Все еще держась настороже, Ника подошла и села напротив.
— Известно ли тебе, — начал сэр Риган, — что рыцарь имеет право выкупить из монастыря монахиню с тем, чтобы взять ее себе в жены. Я решил выкупить тебя из обители для себя.
Ника отвернувшись, смотрела в темный провал окна.
— Тебе трудно и страшно решится на подобный шаг, но когда я все улажу с вашей настоятельницей, ты свыкнешься с этой мыслью. Доверься мне.
Тяжко вздохнув, Ника взяла прислоненную рядом к стене лютню и привычно пробежалась пальцами по ее струнам.
Ты же меня простил,
Сказал: “Забудь”
Ты же меня впустил
В свою судьбу
Ты же меня простил
Упасть не дал,
А я тебя не прощу никогда
Негромко пропела она. В темноте, песня прозвучала, как сокровенное признание, сказавшее о многом. Повисло долгое молчание.
— Вон оно как, — глухо произнес сэр Риган, нарушая его. — Мне давно следовало догадаться. Ведь я же знал, клянусь моей проклятой шкурой оборотня, что девицы частенько убегают в монастырь из-за несчастной любви. Ты, плачешь?
— Нет
— Я же слышу — ты всхлипываешь
— Это простуда…
— Послушай, — сказал он ожесточенно, схватив ее было за руки, но тут же выпустив их. — Твое признание, ничуть не помешает мне, и мое намерение остается неизменным. Забудь его. Для него ты потеряна навсегда. Да он и не вспомнит больше о тебе никогда. И если этот негодяй бесчестно предал тебя - я не предам никогда. Не плачь…
— Я не плачу… Можно я пойду…
— Подожди… Ты же замерзла насмерть… - и сэр Риган начал было расстегивать свой камзол, когда монашку со скамьи словно ветром сдуло.
— Что же это такое! - рявкнул он в отчаяние. - Вернись сейчас же обратно. Я просто хотел отдать тебе камзол, чтобы ты хоть немного согрелась… и не торопилась так уйти от меня.
— Не надо… - послышался ее голос уже от колодца. - Я все равно ничего не смогу сказать вам… я даже думать об этом не могу…
— Зато я думаю об этом каждую минуту. Пока я не буду торопить тебя, но мы непременно поговорим еще, — он поднялся.
Взяв свой плащ, он отдал его Нике, смотря как она быстро закутывается в него. Про себя он поклялся, что если попустит Вседержитель и доведется ему встретиться с тем ублюдком, который тяжко обидел Нику, то он заставит его сполна ответить за каждую слезинку этой женщины.
Едва они вышли из колодезной башни, как из-за угла к ним вышел Криспи, прикрывая от ветра фонарь полой своего плаща. Его, как будто, ничуть не удивило, что в такой холод на рыцаре расстегнут камзол. Он молча шел впереди, освещая им путь. Войдя в холл Ника, отдала сэру Ригану плащ. Тихо попрощалась с ним и поднялась в покои леди Айвен. Куда он направился дальше: к себе, в караулку, к баронессе, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение и, возможно, развлечь ее своим пением, Ника не знала.
Сама она, как только сменила тетушку Агнесс, первым делом надела на неподвижную девушку амулет Бюшанса, который сегодня ей самой, так и не понадобился. Устраиваясь в кресле поудобнее, Ника пообещала себе, что завтра с утра, не смотря ни на что, отправится с амулетом Бюшанса искать дорогу из владений Репрок.
Спала она так крепко, что пропустила визит Балахона. Она — да, но не призраки, чье едва уловимые свечения, угадывалось в углах комнаты, не давая никакой возможности войти в нее Балахону, томившемуся под дверью, бессильного что-либо поделать.
Первое, что сделала Ника, проснувшись утром, это побрела на кухню. Вчерашняя цыплячья ножка не насытила ее и теперь живот подводило от голода. В этот ранний час в замке царила сонная гулкая тишина. Камины давно остыли, от каменных плит пола поднимался холод, в коридоре, ведущий к кухне, свистел сквозняк. В этот холодный предрассветный час, добрые люди еще сильнее зарывались под теплые одеяла, досматривая сладкие сны и только Ника, мучимая голодом, как сомнамбул, бездумно брела к кухне.
Там тоже угадывалось некое подобие жизни и какое-то шевеление: слышался ленивый говор кухонной прислуги, прерываемый душераздирающими зевками, бряканье котлов и звук льющейся воды. Она не обратила внимания на отделившуюся от стены темную фигуру, двинувшейся ей навстречу — мало ли кто из кухонной прислуги бродит здесь.
Поравнявшись с нею, Ника бросила на нее сонный взгляд и лениво отметила про себя: “Надо же, до чего обнаглел… разгуливать по замку светлым днем?!”. И она сделала все, чтобы тварь, что приблизилась к ней, обдавая смрадом плесени, отсыревшей одежды и затхлости, держалась от нее подальше, с чувством заехав кулаком туда, где у Балахона должно было быть лицо, или что там у него имелось вместо него. Ее кулак, почти, не встретил сопротивления. Она только почувствовал, что под его костяшками что-то хрустнуло, хлюпнуло и Балахон, неловко взмахнув широкими рукавами, легко отлетел к стене, ударившись о нее так, словно швырнули тюк с тряпьем. Из под капюшона послышалось болезненное шипение и свистящее тяжелое дыхание. Может эта гадость, или чтобы оно ни было и слыло сильным магом, держащее “на замке” всю Северную границу и терроризирующее замок Репрок, но на деле, оказалось довольно безвольным и хлипким существом.
Отряхивая и брезгливо вытирая ладони о рясу, Ника подошла к поверженному врагу. Только у темной стены, где должен был валяться бесчувственный призрак, уже никого не было. Ника растерянно огляделась вокруг, но балахон исчез и вот тогда ее гнев сменился испугом. Ника здорово перепугалась. Больше невыносимо было оставаться одной в пустом, темном коридоре, где шевелились подозрительные тени, и она со всех ног помчалась к лестнице. Она неслась по ней, перемахивая через две ступеньки, ничего и никого не видя перед собой, пока не налетела на сэра Ригана.
— Святые небеса, — охнул он, схватив ее за плечи и легонько встряхивая, — от кого это ты так несешься? За тобой, что следуют все демоны преисподней?
— Не… не демоны… там… он… - тяжело дыша, выговорила Ника и махнула вниз по лестнице.
— Он! - прорычал сэр Риган — Он лез к тебе? Отвечай! - и сэр Риган еще раз встряхнул ее.
— Лез… - подтвердила Ника, с трудом переводя дыхание, - только я его кулаком…
— Скажи мне только, кто и эта свинья пожалеет о том, что родился на свет!
— Так я же и говорю… - в отчаянии воскликнула Ника, — что это Балахон!
— Тише, не кричи, а ответь мне толком, что случилось.
— Ну, я… это… шла на кухню…
— Что тебе понадобилось на кухне в столь ранний час?
— Есть очень хотелось, а тут он навстречу. Я сперва подумала, что это шляется без дела слуга, но ни от кого не несет такой тухлятиной и плесенью, как от Балахона. Меня и так мутит от голода, а тут еще он… Сама не понимаю, как это вышло, но кажется лицо я ему разбила.
