— Мы получили также некоторые смутные намеки на то, что маллорейцы не хотят, чтобы мы оказались причастными к их внутренним делам, — сказал Шелк. — Есть агентура, которая подстрекает к беспорядкам в Арендии, а за расколом в Ворде стоит, возможно, один маллореец.
Вэрен пристально посмотрел на Шелка.
— Человек по имени Нарадас, — добавил маленький драсниец.
— Вот это имя я слышал, — произнес император. — Вроде бы это ангараканский купец, который ведет переговоры о заключении какого-то умопомрачительного контракта. Он носится туда-сюда и тратит громадные деньги. Мои торговые советники полагают, что он агент короля Ургита. Теперь, когда Закет контролирует горнорудные регионы в восточном Хтол-Мургосе, Ургиту до зарезу нужны деньги на ведение войны там.
Шелк отрицательно покачал головой.
— Я так не думаю. Нарадас — маллорейский гролим. Не похоже, чтобы он работал на мургского короля.
В дверь предупредительно постучали.
— Да? — отозвался Вэрен.
Дверь открылась, и вошел лорд Морин, камергер императора, пожилой и очень худощавый человек с редкими седыми волосами. У него была пергаментная кожа, характерная для людей его возраста, двигался он очень медленно.
— Посол Драснии, ваше величество, — объявил он дрожащим голосом. — Он говорит, что у него есть информация особой срочности для вас и для ваших гостей.
— Лучше ввести его попозже, Морин.
— С ним молодая женщина, — добавил Морин. — Из драснийской знати, по-моему.
— Что ж, примем обоих, — решил император.
— Как будет угодно вашему величеству, — промолвил Морин с поклоном, который дался ему нелегко.
Когда пожилой камергер ввел посла и его спутницу, Гарион заморгал от удивления.
— Его превосходительство принц Хендон, посол королевского двора Драснии, — объявил Морин, — и госпожа графиня Лизелль, э-э, хм… — Морин стушевался и закашлялся.
— Шпионка, ваше превосходительство, — с апломбом дополнила Лизелль доклад вельможи.
— Это ваш официальный статус, госпожа?
— Откровенность экономит мне массу времени, ваше превосходительство.
— О, как же меняется мир, — вздохнул Морин. — Мне так и представить вас императору — как официального шпиона?
— Полагаю, он уже понял это, — сказала Лизелль, с улыбкой прикоснувшись к сухой руке Морина. Морин поклонился и медленно удалился из зала.
— Какой милый старик, — прошептала Лизелль.
— Ну, привет, кузен, — поприветствовал Шелк посла.
— Кузен, — холодно ответствовал посол.
— О, вы связаны родством? — спросил Вэрен.
— Дальним, ваше величество, — ответил Шелк. — Наши матери — троюродные сестры, а может, и подальше.
— Дальше, по-моему, — сказал Хендон, присматриваясь к крысиному лицу своего родственника. — Какой-то ты потрепанный, старина, — заметил он. — В последний раз, когда я тебя видел, ты весь блестел золотом и драгоценностями.
— Я специально изменил внешность, кузен, — ответил Шелк. — Ты бы меня и не узнал.
— А-а, — понял Хендон. Затем он обратился к императору:
— Прошу извинить наше перешучивание здесь, ваше величество. Мы с Хелдаром не выносим друг друга с детства.
Шелк широко улыбнулся.
— Можно сказать и о ненависти, — согласился он. — Мы абсолютно не терпим друг друга.
Хендон коротко улыбнулся.
— Когда мы были детьми, наши родители прятали все ножи, когда ходили в гости друг к другу.
Шелк с любопытством взглянул на Лизелль.
— А что вы делаете в Тол-Хонете? — спросил он ее.
— Это секрет.
— Бархотка привезла несколько донесений из Боктора, — объяснил Хендон, — и кое-какие инструкции.
— Бархотка?
— Странное имя, не правда ли? — засмеялась Лизелль. — Но в то время мне могли бы придумать псевдоним и похуже.
— Это лучше того, что может прийти в голову, — согласился Шелк.
— Вы что-то хотели сообщить нам, принц Хендон? — спросил Вэрен. Хендон вздохнул.
— С глубоким огорчением должен сообщить, что убита куртизанка Берта, ваше величество.
— Что-о?
— Убийцы напали на нее прошлой ночью на пустынной улице, когда она возвращалась с деловой встречи. Преступники ушли, думая, что их жертва мертва, но ей удалось добраться до нашего дома, и она сумела сообщить нам перед смертью некоторую информацию.
Лицо Шелка побелело.
— Чья это работа? — спросил он.
— Над этим мы и бьемся пока, Хелдар, — ответил ему кузен. — Есть у нас, конечно, кое-какие подозрения, но ничего конкретного для суда нет.
У императора посерело лицо, и он поднялся с кресла.
— Есть люди, которым надо знать об этом, — мрачно произнес он. — Не пройдете ли вы со мной, принц Хендон?
— Разумеется, ваше величество.
— Прошу вас извинить меня, — обратился Вэрен к остальным. — Это вопрос, который требует моего непосредственного участия. — И он увел драснийского посла из зала.
— Она сильно мучилась? — голосом, полным боли, спросил Шелк женщину по имени Бархотка.
— Они пользовались ножами, Хелдар, — просто ответила она, — а это всегда болезненно.
— Понимаю. — Острое, как у хорька, лицо Шелка сделалось каменным. — Она не смогла дать вам хоть какой-нибудь намек на то, с чем это связано?
— Как я понимаю, это связано с несколькими вещами. Она упомянула о том, что как-то предупредила императора Вэрена о заговоре против жизни его сына.
— Хонеты! — воскликнула Сенедра.
— Почему ты так думаешь? — сразу же спросил Шелк.
— Мы с Гарионом были здесь, когда она рассказала об этом Вэрену. Это было, когда хоронили моего отца. Берта тайком пришла во дворец и сказала, что два представителя хонетской знати — граф Эргон и барон Келбор — вынашивают план убийства сына Вэрена.
Лицо Шелка сохраняло каменное выражение.
— Спасибо, Сенедра, — мрачно произнес он.
— Есть нечто еще, что тебе следует знать, Хелдар, — спокойным голосом произнесла Бархотка и обвела взглядом остальных. — Мы умеем держать язык за зубами, да?
— Конечно, — заверил ее Белгарат.
Бархотка снова повернула лицо к Шелку.
— Берта была Охотником, — промолвила она.
— Берта? Охотником?
— Уже несколько лет. Когда здесь, в Толнедре, начала разгораться борьба за престолонаследие, король Родар велел Дротику предпринять шаги с целью добиться того, чтобы трон Рэн Боуруна унаследовал такой человек, с кем смогут мирно жить алорийцы. Дротик прибыл в Тол-Хонет и завербовал Берту для этой работы.
— Извините, — прервал их беседу Белгарат, глаза которого горели любопытством, — но что это вообще такое — Охотник?
— Охотник — это наш самый секретный шпион, — ответила Бархотка. — Об Охотнике знает только Дротик, и Охотник действует только лишь в исключительно деликатных ситуациях — в таких, в которых драснийский двор не может позволить себе быть открыто замешанным. Так вот, когда стало вырисовываться, что Великий герцог Норагон из Хонетов почти наверняка станет следующим императором, король Родар сделал кое-какое предложение Дротику, и несколько дней спустя Норагон случайно съел нехорошего моллюска — ну очень нехорошего моллюска.
