— Ну и, как говорится, меч — голова с плеч, рублю, конем топчу… Пыль столбом, грудь колесом, направо-налево — и всех пораскидал! — выдала Середа.
— Ага, — осмысливаю я. — Так вот она какая, гордость царская да мечта девичья заветная… Богатырь русский, герой великий — дубина стоеросовая с кулаками пудовыми! И еще чтоб в шапке лисьей и речи говорил!.. Тьфу, бред собачий!
— Бред, — пожимает плечами Середа, на перине растягиваясь.
— Ты что, спать собралась? — спрашиваю.
— Нет. Какое спать? Знаешь, для чего царевне людей столько?
— Догадываюсь.
— Жертву приносить.
Я только выругался. Середа поморщилась. Потом подумала и добавила от себя. Плохо дело. Уж не Чернобогу ли лютому Боряна Моряновна кланяется? Ради какой такой пользы?
— Делать-то что будем, Ягишна?
— А что тут сделаешь? Дверь крепко заперта, заклятье такое, что мне не снять. Еда здесь заговорена, хоть малый кусочек откусишь — позабудешь как мать родную зовут…
Я подумал немного, отломал от пирога кусок немалый, блинов едва ль не половину отхватил — и под лавку запрятал. Пусть-ка считает Борянушка, что гости-дурни поели-таки. О своей промашке недавней я старался не вспоминать. Середа пронаблюдала, кивнула удовлетворенно.
— Тут только ждать Моряновны… И — по обстоятельствам…
— А не боишься, что царевна прежде чем за нами прийти, всех людей порешит? Или уже… — я ноги Середы отодвинул бесцеремонно, уселся, щетину в думе почесал.
— Не боюсь. Яр, я живое тепло людское чувствую. Только где оно — понять не могу. Да и потом — больше силы будет, если все сразу жизни отдадут, — рывком поднялась Середа. — Страшно, Светояр! Думать надо, зачем царевне сил столько?
Уставилась в пол сначала, потом крючок из-за пазухи достала и что-то вроде платка из шерсти тонкой вязать стала. Довязывать, вернее, и ловко так — по синему полю узор из елочек побежал.
Надо-то надо думать… Да только у меня все странное поведение ведьмино из головы нейдет! Сдается мне, знает она что-то важное. Знает — и молчит. Зараза.
— Так как, говоришь, ты к бабке попала? — спрашиваю я задумчиво.
— Не о том дело! — отмахивается Середа. — Не о том мыслишь…
— Ага, — киваю я. — Но может, все же скажешь? И с чего вдруг ты решила Ясногорку Гордеевну искать?
— Говорила уже! — злится Ягишна. — Я…
— Песни про "да я за нашего царя" ты оставь! — вот уж разозлился я. Ведь понимает, что не верю, а отпирается!
— Ну-ка сказывай, откуда взялась и зачем у терема Лютова показалась? И откуда… откуда о жизни государевой так наслышана — про замужества эти и все прочее?
Молчит, смотрит исподлобья. А взгляд этот мне вдруг стал ой как знаком… И Марфушка Гордеевна так глядела, когда ее домой вели после побега неудачного… Нос Гордеев, очи его же…
— Значит так, — вздыхаю я. — Думалось мне, товарищи мы с тобой, одно дело делаем. Теперь вот знаю, что врешь ты много, ведьма… Или царевной нынче звать?
— Сам ты царевна! — взъярилась Середа, на ноги вскочила. Так меня еще не оскорбляли! — Думаешь, надо мне оно — царевной этой быть?!
— Так значит, угадал?
— Думал долго!
— Ну, царевна… — я вроде бы и вправду догадался, но… вот ведь как потемнело-то на душе. Ясногорка Гордеевна, Бабы-Яги ученица…
— Выберемся вот…
— А и что?! К царю отправишь?
— А и отправлю! Отец твой себе места не находит! — вот уж душой покривил. Наш Гордей к этим похищениям, я уже сказывал, привык порядочно. — Да знал бы, сразу в мешок — и домой!
— И людей бы не пошел выручать?! — ахнула ведьма. — Вот уж верно, до настоящих богатырей тебе далековато будет!
— Да уж силы на одну царевну вздорную хватит! — так руки и чешутся подзатыльник ей отвесить! Вот уж надоела, хуже горькой редьки!
— А на ведьму?! — зашипела Середа, руки в бока уперла, смотрит с прищуром нехорошим. — Может, подзабыл, как с простой ворожейкой-чаровницей совладать не смог? Да и с возвращением царевен, помнится, промашка вышла!
— Да какая ведьма из тебя?! — стоим супротив друг друга, думается мне, одинаково злые, чисто петухи бойцовские.
— Ведьмы — они мудростью владеют, а у тебя ума — ложка на кадушку! — говорю.
— Что?! — побелела Середа. В чем-чем, а в глупости ее за всю жизни не обвиняли! — Ты знать, умен был, когда в ловушку ведьмину попался? — все-то случай тот ей покоя не дает!
— Да что б с тобой было, — спрашивает, — если б мы с Храпом дверь сломать не догадались?! Пошто ты вообще меня не пустил, когда кричала, балда?!
Задохнулся я от такого наскока, кулаки сжал:
— Так о тебе же, дура, подумал, как бы чего плохого тебе кудесница эта не причинила! Зря, видать!
— Обо мне?! Никак, вспомнил, что сам герой и девке нечего в дела геройские лезть?! — а если присмотреться, то у Середы и губы дрожат от обиды и глаза как-то странно блестят… Да ну сама виновата!
— Ничего я не вспоминал, о тебе просто позаботился! Да тебе-то что, в лесу выращенной? Тебе метла эта паршивая подороже будет!
— Значит, все это от заботы великой?! — едва ль не охрипла Ягишна.
— А сама не видишь, что дорога мне?
Смолкла Середа. Посмотрела мгновенье, а потом как крикнет:
— Так поцеловал бы хоть раз, олух, а не про геройство свое вспоминал!
Я только приготовился ответ достойный дать, как смысл до меня дошел. Вмиг подскочил — хоть раз, хоть два, хоть десять раз… Ведьма, царевна… да какая, к лешему, разница!
Обмякла разом Середа, глаза зажмурила, бормочет рассеянно:
— А то, что ты не зря богатырем царским зовешься, это мне и так ясно…
— Ты б расплакалась еще, чудушко, — говорю ласково, отпускать ее не торопясь.
— Шиш тебе, — вздыхает Ягишна, — ведьмы так просто не ревут…
Я улыбнулся, хотел еще поцеловать, да только голос внезапный будто водой ледяной окатил:
— Дюже мило… Думала я, они тут головы ломают, как от смерти спастись, а они!
— Ну что, Середушка, нас тут Моряновна на смерть зовет, — смеюсь я. — Пойдем? — а мне сейчас все по плечу, и море это по колено! Если уж песню вспоминать, то счастье свое я нашел…
— Да ну ее…
— Ч-что?! — Моряновна словом подавилась, ногой притопнула.
Стоит в дверях царевна — очи грозные, брови нахмурены…
— Ладно, — говорю я, — что надобно? На какую такую помощь подряжать хотела?
— Узнаете, — усмехается царевна.
— Да что тут гадать, — говорит Середа. — Убить ведь хочешь, Моряновна?
— Догадалась, — оскалилась Боряна.
— Да немудрено. Вот зачем только — понять не могу. Никак, глупой, не уразуметь…
И понесло-о-ось!.. Мы-то, мол, люди простые, глупые, немест… тьфу! Ну и вот: объясни нам, неучам бестолковым, что ж за мысли великие бродят в головушке светлой?.. Сколько живу, все думаю — почему вот злодею какому только бы послушать, какой он умный да разумный, всех обманул-провел, ай да молодец?! Вот и Моряновна плечиками повела, спину выпрямила, гордость неприкрытая в глазах.
