– Странный термин. Техногенная.
– Хвала Создателю, что он вам не знаком. Это термин из того мира, и он очень точно отражает суть.
– А если мы им поможем?
– Там некому помогать. Они довольны своей жизнью. Они живут в бетонных, пронизанных стальной арматурой клетках, по которым всё время струится напряжение Твари, они всё чаще смотрятся в её личину, подпитывая это существо последними крохами своей энергии, и даже когда нет большого экрана, таскают с собой маленькие экранчики, то и дело в них поглядывая, замирая в прострации, как сомнамбулы.
– Но ведь эти предметы, наверное, улучшают их быт?
– Конечно. Стойло тоже улучшает быт коровы. Внимание: энергетика, которую они отдают этим предметам, совершенно несопоставима с их полезностью. Они убивают всё вокруг, гонясь за призраком ленивого удобства. Их музыка постепенно ускоряется, они уже не воспринимают классику прошлых веков. Это означает, что внутренний пульс, ритм социума стал лихорадочным и частым. Они разрушили озоновый слой, получили огромное количество новых болезней, ломают всё вокруг уже на генетическом уровне и так далее. И лихорадочно обновляют электронные щупальца Твари, объясняя этот процесс модой. Меняют старые удобства на новые без всяких видимых причин. Кстати, их даже не смущает разница в скорости прогресса. Все, что связано с Тварью, эволюционирует в десятки, в сотни раз быстрее, чем их собственные изобретения. Над своим обновлением работает уже сама Тварь, а люди используются как придатки. Но эти пустяки тоже не привлекают их внимания. Видимо, они считают, что это нормально – быть «гениальными» только в области электроники. – Фарсал сделал глубокий вдох, по-особому сложив на груди руки. – Пока достаточно. Нам пора заняться практикой.
– И где ж ты был? Я, между прочим, волновалась.
– По-моему, ты спала.
– Я волновалась, а потом забылась сном.
– У Фарсала, конечно. Проходили этап калибровки.
– А что это?
– Это связано с астральным телом. Своего рода синхронизация. Вибрации двух тел, астрального и физического, приводятся в синхрон.
– Мы же договаривались поесть шашлык и пойти на море.
– Фарсал всё отменил. Там очень долгая метода.
– А ты что, не мог сказать, что вечером занят?
– Как же я скажу?
– Так бы и сказал. Перенесли бы на другой день. Ты же со мной раньше договорился.
– Я не могу его ослушаться. Он Учитель.
– И что, ты будешь выполнять распоряжение, с которым не согласен?
– Конечно.
– Но это же неправильно.
– Это как раз правильно. Если ты выполняешь только те распоряжения, с которыми согласен, это значит, что ты вообще делаешь то, что тебе самому хочется.
Варвара задумалась. Потом буркнула:
– А на договоры со мной, значит, наплевать.
– Я же тебе свистел по глине.
– Наплевать и растереть.
– Варенька, ну, не передёргивай.
– Подумаешь, Варька.
– Ну, рыбка моя икряная! Не капризничай.
Варька замолчала. Икряная рыбка ей понравилась, и она сменила гнев на милость.
– Ну ладно. Хочу ласки и комплиментов.
Теперь задумался Тарас.
– Яблочко моё.
Варя благосклонно кивнула. Фантазия школяра меж тем иссякла.
– Тыблочко моё.
– Я девочка.
– Ты моё тыблочко.
– Я девочка Варенька.
– Ты моя девочка Варенька по имени Тыблочко.
– Ну ладно, – засмеялась Варвара. – На это я согласна. А ты тогда кто?
– Я тыблочкоед, – объяснил Тарас. – Вернее даже, тыблочкожор. В общем, тыблочкозаглатыватель.
– Понятно, – огорчилась Варя. – Я тебя, понимаешь, обманула.
– В чём? – заинтересовался Тарас.
– Я не девочка Варя.
– А кто ты? – ещё больше заинтересовался Тарас.
– Я тыблочкожоропостенеразмазыватель! – страшным голосом сказала Варвара, обнажив хищные зубы. Беззащитная шея Тараса дёрнулась, пытаясь оттянуть неизбежное, а затем в неё впились плотоядные клыки. Какое-то время они терзали дрожащую плоть, насыщаясь судорогами и страхом жертвы, затем укусы стали мягче, нежнее и, наконец, перешли в исцеляющий поцелуй.
Выжившим остаткам Тараса стало легче.
Стража Северных ворот пребывала в своём обычном расслабленном режиме. Только что им наказали не впускать в город валчей. При этом начальник толком не знал, ни как выглядят благородные всадники, ни даже сколько их, так что это никак не сказалось на бдительности доблестных охранников. Крестьян и тем более благородных досматривали как обычно. А обычно всё ограничивалось мздой. Одиноких молодух более тщательно, дабы под паранджой в город не проник вражеский лазутчик. Впрочем, Турция не Европа, и даже «более тщательный» досмотр не включал в себя злостных прикосновений – просто женщин без мужа обязывали что-нибудь сказать, удостоверяясь, что тёмная фигура действительно женщина. То, что лазутчик может и в самом деле быть женщиной, в мусульманскую логику просто не укладывалось.
Разумеется, валчей никто не задержал.
Странные стены были в этом зале. Сначала Тарас не понял, в чем тут дело, и только приглядевшись, сообразил – стены были из стекла.
Чудовищно дорогой материал, обычно используемый только на магические зеркала, и здесь скорее всего выполнял ту же функцию. Ну, в самом деле, не для красоты же отливались эти витые перегородки? Комната смотрелась и как лаборатория алхимика, и как произведение искусства одновременно. Искрящаяся игра света, рассекаясь радужными переливами в призмах точно рассчитанных углов, несомненно, имела какой-то смысл. Вот только какой? Может, и смотреть на эти завораживающие блики не следует? А может, наоборот, целительно или очищает? Тарас пожалел, что не успел прослушать курс зазеркалья. Впрочем, световая магия начиналась только на пятом курсе.
Каждое из этих панно, несомненно, выдувалось на заказ. Сначала показалось, что среди них нет двух одинаковых, потом он нашел довольно много парных зеркал, вернее, даже не зеркал – стеклянные плиты были только похожи на зеркала, и кое-где, но не сплошь, действительно покрывались амальгамой, но в основном это были просто разного цвета, формы и прозрачности пластины, диковинно преломлявшие лучи света, да и световые шахты пропускали лучи не просто так... Чем дольше осматривался Тарас, тем больше у него складывалось впечатление, что они попали в калейдоскоп с кривыми зеркалами. Фарсал показал, куда каждому следует сесть. Лица Тараса и Никиты сразу приобрели фиолетовый оттенок.
– Вспомните, как древние называли основные магические силы.
