смущенно улыбнулся.
— Красивое имя. Что-то мне холодно, Бармалеюшка.
— Да и я продрог, Мэри. Водки бы сейчас.
— А без нее никак нельзя? — она обхватила его рукой за шею. Бармалей держался на воде изо всех сил и вдруг увидел на горизонте фонтан:
— Кит! Смотри, это, наверное, мой Кит! — показал он рукой.
— Хоп! — крикнула Мэри и замахала рукой.
— Хоп-хоп! — повторил Бармалей.
Кит быстро приблизился. На спине его громоздились ящики, тюки.
— Здравствуй, Бармалей, — обрадовался Кит. — И вам здравствуйте, милая незнакомка.
— Ты куда направляешься? — Бармалей был удивлен встрече с Китом.
— Когда ты исчез, я доплыл до Мурманска. Там меня нагрузили вот этими ящиками, приказали доставить Айболиту.
— Ура! Снова в Африку! Снова Лимпопо и великий Носорог! — Бармалей попытался усадить Мэри на хвост Кита. Но Кит скинул ее, объяснив:
— Не велено посторонних брать на борт. И тебя тоже.
Бармалей ухватился за ус Кита, пригрозил:
— Не возьмешь — съем, ведь. И это будет долгая, мучительная смерть твоя, пока доберусь до твоих куцых мозгов.
— Почему куцых? — с живым интересом спросил Кит.
— Потому что посылку не доставишь доктору! И букашечка, которая была при смерти, когда мы покидали Африку — умрет! И ее безвременная кончина будет на твоей совести, туша! Тебе это надо, а?
— Нет, — испуганно заморгал Кит и с готовностью подставил хвост для посадки.
На «борту» пассажиры обнаружили среди поклажи все для веселого, яркого, страстного времяпрепровождения. Когда путники разгрузили орлов на взлетной полосе у реки Лимпопо, к ним вышла траурная церемония. Печальный Айболит бережно нес в руке носовой платок, а процессия жалобно подвывала, похрюкивала, поскуливала, подтявкивала. Мириады насекомых организованными тучками провожали в последний путь покойника.
— Не успел, — укор и беспощадность к себе слышались в скупых словах Айболита. — Как теперь с этим жить…
Бармалей взглянул на руку Айболита: на носовом платке лежала лапками вверх букашечка неизвестного рода-племени.
— Все там будем, — скорбно проревел подбежавший Носорог с брандспойтом в лапах, — лишь бы не было пожаров…
— Неужели ничего нельзя сделать? — тихо спросил Бармалей Мэри.
— А зачем? — на ухо спросила его.
— Доктора жалко…
— Ты же собирался его съесть, когда вернешься.
— У меня теперь другие пристрастия, — он лизнул ее за мочку.
С дальнего края аэродрома послышался нарастающий шум. Вскоре перед похоронной процессией предстало племя аборигенов. Воины племени трясли в такт бубну копьями и чреслами, притопывали, кружились вокруг себя, нечленораздельно пели. Царь племени выступил вперед, поднял руку — воины замерли. Он подошел к Айболиту, протянул руку:
— Я приветствую тебя, великий целитель и хочу отблагодарить.
— Я взяток не беру: в моей стране это карается смертной казнью, — скороговоркой проговорил Айболит.
Царь дал знак и к ним подошел главный колдун племени. Он взял носовой платок с букашкой, положил на взлетную полосу. Воины племени встали в круг, начали пляски, постепенно убыстряя темп. Колдун на коленях раскачивался из стороны в сторону, что-то бормотал. Вдруг резко вскочил, вскинул руки, воины встали как вкопанные. Колдун, в исступлении потрясая руками, выкрикнул:
— Морту, томбу — мийи! — и посмотрел на платок.
— Что он сказал? — спросил Бармалей Мэри.
— Это самое страшное заклинание Вуду. Буквально означает: Ко мне, мертвец, из могилы!
— Фу, слава Вию, кажется, пронесло…
— Погоди, это еще не все: смотри…
Жрец достал склянку из-под одежды, спросил что-то у Айболита и тот протянул ему пипетку. С великой предосторожностью колдун долго целился, наконец капнул из пипетки. Затем что-то сказал царю, а тот обратился к Айболиту:
— Верховный колдун говорит, что для воскрешения этой твари ему нужны звезды и солнце.
— Так сейчас полдень, уважаемый, — Айболит указал вверх, — солнца хоть отбавляй…
— А где взять звезды?
— Я видел в багаже карту звездного неба, — вмешался в разговор Бармалей.
— Это я ее заказал, — улыбнулся доктор. — Свалишься, бывает, от усталости под баобабом и так захочется посмотреть на Большую Медведицу. И на Малую тоже. И на Млечный Путь. Что же ты стоишь, неси быстрее.
На взлетной полосе установили стойки за палаточного каркаса, натянули между ними полотнище с нарисованным северным небом. Тело букашечки перенесли в самый центр. Воины опять начали двигаться вокруг усопшей, но колдун с раздражением остановил ритуал. Царь опять обратился к Айболиту:
— Звезды заслонили Солнце. Колдун не уверен в положительном исходе.
— Я знаю, что нужно сделать, — выступила Мэри, подошла и начертила рядом с трупом знак Солнцеворота Сварога. Ритуал повторился и когда воины в бешенном ритме смешались между собой, колдун остановил пляску, выкрикнул:
— Морту, томбу — мийи!
В наступившей гробовой тишине, послышалось нудное жужжание, от платка отделилась точка и молнией полетела к ближайшей тучке из мух це-це. Облачко стало редеть и вскоре оставшиеся особи из него разлетелись в разные стороны.
— Никак, букашечка-зомби получилась… — с выпученными глазами пролепетал Бармалей. — Чем же колдун ее окропил?
— Это яд рыбы двузуба — тетродотоксин, — пояснила Мэри.
— Бежим, кто как может… — рассыпались-разлетелись врассыпную звери, пернатые, насекомые
— А нам фиолетово, правда, Бармалеюшка? — прижалась к нему Мэри.
— Хоп! — весело выкрикнул он и показал средний палец пролетающей мимо воскресшей букашечке.
— Хоп! — повторила его движение Мэри.
Бармалей привел ее в свое жилище.
— Эх, ладушка моя, — он вполне нежным взглядом наблюдал, как Мэри суетится, обустраивая пещеру, — пролет получается с Айболитом.
— Раздумал его кушать, Бармалеюшка? — Мэри как раз вырвала решетку с дверного проема каземата.
— Что ты сделала, Мэри? Где я буду держать пленных? — он вскочил, приставил решетку обратно, но она повалилась на него, стоило ему отойти полшага.
— Тебе придется найти другое место для врагов своих, — она подхватила решетку, подняла ее над головой, размахнулась, выкинула вон из пещеры, вышла. Айболит успел отпрыгнуть от искореженной решетки, чуть не накрывшей его. Он недоуменно смотрел на поверженного «стража» неволи и после недолгого раздумья вошел в пещеру.
— Чё надо, эскулап? — Бармалей был не в духе, но смирный.
— Я тут зашел посидеть, пока все здоровы, а тут решетка… прямо на меня… — Айболит наконец подыскал нужные слова: — Что теперь делать?
— Не знаю. Такой хороший застенок был…
— А что теперь вместо? — Айболит терпеть не мог неопределенностей.
— Жена говорит, что вместо камеры будет детская. Зачем детская? Откуда здесь дети? Да и не ел я их никогда…
— Как я рад за вас, — Айболит сморкнулся, протер запотевшие стекла очков, — и всегда помогу… — Он в восхищении смотрел на вошедшую Мэри: — Вот это женщина…
Мэри приветливо кивнула Айболиту, обняла Бармалея, сказала:
— Вы дольше меня в Африке и может быть слышали от местных жителей о священном месте, в котором люди ищут
