Потом мы все-таки выпили, дабы после распития отвара похмелье действительно прошло и Гром потребовал «продолжения банкета». А так как надо было идти дальше (сильно мы тут задержались), решили выпить по дороге. Но на этот раз вино было другое: бутылки немного поменьше, которые легко и удобно располагались в руке, и само вино было какого-то светлого цвета… почти как пиво, только еще светлее, и еще оно до сих пор играло…
— А что это такое? — спросил я Луча, отхлебывая из горлышка довольно приятный на вкус напиток.
— Вино, — ответил тот. — Только не виноградное, а яблочное.
— Яблочное? — тут же включился Рив. — А такое делают?
— Как видишь, — пожал плечами мечник. — Нравится?
— Непривычно, но… все-таки ничего неприятного в его вкусе нет, а это значит, что можно пить, — подумав и посмаковав, ответил мой друг.
— А вот Луч от него без ума, — ухмыляясь, добавил Гром. — Готов пить ведрами.
— Ну, скажешь тоже! — возмутился его напарник, смахивая челку со лба. — Просто нравится.
— Но таскаешь ты его, должен заметить, ящиками в своей сумке.
— А почему, собственно, нет?
— Так, парни, не время спорить, — вклинился в разговор я. — А откуда оно у тебя, если не секрет? — обратился я к Лучу.
— Да какой тут секрет! В Камуре и закупаюсь. Там, куда мы все сейчас идем, этот напиток в ходу Его там называют — сидр. Еще у гномов популярен грог, текила, шнапс и несколько разновидностей коктейлей.
— Это тоже вина из различных фруктов? — спросил я.
— Нет. Грог — это спиртной напиток, сваренный наподобие самогона, но куда более пробирающий! — со вкусом знатока пояснил Гром. — Текила заимствована от людей, как ее делают, я не знаю, но она мне не понравилась…
— Почему? — тут же спросил Рив.
— Непонятно, зачем его вообще придумали. Горький, как самогон, но слабый, как наше пиво. Наслаждаться таким вкусом невозможно, и напиться, если захочется, не сможешь. А шнапс — национальный, так сказать, напиток самих гномов. Они его хлещут корытами вместо воды.
— А коктейли? Из чего они делаются?
— Погляди, какой любопытный! — в шутку заворчал Гром на Ривента. — Коктейли — это напитки, в которых различные компоненты смешанны в разных пропорциях. Потом туда добавляется алкоголь, тот же самогон, например. Ну, так, ничего… вкусно… бывает.
— А какие компоненты? Соки?
— В основном. А вообще на любителя: кто-то любит еще специи добавлять, а кто-то спиртные напитки смешивает.
— Ой мамочки! — живо представил себе последствия такого «спиртового» коктейля Рив.
Мы еще долго рассуждали на тему спиртных напитков, пока не выпили по несколько бутылочек сидра и не стали клониться в сон. Нет, на самом деле спать не хотелось, просто от легкого «допинга» (и набрался же я слов-то от этих людей!) сладкая истома разливалась по всему телу, назойливо уговаривая остановиться и, как требовал Гром, «продолжить банкет». Но мы были неумолимы. То есть Луч строго-настрого запретил кому-либо останавливаться, объяснив это тем, что каждому надо попасть в город как можно скорее, а лишние задержки ни к чему.
По подсчетам мечника, мы должны были выйти к стенам столицы Загорья уже к вечеру. Но это если нас ничто более не задержит в пути. А поскольку топать еще через горы по берегу Челеана, то надеяться на такую возможность не стоит.
Выход из леса Познания был не такой, как вход. Не было никаких арок, просто лес закончился и все. По мере приближения к горам Жема деревьев становилось все меньше, трава мельче, все чаще попадались камни, которые становились все крупнее.
Ксаркорны велись под уздцы, так как невежливо было ехать верхом, когда все остальные шли, терпеливо перебирая ножками. Разговоры продолжались большую часть времени, но иногда все-таки наступали моменты тишины, когда каждый задумывался о своем.
Когда мы вышли за пределы леса, я оглянулся. Мысленно прощаясь, я вдруг вспомнил, как меня мучил вопрос, почему его назвали лесом Познания. Я ухмыльнулся самому себе, склоняя голову, и все понимая. Каждый, кто проходит сквозь него, познает сам себя… Конечно, не каждый в состоянии это сделать, но возможность такая предоставляется всем без исключения. Я понял, что исправив ошибки прошлого не уберечься от ошибок будущего. Я понял, что дороже верных друзей нет ничего. Я понял, что нет смысла жить прошлым, надо всегда смотреть в будущее. Я понял, что человек — это такая тварь, которая может приспособиться к чему угодно…
Интересно, а что привиделось Арае? Как там говорится у людей: «любопытство — не порок»? Однако спрашивать я все же не решился, не настолько наглая у меня сущность. Но сам себе усмехнулся этой мысли. И еще интересно как же она все-таки танцует стриптиз? Вот рабикан! Теперь стоит мне подумать об этой наемнице, как вспоминаю тот злосчастный танец!
Вот так размышляя о чем попало, мы и добрались до расщелины между горами, в которую затекала река, скрываясь где-то далеко в тумане. И хотя река Челеан была лавовая, уже довольно явственно ощущалось приближение к северу. Подумав, что те куртки, которые у нас с Ривом есть не дадут нам спокойно замерзнуть в северном городе, я уверенной походкой направился по берегу, попадая в сказочный коридор из лавового камня, где вместо крыши сияло черное небо…
Подумать только, еще десяток часов и можно будет выспаться и поесть, как все нормальные люди! Почувствовать щекой грубую ткань гостиничной подушки! Вновь вспомнить, как держат ложку в руке и как орудуют ножом! Вдохнуть приятный аромат тушеного мяса в подливе! В конце концов, просто заново научиться расслабляться в удобном мягком кресле за увлекательным чтивом и с бокалом вина в руке! Можно будет отложить меч и арбалет подальше! За несколько дней первый раз помыться по-человечески! В ванной и с мылом! А девушки! О-о-о! Можно будет почувствовать легкий аромат цветочных духов на бархатной коже!
Я так замечтался, что чуть не провалился под землю в буквальном смысле этого слова. Моментально отскочив, я обернулся и увидел, как корка застывшей лавы с треском отделилась от всего остального и довольно быстро сползла в образовавшуюся под ней огненную прорубь.
А я, болван, и не заметил, что мы уже давно идем по застывшей лаве и в любой момент эта хрупкая «опора» может отколоться под весом взрослого человека. Буквально в трех шагах вправо от меня ревел оранжевый поток, загребающий под себя все, до чего может дотянуться. Осторожно подойдя к краю моего столь ненадежного «пола», я, не выдержав, заглянул вниз. О, Дьявол! Река неслась с бешеной скоростью внутри желоба из твердой породы, который она сама и сделала для себя любимой из застывшей лавы. В силу неравномерности поверхности «дна», поток извивался и в наиболее неудобных местах лава волнами бросалась на скалы. В таких местах за время существования Челеана образовались серые наросты из застывшей жидкости. А по бокам всего течения таки наросты еще и слегка загибались вовнутрь, образовывая своего рода желоб. Вот по такому наросту мы и двигались сейчас.
