которые прихватил с собой. В центре дворика стояло каменное здание, внутри которого оказался заброшенный колодец и лестница, ведущая глубоко вниз.
