которой вырывались звуки и зарево. Из каменной пасти несло нестерпимым жаром, а звуки стали более отчетливыми. Теперь Бармалей различал еще и плачь, мольбы и клятвы: «Я больше так не буду, испеките меня поскорее — невмоготу!» Злорадный хохот был этому ответом. После чего стоны, визги, крики усиливались.
Тонкая каннибальская натура Бармалея временами вздрагивала от этого беспредела в Царстве Мертвых. Внезапно ощутилось движение вокруг: мимо Бармалея в скалу устремились полчища тварей. Ему не удавалось их как следует разглядеть, но они задевали, царапали его: хвостами, крыльями, лапами; по ногам, лицу, рукам, туловищу — Бармалей вспомнил, что он раздетый. Ему стало неловко за свою наготу. Какая-то зверушка тяпнула его за палец, он успел ее сдавить в руке, спросил:
— Куда все торопятся?
— На планерку. Отпусти и сам бегом, а то босс терпеть не может опоздунов.
— Найдется, чем прикрыть… это? — Бармалей показал на себя ниже пояса.
— Хи-хи-хи… — звонко рассмеялась тварюшка, — в Пекле все разоблаченные. А ты хочешь к себе отдельного внимания?
— Нет, не хочу.
— Тогда бежим быстрее: Вий приближается!
Владыка Нави оказался шустрым, ясноглазым, белокурым оптимистом:
— Во славу Рода всем Хоп! — задорно выкрикнул он.
Сборище в ответ зааплодировало: кто ушами, кто хвостами, кто челюстями, кто руками и повторило хвалу.
— А ты, скарабей Бармалей, почему не славишь? — подскочил Вий к нему.
— Здесь все так неожиданно для меня…
— Объявляю пятиминутку и тысячу два градуса по Цельсию! — весело прокричал Вий.
— Выпусти меня, я не хочу на сковородку вместе с тобой, — пропищала зверушка, до сих пор стиснутая в руке Бармалея.
— Что я должен делать? — успел спросить Бармалей после того, как струя воздуха подняла его.
— Хоп! — все пять минут, — объяснила она и спрыгнула с раскрытой ладони.
Бармалей оказался над бескрайней жарочной плитой, по которой беспрерывно передвигались сковороды различных диаметров и глубины, на которых корячились грешники. Не успел он представить, что его ждет, как снизу к нему припечаталась раскаленная чугунина.
— Хо-о-о-о-о-оп!.. — взвыл Бармалей.
— Хоп-хоп-хоп… — зачастил потом, подскакивая как ужаленный.
— Хоп! Хоп! Хоп! — равномерно вздрагивал, когда привык. Пять минут вечности истекли, Вий запрыгнул на плиту, подошел к Бармалею, подмигнул:
— Ну, как, скарабей, весело у меня?
— Жить можно, кэп, — Бармалей дернулся в кривой улыбке, выпрыгнул из сковороды. — Что я должен делать?
— Как жук-навозник собирает дерьмо в шар, так ты будешь собирать человеческие пороки и проступки. Объективно, скрупулезно, вечно.
— Меня смущает, что я сам в некотором роде…
— Не переживай, — по-дружески хлопнул Вий его по плечу, — придет время — воздастся!
— Но я же, вроде бы как, теперь бессмертен…
— И грешное бессмертие ляжет на чашу весов, Бармалей! — радостно заявил Вий — Будь оптимистом, как я! Возрадуйся Великому Равновесию!
— Хоп! Хоп! Хоп! — отсалютовал тот. Вий спрыгнул с плиты, за ним — Бармалей.
Толпище, что с наслаждением наблюдало за тряской Бармалея на сковороде и аплодировало каждому «Хоп!», затихло, замерло с горящими взглядами.
— Дети не мои послушные! — Вий вскинул руки и медленно стал поворачивать голову вокруг оси против часовой стрелки. — Ступайте и делайте!
На втором витке взгляд Вия нашел Бармалея, вращение головы прекратилось:
— Тебя в первую сотню лет будет сопровождать по Яви мышь, которую ты сегодня зажал.
Знакомая зверушка забралась на плечо Бармалею. Он, конечно, слыхал о чудесах, творимых пластической хирургией… Но, глядя на «мышь», ему представилось, что образ твари на его плече хирург скроил из крокодила, осьминога и гиены одновременно на тело жабы. «Мышь, так мышь. Не целоваться же с ней» — Бармалей благодарно улыбнулся Вию.
— Среди людей вы будете жить как муж и жена. Обвенчаетесь, чтобы не вызывать подозрений! — с восторгом выкрикнул Вий. — Хвала тебе, Род, за новую счастливую семью! Хоп!
Сборище многогласно подхватило клич.
Овации и восхваления затихли — только Бармалей смотрел на невесту и тихо повторял:
— Хоп, хоп, хоп…
— Не печалься, Бармалеюшка, — запищала будущая супруга, — то, что здесь ты видишь — сути. А в Яви мы не будем отличаться от людей. Вий ждет благодарности.
— Какой?
— Подойди и растроганно обними его. — Бармалей изобразил безграничное счастье, вымучил слезинку, сграбастал в объятия «сваху». Приблажненная «мышь» нежно куснула Вия за мочку, а тот нехотя вызволился из объятий, вскинул руки, выкрикнул:
— На этом кончаю планерку! Ступайте и делайте, дети не мои послушные!
Бармалей вышел из скалы.
— Спрашивай, я отвечу, — пропищало с его плеча.
— Кто-то ищет бессмертия и никогда не находит, — Бармалей был погружен в раздумья. — Я не искал, а получил.
— Сущность каждого бессмертна. Вечность ищут глупцы, — невеста нежно царапнула Бармалея за щеку. — Лучше бы люди память искали. Тогда бы в новых телах им легче было.
— Скажи, а почему Вий так не похож на себя в мифах?
— Человеческий страх породил много предубеждений. И чем больше страх, тем омерзительнее образы. А страх смерти вылепил самые чудовищные лики.
— Сколько времени нужно для очищения?
— Человек рождается без страха, потому что его душа прошла очищение.
— То есть, пока чувство страха не будет выжжено в горниле Пекла, не будет новой жизни?
— Да.
— Я понял! — воскликнул с просветленным взором Бармалей. — Нужно относится к жизни и смерти спокойно!
— Ничего ты не понял, Бармалеюшка, — вздохнула «мышь», — нужно помнить всегда о будущем теле.
— Совсем ты меня запутала… дорогая, — Бармалей изобразил подобие нежного взгляда. — Лучше на практике постигнуть…
— Выныриваем? — прервала его невеста.
— Хоп! — радостно крикнул он.
— Хоп! — подтвердила она.
Бармалея выкинуло на поверхность океана. Глотнув воздуха, он взглянул на плечо — невесты не было. Наверное, подводным течением смыло, решил он. Но был уверен, что раз Вий сказал им жить вместе сотню лет, так и будет. Вокруг простирались холодные, свинцовые воды. Бармалея не тяготило, что он может в них пропасть — он знал, что вечен. Вопрос в том, сколько ему валандаться в этой суровой мощи.
Что-то схватило его за ноги. Он погрузился и увидел, что за него цепляется девушка. Бармалей подхватил ее под мышки и вытолкнул из воды.
— Хоп! — выкрикнула она с первым вздохом.
— Хо-о-о-оп… — с изумлением посмотрел на нее Бармалей. — Ты — мышь моя?
— Как я тебе, Бармалеюшка? — девушка улыбнулась, кокетливо посмотрела на него.
— Вот это преображение… Как тебя зовут, мышка моя? — впервые в жизни на Бармалея воздействовала женская красота.
— Как назовешь, — ее глаза лучились обожанием его. Бармалей не вспомнил ни одного дамского имени. Зато в голове засело название «Кровавая Мэри». Сносный компот из томатов и водки, конечно, но «Кровавая Мэри» будет слишком долго, подумал он.
— Мэри — так будешь зваться, — он
