— Припадок, — процедил сквозь зубы Род. — Они настоящие!
Арендель еще пару мгновений молчал, не в силах поверить собственным глазам, а потом запрокинул голову и разразился очередным приступом хохота.
— Сражен! Сражен магическими чарами! Ха-ха! Он повелел, чтобы ему на помощь явился тот, кого он почитает воплощением могущества и совершенства, и вот теперь он сражен!
Призраки снова расхохотались хором. У Рода заболели барабанные перепонки.
И тут наружу прорвалась собственная злость Рода, его возмущение тем, что кто-то смел смеяться над слабым — тем более над его верным товарищем, которого он знал так давно. Злость и возмущение, словно притоки, влились в реку ярости, готовую выйти из берегов. Глаза Рода застлала красная пелена, мысли обрели ледяную, безумную ясность. «Призраков можно изгнать», — только об этом он и мог думать сейчас. Род насупился, прищурился… и в зале прозвучал раскат грома. Неведомо откуда появился невысокий лысоватый мужчина в очках и белой сутане, поверх которой была надета зеленая епитрахиль. Он изумленно моргал и оглядывался по сторонам:
— Я же был… Как же… Что же…
— Добро пожаловать, святой отец, — негромко поприветствовал его Род.
Священник наконец проморгался и посмотрел на Рода глазами, полными слез:
— Но ведь я еще заутреню не отслужил в монастырской часовне! Как же я здесь оказался?
— С помощью моего волшебства, — объяснил Род, — кое я применил в ответ на непотребное поведение этого, давно почившего господина. Изгони его дух, святой отец, пусть он окончательно покинет тело и обрящет Царство Небесное!
Призрак злобно взвыл, его спутники подхватили его вой. Священник зажмурился и вскрикнул:
— Так вопят только в преисподней!
— Изгони их, — крикнул Род, — иначе они обречены на вечное проклятие!
Взгляд священника приобрел решительность.
— Будь по-твоему, — сказал он, наставил на призраков руку, развернув ее ладонью к ним, а другой рукой стал шарить в кармане, произнося при этом звучную молитву на латыни.
Лорд Арендель взвизгнул и исчез.
Отчаянно стеная, и другие призраки начали таять и блекнуть.
В наступившей тишине и темноте послышался крик Магнуса:
— Вон там! У восточной стены! Остановите ее, хватайте ее! Мама, посвети, прошу тебя!
Неожиданный свет засиял во мраке — теплое, желтоватое свечение исходило от огромного шара, повисшего прямо под потолком. Магнус и Джеффри бросились за женщиной в синем плаще с капюшоном. Та схватила метлу, уселась на нее верхом и взмыла ввысь, одарив мальчиков на прощание издевательским смехом. Магнус сердито вскричал и взмыл ввысь следом за ней, но она уже вылетела в окно, распахнутое настежь в эту теплую летнюю ночь. Смеясь, женщина крикнула:
— Глупцы! Разве вы не знаете, что ведьмы теперь повсюду? Вам не уйти от власти Альфара, и не надейтесь свергнуть его! Поклонитесь верховному колдуну, как своему господину, пока он не изничтожил вас, ибо он будет править всеми!
Но тут послышался треск, подобный тому, что издает огниво при ударе о кремень, и рядом с колдуньей возник Грегори и швырнул палку прямо ей в лицо. Палка на конце воспламенилась. Колдунья взвизгнула и отпрянула в сторону, но Корделия уже оседлала свою метлу, загородила колдунье дорогу к отступлению и выплеснула на нее воду из ведра. Вода преобразовалась в длинную стрелу и ударила колдунье в лицо. Та взвыла от злости и завертелась в воздухе, пытаясь протереть глаза.
Магнус и Джеффри устремились за ней с разных сторон. В последнюю секунду колдунья сжала в руке крупный амулет в виде витка спирали, висевший у нее на шее, и вскричала:
— Славься, Альфар!
Раздался удар грома, и колдунья исчезла.
Тут же послышался низкий стон. Этот звук вышел за пределы зала, раскатился по округе, сменился воем.
Магнус повис в воздухе в самом центре зала, чуть ниже огромного огненного шара. Взгляд его был подобен стали. Он медленно разжал губы…
Послышался голос Гвен.
— Нет, Магнус! — вскричала Гвен, и голос ее прозвучал остро, словно бы кто-то раскроил воздух острым ножом. — Здесь нельзя произносить такие слова, их не пристало говорить благородным людям.
На миг в зале снова воцарилась сдавленная тишина. Потом одна из женщин вдруг начала безотчетно хихикать. За ней рассмеялась другая, потом — третья, и еще одна, и еще, и еще… Вскоре уже все в зале, не стесняясь, хохотали в голос — пусть и немного истерично.
Затем на возвышении появился виконт Друлейн, а рядом с ним его дрожащая от испуга жена. И он и она молча обводили глазами зал. Наконец слуги заметили своего господина и один за другим перестали смеяться.
Когда в зале снова стало тихо, виконт обратился к священнику:
— Я должен поблагодарить вас, преподобный отец за то, что исполнили свой долг.
Священник склонил голову:
— То и вправду был мой долг, и благодарить меня не за что.
— И все же я благодарен вам. И все же, отче, я весьма обеспокоен, ибо то были духи моих предков. Теперь их души уничтожены?
— О нет, милорд, — покачал головой священник и улыбнулся. — Честно говоря, я сильно сомневаюсь в том, что душа может быть истреблена безвозвратно. И даже если бы такое было возможно, теперь этого не случилось, ибо я счел, что нет нужды для экзорсизма. Я всего лишь освятил этот зал и помолился за души всех, кто обитал здесь прежде, и пожелал им упокоиться в мире — что они и сделали.
— А я боялась, что ты обрушишь на них свой гнев, — негромко сказала мужу Гвен. — И как только ты додумался призвать священника?
Приступ ярости миновал. Род был полон покаяния. Он растерянно пожал плечами:
— Сам не знаю. Так получилось. Странно, да?
— Да, странно, потому что ты никогда не был особо набожным. И откуда ты знаешь, что так было нужно сделать?
Вопрос показался Роду неуместным. Он нахмурился. Откуда он знал, что священники изгоняют злых духов, и в том числе призраков?
— Но это же всем известно, правда? — Он непонимающе уставился на жену. — Ну, вот и я об этом вспомнил — просто так.
— Не-а, — мурлыкнул Грегори и схватил отца за руку. — Не просто так.
— А тебя кто спрашивал? — Грегори в испуге попятился. Роду стало стыдно. Он обнял малыша за плечи и прижал к себе. — Прости, сынок! Зря я так…
Священник тем временем продолжал успокаивать виконта:
— Они ушли в свои могилы, милорд. Они давным-давно заслужили загробную жизнь.
— Для некоторых из них это поистине благодать, — негромко пробормотал виконт.
Род наконец сумел отряхнуться от пепла, которым успел себя посыпать, предаваясь угрызениям совести.
