обед младший из учеников Уся-цзы вогнал своего старшего в когнитивный диссонанс.
- О совместных тренировках, и учебных поединках, - ответ Сяо-Фаня был дружелюбным, без капли насмешки, либо же недобрых чувств. - Могу ли я обращаться к тебе за помощью?
- Погоди-ка, - недоверчиво нахмурился Цзи. - Мы с тобой и так деремся через две недели. Если тебе не терпится быть отлупленным… то есть, получить мои наставления, зачем было называть такой поздний срок? И зачем тебе тренироваться со мной, выдавая свои силы и слабости? - он оценивающе прищурился. - Будь уверен, жалеть тебя я не стану, и использую все, что знаю и умею.
- Мы - не враги, - ответил Сяо-Фань со спокойной улыбкой. - Когда учитель принял меня, ты стал мне братом. У меня мог быть брат до тебя, но моя мать умерла, так и не сумев дать ему жизнь. Теперь, когда небо одарило меня целыми двумя братьями, я несказанно рад этому, и даже не подумаю враждовать ни с одним из вас, - говоря это, он почувствовал влагу, наполнившую его глаза, и кое-как сморгнул ее.
- Если между нами и возникнет соперничество, второй брат по учебе, то оно будет лишь дружеским, - продолжил он. - Я не знаю тебя пока что, но хотел бы стать тебе другом. Я буду старательно готовиться к нашему учебному поединку, и не прошу тебя сдерживать удары в нем - наоборот, я хочу, чтобы ты показал мне все, что умеешь, - серьезно поглядел на Цзи юноша. - Но я не принесу в нашу дуэль злых намерений, и не обижусь на поражение. Наоборот, я попытаюсь усвоить все те уроки, что преподадут мне твои меч и сабля, - он скривился в притворной гримасе боли, и весело улыбнулся. Цзин Цзи не сдержал ответной улыбки, пусть и мимолетной.
- Прими мое уважение, Сяо-Фань, - раздался серьезный голос Гу Юэсюаня. Юный воитель встал из-за стола, и низко поклонился юноше. - Твои рассудительность, и понимание ценности братских связей, по душе мне. Я тоже хотел бы стать твоим другом, младший, - он вновь поклонился.
- Конечно, старший брат, я с радостью приму твою дружбу, - отозвался тот. - Только не кланяйся больше, хорошо? Ты меня смущаешь. Учитель, если он снова начнет, остановите его, пожалуйста, а то я не дотянусь, - Уся-цзы весело рассмеялся на эту реплику. Юэсюань растерянно улыбнулся, и уселся обратно. Цзин Цзи насмешливо фыркнул.
- Ладно, Сяо-Фань, если ты хочешь, чтобы я поколотил тебя до нашего поединка, обращайся, - саркастично выдал он, и замялся на мгновение.
- И, это, потренироваться вместе тоже можно… - все-таки продолжил он с легким смущением, и добавил сердито:
- Но не вздумай надоедать мне! Мне нужно развивать свое боевое искусство, а тренировки с тобой бесполезны для меня - ты все еще неумеха.
- Конечно, второй брат, - серьезно кивнул Ван Фань. - А свою неумелость я постараюсь исправить.
Примечания
[1] Гуань-ди, Гуань-ван - посмертные титулы Гуань Юя, полководца времен эпохи Троецарствия.
[2] Лу Чжишэнь - персонаж романа "Речные заводи", разбойный монах, славившийся невероятной силой, и искусством боя на шестах.
[3] Сян Юй - полководец и государственный деятель времен эпохи Борющихся Царств, традиционно изображаемый вооруженным парными мечами.
Глава 5, в которой герой изменяется умом и телом, и восстанавливает справедливость при помощи кулаков и угроз
- Изучи форму, чтобы отринуть ее, - Уся-цзы говорил медленно и размеренно, с гладкой монотонностью речного журчания. - Обрети мастерство, чтобы отказаться от него. Сосредоточься на приемах, только чтобы отстраниться от них, и видеть общую картину стиля. Это - основа боевого искусства Сяояо.
Сяо-Фань, старательно проделывающий показанные учителем рукопашные приемы, тихонько вздохнул. Прошел уже почти час того с момента, когда старый мудрец проделал и разъяснил для него первую форму рукопашного стиля школы, Кулак Восхождения. После того, как юноша затвердил порядок движений, которые ему следовало практиковать, и, с подсказками Уся-цзы, начал выполнять их правильно, процесс застопорился. Как ни бился его учитель, Ван Фань не понимал, что от него требуется. По словам старца, Сяо-Фаню нужно было осознать суть первой формы, и отступить от жесткой последовательности показанных ему приемов, выполняя их в рамках стиля, но вне рамок формы. Это звучало просто, но простым не было - стоило юноше попытаться изменить порядок показанных ударов и стоек, совмещая их по своему разумению, как Уся-цзы останавливал его, когда - словами, а когда и принесенной им на тренировку бамбуковой тростью. Эта палка уже неоднократно показала Ван Фаню несостоятельность его защиты, отсутствие баланса в его стойках, и, особенно часто, крепость сухощавых рук учителя.
- Учитель, я не понимаю, - отчаявшийся юноша остановился, прекратив упражнения, и с грустью посмотрел на старого мудреца. - Я изменяю форму, но, по-видимому, не так, как нужно. Объясните попроще, что именно от меня требуется.
Сердито пробормотав что-то под нос, Уся-цзы дотянулся тростью до макушки Ван Фаня, и стукнул его прямо по растущему оттуда клоку волос - легонько, по сравнению с прошлыми разами, но достаточно сильно, чтобы юноша скривился от резкой боли, и потер голову.
- Я объясняю тебе все так просто, как только могу, - недовольно буркнул он, и, тяжело вздохнув, продолжил уже спокойнее. - Похоже, я ожидал от тебя слишком многого после твоих впечатляющих успехов в управлении внутренней энергией. Давай прервемся на сегодня, Сяо-Фань. Не пытайся понять все сразу и немедленно - иногда знание должно как следует улечься в уме, и пустить в нем корни. Продолжим завтра, - и, попрощавшись с учеником, старец двинулся прочь с тренировочной площадки.
Сяо-Фань же уселся на землю, и задумался. Его раздражало то, что он так и не смог понять наставления Уся-цзы, но винить наставника и недостаточность его объяснений он не мог - два успешно обученных ученика, один из которых был много менее терпелив, чем Ван Фань, говорили за себя. Оставалось только одна возможная причина неудачи - юноша сам был неспособен додуматься до чего-то простого и базового. Это несказанно злило Сяо-Фаня. Он встал на ноги и вновь выполнил все приемы первой формы, пытаясь сосредотачиваться на тех вещах и понятиях, о которых ему старательно втолковывал Уся-цзы, но результат оставался прежним - никакого особого понимания не пришло к юноше, и удары, стойки, и блоки остались
