Наконец, обтянутый шелком энан, со спускающейся вуалью, был водружен на головку баронессы и именно так, как она того желала, а ее, заплетенные в две косы, роскошные волосы уложены вокруг ушей. Пришло время ужина и леди Элеонор встала, знаком показав, что Нике позволено наконец закрыть рот. Но надежда, что она отошлет монахиню в покои леди Айвен, пошла прахом, когда баронесса велела ей следовать за ней и Нике ничего не оставалось, как сопровождать свою мучительницу в пиршественный зал. Ника чувствовала, что не выдержит, если той придет охота продержать ее возле себя еще хоть минуту.
Они вышли во вторую дверь покоев, что вела на галерею пиршественного зала и пройдя по ней, спустились по лестнице, откуда леди Элеонор прошествовала к, ломившемуся от обилия блюд, столу. Этими блюдами можно было плотно накормить человек пять. Тем не менее, леди Элеонор оказалась за столом одна одинешенька. Ника же должна была встать за ее креслом. Более изощренной пытки леди Элеонор придумать не могла: развлекая ее, Ника не ела с самого утра и той это было хорошо известно.
Тогда как у Ники от голода подводило живот, сосало под ложечкой и мутило от аппетитных запахов, баронесса едва касалась некоторых блюд. Уже подумывая о том, чтобы плюнуть на все и уйти, Ника увидела, спешащую к ним через весь зал, Христину и не на шутку встревожилась, в миг позабыв о терзающем ее голоде: Айвен? Склонившись к леди Элеонор, Христина тихо, но так, чтобы слышала Ника, сказала:
— Госпожа, Криспи повсюду ищет монахиню. Сейчас он ждет ее у парадных дверей.
Мучительно долгую минуту леди Элеонор молчала, поглощая гусиный паштет.
— Поди, спроси его, так ли уж безотлагательно дело, ради которого он ищет монашку? - лениво вымолвила она.
— Ох, госпожа, он прямо с ног сбился, — затараторила Христина, — но я могу позвать его к вам.
— Ты нарочно это сказала, негодяйка? - разгневалась леди Элеонор. — Ты отлично знаешь, что я терпеть не могу этого старого одноглазого зануду. Пусть идет. Она мне надоела.
Христина, которую Ника готова была расцеловать, покорно заняла место за креслом хозяйки, а Ника прежде чем уйти из зала, стащила со стола цыплячью ножку. Виночерпий и поваренок, прислуживавшие за столом, предпочли этого не заметить. Посасывая косточку, - все что осталось от быстро исчезнувшей цыплячьей ножки, - Ника вышла на крыльцо, где ее действительно ждал Криспи. Оказывается уже давно стемнело. Криспи качнул фонарем, осветив каменные ступени.
— Пойдем со мной, сестра.
— Криспи?
— Не спрашивай меня ни о чем. Сама все поймешь. — тихо проговорил он. — Тебя уже давно ждут, дожидаются.
Нике было все равно. Кто бы ее не дожидался, она была только рада тому, что ее наконец-то освободили от общения с леди Элеонор. Глубоко вдохнув морозный воздух, Ника последовала за Криспи, что вел ее в сторону колодезной башни, освещая дорогу фонарем.
По пути Ника бросила косточку, крутившейся во дворе дворняжке, решив, что для пса она слишком мала и что только раззадорила бы его аппетит. Возле низкой двери в башню Криспи остановился.
— Иди к оконной нише, что напротив колодца. Там тебя ждут…
От резкого порыва ветра фонарь в его руке закачался, заскрипел. Кто ее мог ждать в башне, которая всегда пустовала?
— Иди, не бойся… - подбодрил ее старый слуга.
Не столько из-за его ободряющих слов, сколько из-за пронизывающего холодного ветра, Ника потянула дверь на себя и пригнувшись шагнула за порог, оставляя позади свет фонаря. В башне было стыло и темно. Едва угадывалось высокое окно с глубокой нишей, но Ника все равно бы не заблудилась, так как оттуда до нее донеслись звуки лютни. Ежась от холода в своей рясе, Ника остановилась, недоверчиво прислушиваясь. Криспи должно быть ошибся и ждут вовсе не ее… Ясно же, что здесь намечается свидание. Она обернулась в сторону двери: еще можно тихо и незаметно уйти, не потревожив никого,как звуки лютни оборвались.
— Ника, — позвал ее знакомый голос. — Ты не очень-то спешила. Я совсем уже отчаялся тебя дождаться.
И появившийся из ниши человек, отступил в нее обратно.
— Сэр? Но мы ждали вас только через три дня.
— Может зайдешь сюда и присядешь. Придется тебе смириться с моим постоянным пребыванием в замке. Мои солдаты в дозорах вполне могут справится и без меня.
Ника вошла в нишу и опустилась на плоскую подушку, лежащей на каменной скамье.
— Что-нибудь случилось? - осторожно спросила Ника, вглядываясь в лицо, смутно белеющее в темноте. Она готовилась услышать, какую-нибудь нехорошую новость.
— Случилось, - сэр Риган бережно прислонил к стене лютню. — Знаешь, я весь день сдерживал свое желание петь.
— Я рада за вас, — вежливо отозвалась она.
— Я весь день думал о тебе. Не утерпел и примчался сюда, чтобы увидеться с тобой.
“Четр! Черт! Черт!”
— Скажи, ты хоть немного думала обо мне?
“Черт!”.
— Хм… - прокашлялась Ника. — Скажем так, мне не давали забыть о вас.
— Кому я обязан этим? Назови его и я, всю оставшуюся жизнь, буду поминать его имя в своих молитвах.
— Я весь день провела с леди Элеонор, — с готовностью сообщила Ника.
Сэр Риган молчал. Видимо он был близок к тому, чтобы вспылить, но когда заговорил, его голос звучал глухо и ровно.
— Мы ничего не обещали друг другу и не обменивались клятвами верности. Я лишь скрасил ее одиночество. Но речь не о ней, а о тебе…
— Я монахиня, сэр, если вы об этом забыли.
— Я, ни на минуту не забывал об этом… Но ты дрожишь… позволь я согрею тебя…
И не успела Ника глазом моргнуть, как рыцарь пересел к ней и обняв, крепко прижал к себе. Кое-как высвободившись, Ника вскочила и бросилась из ниши, но сэр Риган, схватив ее за руку, дернул обратно к себе.
— Отпустите… не трогайте меня…
— Хорошо… хорошо… я не прикоснусь к тебе… Сядь, нам нужно поговорить кое о чем. Сядь же! Клянусь, я больше не позволю себе подобной вольности. Только выслушай то, что я скажу.
Ника плюхнулась обратно на скамью, подальше от него и поближе к выходу из ниши.
— Возьми вот это, иначе застудишься, — и он перекинул на скамью подушку, оказавшейся его сложенным плащом.
Все еще держась настороже, Ника подошла и села напротив.
— Известно ли тебе, — начал сэр Риган, — что рыцарь имеет право выкупить из монастыря монахиню с тем, чтобы взять ее себе в жены. Я решил выкупить тебя из обители для себя.
Ника отвернувшись, смотрела в темный провал окна.
— Тебе трудно и страшно решится на подобный шаг, но когда я все улажу с вашей настоятельницей, ты свыкнешься с этой мыслью. Доверься мне.
Тяжко вздохнув, Ника взяла прислоненную рядом к стене лютню и привычно пробежалась пальцами по ее струнам.
