Я тут же отпрянул, опасаясь сомнительного удовольствия оказаться в реке.
— Ну как? Понравилось? — подколол меня Гром.
— Очень! — в тон ему ответил я. — Искупаться не желаешь?
— Да как-то не горю желанием.
— И как только тебя она выдерживает, — сказал я, опасливо проверяя прочность материала под ногами.
— А под ноги смори! — проворчал тот, намекая на мою недавнюю оплошность.
— Я-то смотрю, но все равно сомневаюсь.
— А ты не сомневайся, проще будет.
— Ага, тебе легко говорить…
Гром не ответил.
Как бы мы себя неуютно ни чувствовали, Рожен с Факелом спокойненько шагали себе, совершенно не обращая никакого внимания на творящееся под ними безобразие. Так мы и продвигались к цели: не спеша, осторожно, внимательно смотря под ноги, дабы не провалиться. Иногда я с невольным содроганием наблюдал, как куски ранее застывшей лавы откалывались от каменных стен и с плеском падали в тягучую жидкость. Нет, было не страшно. Было жутко. Но и в то же время как-то… захватывающе, что ли. Рив, так тот вообще пищал от восторга и то и дело кричал, что нам надо обязательно это увидеть, когда по реке проплывали наиболее замысловатые и причудливые по форме черные плиты-«льдины». А его желание «хоть раз в жизни попробовать покататься на такой» всех достало, пока Гром не утихомирил моего друга парой рыков примерного содержания, что «если Рив сею секунду не заткнется, то он с радостью исполнит его желание хоть раз в жизни покататься, причем это будет его последнее желание, в чем он не сомневается». Рив послушно замолчал, обидевшись, как казалось, на весь свет. А на меня сильнее даже, чем на Грома, за то, что я не поддержал его. На мой взгляд, воин был абсолютно прав, а насколько я знал Рива, тот долго обижаться не умел. Потому я не стал вмешиваться, промолчав.
Мой друг тихонечко «переполз» в самый конец нашего неровного строя ко мне. Я ждал, что он начнет жаловаться и скулить, но не услышал от него ни единого слова подобного содержания. Вместо этого клыкастый молча шагал, осматриваясь вокруг. Я сам невольно начал озираться по сторонам, но в отличие от друга, не любуясь «красотами» природы, а опасаясь ее подарочков в виде опасностей. Заметил, что в некоторых местах трещинки в земле то меньше, то больше, что где-то поверхность мягче, а где-то совсем твердая. И хотя то тут, то там по пути попадались крупные валуны, тяжесть которых успешно выдерживалась настилом затвердевшей лавы, все равно волнение не проходило. За впереди идущих я не беспокоился, они внимательно смотрели, куда идут, а вот Рив ни разу не поглядел на дорогу. Указывать ему на эту его оплошность бесполезно, поэтому я пристально следил за его шагами.
— Рив, осторожно, — в очередной раз я сказал ему, увидев паутинку из мелких оранжевых трещинок. — Лучше обойди, — посоветовал я.
— Мей, ты постоянно что-то видишь, — посетовал он. — Нет, я не говорю, что это плохо. Это очень хорошо, но не стоит все так враждебно воспринимать, во всем видеть опасность. Я же не маленький.
— Рив, но все-таки не ходи туда. Это правда может быть опасно. Ты уже забыл, как я несколько часов назад чуть не провалился?! — с укором заметил я.
— Помню. Отлично помню. Потому и не провалюсь. Правда, Мей, я все это отлично вижу и сам.
— Ага, я заметил, куда ты смотришь, — скептически возразил я.
— И куда же это?
— Да куда угодно, только не под ноги.
— Да в отличие от вас всех, я успеваю смотреть не только под ноги, но и вокруг! — не терпящим возражений тоном ответил тот. — Вот, например, поесть никто не хочет? — тут же без всяких переходов таким невинным голосочком поинтересовался он.
Естественно, все устремили взоры туда, куда показал вампир. Птица. Очень похожа на чайку, но почему-то вся черная. Что-то знакомое в ней есть… Она подлетела ближе и тогда мы все заметили острый и изогнутый клюв, раскрытый в порыве атаки. Наша компания разом присела на корточки, готовя оружие. Нет, такая зверушка даже при должном старании убить никого не способна, но вот серьезно покалечить… это для нее, как раз плюнуть. Что для нас не очень хорошо, потому как идти еще час железно.
Как ни удивительно, первой успела Арая. Железное жало засвистело в воздухе, повалив птаху замертво. Не успел я опомниться, как тяжелая черная тушка плюхнулась мне под ноги. Юварки?! Они-то откуда здесь?!
Я поднял мертвую птицу, заглядывая ей в клюв: не очень большие, но острые, как бритва, зубы. Точно юварка. Не взрослый экземпляр, а еще совсем детеныш, но и от этого гада можно было ожидать нехорошего.
— Если есть детеныши, то где-то рядом должна быть и мамаша, — резонно заметил светлый вампир, осторожно озираясь вокруг с мечом наготове.
Но опять никто, кроме наемницы, не успел даже заметить, как второе тельце мешком рухнуло на землю.
— Как у тебя получается… — Гром не успел договорить фразу, так как Арая молча приложила указательный палец к губам, давая понять, чтобы мы все стихли.
Послушавшись наиболее меткую спутницу, все замерли, ожидая еще особей. Но именно сейчас почему-то больше никого не было видно. Я начал опасаться, что вот теперь настала очередь и родителей. Однако ни детеныши, ни взрослые птицы больше не появлялись.
Расслабившись и засуетившись, мы опять не заметили опасности: шустрая юварка-мама, широко распластав большие крылья, почти бесшумно перерезала воздух и кинулась на меня со спины. Сначала я не понял, что вообще произошло, но когда холодная жидкость потекла по мышцам, сводя и обездвиживая «жертву», я закричал. Вот дьявол! Надо же было мне так попасться! Яд! Яд взрослой юварки способен повалить и такого, как Гром, не то что меня!
Но будучи не напутанным я способен трезво мыслить, и первым делом я со всей силы, которая только оставалась, шмякнулся спиной о лежащий камень. Послышался хруст ломаемых костей и едва уловимый хрип, больше похожий на кваканье. Но встать я больше не смог…
Кое-как перекатившись, мои глаза смогли различить темное пятно грязной массы в луже черной крови — все, что осталось от юварки, намертво вцепившейся в мое плечо. Там, конечно, еще были и крылья, и лапки, и много чего другого, но за беспорядочным ворохом перьев ничего не было видно. Еще я помню, что девушка с Лао первыми оказались рядом, и помню, как немилосердно болела спина, разодранная когтями и зубами этого монстра, как Арая судорожно пыталась как-то затянуть рану обрывками моей же куртки… как остальные жестоко рубили оставшихся юварок, благо, что осталась только мелочь… потом я отключился.
Иногда я приходил в себя, но практически ничего не помню, потому как был в агонии. Мне что-то мерещилось, что-то виделось, перед глазами то и дело вспыхивали разноцветные пятна, мельтешили товарищи, они о чем-то бурно спорили и пытались меня трясти, причем каждый по очереди. Лишь в один момент я что-то запомнил из всего этого бреда.
